м, абсолютного зла и насилия…
– … А то, что ты не стала адвокатом, – так это ничего, Кирочка! Подумаешь! И не нужны нам эти адвокатские заработки! Без них спокойнее, правда? – по-прежнему журчал у Киры за спиной довольный мамин голосок. – Чего ты молчишь, дочь? Ты меня слушаешь?
– Что? – рассеянно обернулась к ней Кира. – Извини…
– Я говорю – и хорошо, что ты не стала адвокатом! Так спокойнее, говорю! Какая-то ты странная сегодня…
– Нет, мама… – глядя куда-то в пространство и покачивая головой, тихо проговорила Кира. – Нет, ты не права…
– Что – нет? В чем я не права?
– Я обязательно буду адвокатом, мама. Слышишь? Обязательно буду! Не сразу, конечно, но теперь уже точно знаю, что буду…
– Так надо же говорить – адвокантом! – высвободившись из Кириных рук, быстро проговорил Егорка. И даже ладошку маленькую перед Кириным лицом для пущей убедительности выставил.
– А что, так звонче получается, да? – растянула в улыбке губы Кира.
– Конечно звонче! Адвокантом – звонче, конечно!
– И правильнее?
– Ну да… И правильнее! Конечно же правильнее!
… И не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит…