— Ну, я пошел к Торбе в гости, — сказал Вовка, протягивая мелкокалиберную винтовку Любаше.
— Не дури, — сказал Лукич.
— У Торбы есть спутниковый телефон, попрошу позвонить брательнику, — Вовка взглянул на Любашу. — Я быстро, пока дым не развеялся, — и Вовка быстрыми бесшумными шагами начал спускаться со склона хребта. В белом маскхалате он через метров десять-пятнадцать уже не стал быть видимым для человеческого глаза.
Под гору идти было легко и быстро, а вот через Сухой лог, который был засыпан снегом, пришлось пробираться словно вплавь. Вовка вспомнил, как несколько лет назад они с отцом угодили вот в такую же снежную ловушку, поэтому, добравшись до подъемы из лога, он развернулся назад — еще раз прошелся туда-сюда, утаптывая и разгребая снег, — уходить от Торбы нужно будет быстро. За логом, на ровном пространстве снега было по пояс: «Вот намело! И это в ноябре!» — Вовка такого снега на своем еще коротком веку не припоминал.
Вовка откинул полог шатра, шагнул внутрь.
— Сам пришел, — нисколько не удивившись, сказал Торба. — Иди посмотри, как там? — кивнул он Кабану.
Кабан поставил на раскладной столик недопитый стакан с виски, исподлобья взглянул на Вовку — не вооружен ли он.
— Присаживайся, — сказал Торба. — Вискаря хочешь?
— Хочу, но в следующий раз, — сказал Вовка, занимая освободившееся место.
— А я выпью, — сказал Торба и, допив виски, отсвечивающие желтым топазом в широком прозрачном стакане, стал закусывать копченой осетриной с хлебом.
— Внимательно тебя слушаю, Вован, — попытался улыбнуться Торба.
— Просьба к тебе есть, Иван. Дай позвонить по спутнику.
— Кому ты звонить собрался? — трезвея от Вовкиной наглости, спросил Торба.
— Брату. Мало ли чем все это наше противостояние закончится… — сказал Вовка.
— Ну ты даешь?! — произнес Торба. — Ишь, позвонить ему надо?! И ты пришел ко мне?
— Так спутник только у тебя есть, — спокойно сказал Вовка.
Торба взял со столика пачку сигарет, достал сигарету, прикурил. Все это время он внимательно наблюдал за Вовкой, надеясь обнаружить в его поведении, в выражении лица хоть малейший испуг.
Выпустив густую струю дыма, Торба неожиданно спокойно сказал:
— Давно с тобой, Вован, хотел поговорить. Так, скажем, по душам, — Торба опять глубоко затянулся и опять выдохнул густую струю дыма. — Мы с тобой знакомы с самого детства. Я тебя знаю, я тебе доверяю, как брату, знаю — ты не воткнешь нож мне в спину.
Вовка не проронил ни слова. Торба продолжил.
— Ты знаешь, родных у меня братьев нет, да и сестры тоже. Была одна мама, да и ту у меня отняли.
— Знаю, — сочувственно кивнул Вовка.
— Откуда? — насторожился Торба.
— Был на кладбище — завтрак Андрею привозил. Прошелся. Наткнулся на ее могилу.
Торба на секунду отвернулся от Вовки, сделал вид, что что-то ищет.
— Отец не в счет. Я его лично задушу, когда он с зоны откинется… Так вот, Вован, нет у меня человека ближе, чем ты. Так получается?
Вовка промолчал.
— А раз так, — продолжил Торба, — давай вместе будем делать бизнес. Я тебе прямо сейчас даю пять процентов. Нет, десять процентов от всех доходов. Вован, мы станем самыми богатыми людьми в Сибири. Миллиардерами. Вон тайги-то сколько. Этот бизнес не хуже нефти, не хуже газа. Нефть-то кончается, газ кончается, а тайга — пока мы здесь косим, она в другом месте растет. Сама растет. Вован, мы губернаторов будем назначать, прокуроров. Да что там, министров будем своих ставить! Представляешь, два пацана из Таежной! Вся страна нас будет знать!
Торба сделал паузу, затушил сигарету, плеснул в стакан виски.
— А ты думаешь, почему я тебя все время берег? И там ночью на дороге не шлепнул? Да потому, что ты мне нужен.
Вовка не мог до конца понять: искренне ли говорит Торба или хитрит.
Торба залпом выпил виски. Дурь ударила ему в голову. Из-под мышки, из кобуры, он достал пистолет.
— Я такое никому не предлагал. Соглашайся, — Торба передернул затвор пистолета. Положил его на стол рядом с собой. Из другого внутреннего кармана достал пачку долларов, протянул Вовке.
— Дай позвонить? — спокойно попросил Вовка.
— Откуда ты такой?! — Торба в упор посмотрел Вовке в глаза.
— Оттуда же, откуда и ты, — спокойно сказал Вовка.
— Так почему мы не можем договориться?! — рука Торбы потянулась к пистолету.
Вовка встал, левой рукой взял спутниковый телефон, стоявший на столе рядом с полупустой бутылкой виски.
Торба швырнул Вовке в лицо пачку долларов, схватил пистолет, выстрелил. Вовка успел наклонить голову в сторону. Пуля прошла мимо, задев кончик уха. Вовка не чувствовал, как кровь потекла по шее за воротник, он правой рукой выхватил из ножен нож, поднырнул под руку с пистолетом. Округлый живот Торбы оказался в сантиметрах от заточенного лезвия, но в последний момент неведомая сила развернула Вовкину руку с ножом, и он ударил Торбу, только не острием, а большой рукояткой с железной обточенной гайкой на конце. Удар пришелся снизу по лицу. Торба на мгновение потерял сознание, но удержался на ногах. Этого мгновения хватило Вовке на то, чтобы выскочить из шатра. На выстрел метнулись к шатру Кабан и Бритый. Вовка, пригнувшись, побежал к дымовой завесе. Торба, выскочив из шатра, начал стрелять. Куда он стрелял, Вовка уже не видел. Он бежал по протоптанным своим следам, скрытый дымовой завесой. А когда к стрельбе подключились Кабан и Бритый, Вовка уже скатывался в небольшую лощинку.
Сердце сильными взрывными толчками посылало кровь к мышцам, легкие, как мощные меха, работали на последнем пределе, нагнетая сжигаемый мгновенно организмом кислород. Вовку догнать могла только пуля. И вдруг он услышал в этой беспорядочной стрельбе из пистолетов выстрел из серьезного оружия. Вовка узнал этот выстрел. Так бил только карабин его отца. И Вовка сбавил шаг, давая себе отдышаться. И только сейчас он обнаружил, что до сих пор держит в одной руке нож, а в другой — спутниковый телефон. И почувствовал, как теплая струйка крови стекает за воротник.
Немного отдышавшись, он опять добавил темпа, быстрым шагом переходящим в неторопливый бег, он, словно волк, берегущий силы для будущей атаки на зверя, быстро приближался к спасительной тайге. Метров за двадцать до позиции охотников он подал голос, чтобы не попасть под случайный выстрел своих.
— Звони, — задыхаясь от нехватки кислорода, произнес Вовка, протягивая большой тяжелый черный телефон отцу.
Любаша, увидев у Вовки кровь, чуть слышно вскрикнула, но быстро успокоилась, увидев, что рана не опасная. И хладнокровно, будто она этим только и занималась всю свою жизнь, обработала рану перекисью водорода, посыпала антибактериальным порошком и начала перевязывать рану, прижав ухо к голове.
Лукич набрал номер старшего сына. Телефон работал, послышались длинные гудки. Лукич держал сначала телефон около уха, примерно через минуту, когда стало понятно, что на том конце не ответят, он отстранил от себя телефон, давая услышать всем длинные безответные гудки. Казалось, что эти отчаянные звуки слышали не только его друзья, не только его родня, не только его малочисленная, но решительная деревенская, таежная, народная рать, но и тайга, и Большой хребет, и Большая река, и все и всё под этим светлым земным небом. И даже, казалось, что эти сигналы СОС слышали там, в небесах, казалось, что эти сигналы уходили к самим звездам.
Торба, озверев от происшедшего, вскочил в свой джип и помчался по очищенной от снега полосе к Сухому логу. За ним на своих джипах Бритый и Кабан. Порыв ветра, налетевший неизвестно откуда, прибил дымовую завесу. Лукич выстрелил. Винтовочная пуля в клочья разнесла боковое зеркало заднего вида джипа. Выстрелил Семен — второе зеркало разлетелось на мелкие осколки. Лама, Гришка и Вовка стреляли почти одновременно. Лопнули передние шины джипа, из-под капота повалил дым. Кабан, не успев затормозить, врезался в джип Торбы. Торба, матерясь, бегом побежал до бронетранспортера.
— Огонь! Там же террористы! Огонь по этим ватникам!
Бойцы взяли штурмовые автоматы на изготовку, но выжидательно посмотрели на командира.
— Каждому плачу по тысячи долларов, по две! Огонь! — Торба заскочил на бронетранспортер, наклонился к бойцу, который держал руку на спусковом крючке пулемета: — Озолочу! — И дернул за руку бойца.
Длинная трассирующая очередь стеганула по тайге.
Лукич хладнокровно передернул затвор, вогнав патрон в патронник, в оптический прицел поймал обезумевшую, измазанную в крови морду Торбы, перевел крест на его выпуклый лоб, плавно стал нажимать пальцем на спусковой крючок. И вдруг, казалось, откуда-то с небес раздался пронзительный звук — Лукич не сразу сообразил, что звонил спутниковый телефон, он убрал палец со спускового крючка, взял телефон:
— Да.
— Это генерал Меньшиков. Вы звонили… — Еще одна длинная очередь стеганула по тайге. — Что у вас там происходит?!
— Михалыч, это Лукич. Передай сыну, что у нас война. За тайгу бьемся.
— Постой, постой! Где?! С кем?! Они что там, совсем с ума посходили?! Не отключайся, Сергей Лукич!
— Майор, срочно соедини меня с командующим Сибирским военным округом и с Главным военным прокурором…
Над ними, совсем низко, пролетел небольшой вертолет.
«Второй раз за день, — мысленно отметил Лукич. — И чего он тут разлетался?»
— Смотри-смотри, Лукич, они, кажется, уезжают, — сказал Гришка.
Лукич посмотрел в бинокль: первым уезжал районный прокурор, вслед за ним выстраивалась колонна из бронетранспортера и двух росгвардейских «пазиков». Он перевел бинокль на Торбу. Торба бежал к бульдозеру, за ним Бритый и Кабан. В легкой дымовой завесе — видимо, запал дымовых шашек подходил к концу — нестройной цепочкой шли с охотничьими карабинами наперевес бывшие боксеры и борцы. Торба забрался в кабину бульдозера, оттолкнул бульдозериста и, неумело манипулируя рычагами, направил бульдозер в сторону Большого хребта.
Бритый, Кабан и шестеро бывших спортсменов отстали. Бульдозер, миновав ровное пространство, спустился в Сухой лог. Надсадно ревя, выпуская черные клубы дыма, он выполз из лога и начал карабкаться по склону, срубая молодую поросль.