«Под покровом небес» – это хроника одного из таких путешествий. Если бы не тот факт, что главный мужской персонаж романа, Порт Морсби, гибнет от инфекционной болезни в середине книги, был бы велик соблазн отождествить его с самим мистером Боулзом. Подобно мистеру Боулзу, он выходец из нью-йоркской интеллигенции, которому эта среда сделалась чуждой, и он бежит от нее как можно дальше. И побег удается. Все аксессуары современной цивилизованной жизни им отринуты. Балансируя между очарованностью и ужасом, он все глубже и глубже уходит в даль, похожую на сон.
С момента, когда он уходит окончательно, повествование фокусируется на продолжающихся и все более удивительных приключениях его жены Кит – она движется дальше, становясь телом, в котором механизмы рациональности и сознания постепенно выходят из строя и разрушаются. Ее освобождение слишком всеобъемлюще, оно доведено до крайности, которую не способна вынести личность, воспитанная в цивилизованном заточении и для такового. Ее первобытная природа, мало-помалу выходящая из-под власти искусственных сдержек и препон, связанных с робостью и неуверенностью в себе, в итоге ее ошеломляет, а конец романа исполнен дикой прелести и ужасает так же, как вся та панорама, на фоне которой происходят передвижения героев.
Таким образом, внешняя оболочка романа представляет собой отчет о рискованном приключении. Что касается внутреннего ядра, то «Под покровом небес» – это аллегория, изображающая духовную авантюру полностью сознающей себя личности, обретающей опыт в современном мире. Тем способом, который избран автором, описать это не так-то просто. Казалось бы, для такого описания требуется появление романа, совершенно противоположного тому, который написан Полом Боулзом. Но в действительности мотив этой сверхзадачи явным образом не вторгается в повествование – во всяком случае, не в такой форме, которая отвлекала бы читателя от великого наслаждения слушать первоклассную приключенческую историю в изложении действительно высококлассного автора.
Надеюсь, эту книгу прочтут очень многие, и многие будут ею очарованы, даже не заподозрив, что она зеркало, отражающее все то ужасное и загадочное, что содержит в себе Сахара морального нигилизма, в которую, похоже, слепо углубляется современное человечество.
Примечания В. Бошняк
Фес – город в Марокко.
…Оран (город в Алжире)… уахрэйнский порт… – Согласно легенде, название города Оран происходит от более старого топонима Уахрэйн – по-арабски «два льва». Два льва изображены на гербе Орана и являются символом города.
Однако чем меньше тут будет сказано о фильме, тем лучше. – Есть сведения, что за фильм Боулз получил только 5000 долларов, которые ему заплатили за авторские права в 1952 г., и больше ни гроша ему не дали. (И это при миллионных гонорарах актеров!) В свете этой информации понятно, что ожидать от него хорошего отношения к фильму было бы странно.
…когда сам болел брюшным тифом, перитонита удалось избегнуть… – Перфоративный перитонит как следствие прободения язвы кишечника – довольно типичное опасное осложнение брюшного тифа.
…американском госпитале в Нёйи… – Больница в богатом пригороде Парижа.
…послал машинописную рукопись Джеймсу Лафлину из «Нью дайрекшнз»… – Джеймс Лафлин (1914–1997) – сын стального магната, поэт и основатель издательства «New Directions».
«Паблишерз уикли» – профессиональный еженедельник, ориентированный на издателей, библиотекарей, книготорговцев и литературных агентов.
Эдуардо Маллеа (1903–1982) – аргентинский писатель, критик и дипломат.
На террасе «Кафе д’Экмюль-Нуазу»… – Как поясняет сам Боулз в письме с Ямайки Брюсу Моррисетту (02.01.1930), Экмюль-Нуазу – это один из пригородов Орана. Ни в Африке, ни на Востоке Пол Боулз к тому времени еще не побывал, однако его осведомленность объяснима: надо полагать, он и сам, подобно своему герою, любил разглядывать географические карты.
«Ульмес» – марокканская марка газированной минеральной воды.
Вдарим еще по перно? – Легендарный французский анисовый аперитив Pernod, созданный Анри-Луи Перно более двухсот лет назад, является потомком абсента – напитка парижской богемы. Напитки типа перно принято разбавлять четырьмя-пятью частями воды и подавать со льдом.
С. 28–29. Да, это он и есть – тот самый ветер, что, налетая прямо с юга, перепрыгивает голые горы (сейчас невидимые, они высятся где-то там, впереди), пробегает над плоским ложем пересыхающего соленого озера (себхи, если по-местному)… – Имеется в виду самое крупное в Алжире озеро Шотт-эш-Шерги (в переводе с арабского «впадина, откуда дует сирокко»), расположенное на высоте 1000 м к северу от Атласского хребта. Строго говоря, Шотт-эш-Шерги – это 150-километровая цепь из трех озер, соединенных проливами, большую часть года пересохшими. (Сирокко, в свою очередь, это юго-восточный ураганный ветер, несущий песок из Сахары.)
Ше́шия – осовремененный вариант фески. Сегодня в странах Магриба феску предпочитают пожилые люди, склонные к соблюдению традиций старины. Но чаще всего на голове у местного мужчины шешия, небольшая фетровая шапочка, пришедшая на смену феске. В свою очередь эль-Магриб («там, где закат») – это название, данное средневековыми арабскими географами и историками странам, расположенным к западу от Египта. То есть это Тунис, Алжир и Марокко.
…уда, этого предшественника европейской лютни… – Само слово «лютня» (lute), возможно, происходит от арабского «аль-уд».
Bled (фр.) – родные места, деревня либо хутор в Северной Африке; от bilâd (родина) на дариже (мароккано-алжирском диалекте арабского).
…испятнанных хной пальцев… – В Северной Африке у женщин некоторых племен существует традиция наносить хной на лицо и руки рисунки («менди»), иногда довольно тонкие. Ислам строго запрещает татуировки, но этот запрет не распространяется на узоры, нанесенные на тело хной. Цель менди – помочь женщине нравиться мужу, поэтому незамужним женщинам делать их крайне нежелательно.
Несколько раз попробовав чай на вкус, в конце концов она осталась им довольна и с видом торжественного священнодействия налила каждому по полной стопке. – Для приготовления чая по-сахарски обычно применяют два небольших чайника с узкими и длинными носами. В одном заваривается крепкий и очень сладкий чай с мятой, после чего жидкость переливают из одного чайника в другой, добиваясь образования густой пены. Если двух чайников нет, чай переливают из стакана в стакан с большой высоты, потом заливают обратно в чайник и уже из чайника с высоты более полуметра попадают струей в стаканчик. Напиток получается очень терпкий. Ароматнейший и крепкий чай быстро восстанавливает силы, а пьют его крошечными стопками, а не «чайными» стаканами.
Мзаб – долина в северной части Сахары, примерно в 500 км от столицы Алжира. В долине крупный оазис, обитаемый с древних времен.
Гардая – название города и вилайета, то есть провинции, где расположен оазис Мзаб.
…они все еще в Мзабе и им очень, очень грустно, потому что все мужчины там жутко страшные. – Вплоть до середины ХХ в. женщины обитающего в горной части Сахары туарегского племени улед-наиль отправлялись в города, расположенные в оазисах, и занимались там проституцией до тех пор, пока не соберут столько, сколько необходимо, чтобы, вернувшись домой, купить стадо верблюдов и найти богатого мужа. Это им часто удавалось, так как прошлое жены мало волновало сынов пустыни. В то время как большинство женщин Алжира носили закрытую одежду, представительницы племени улед-наиль ходили с непокрытой головой, курили табак и киф и спали с кем хотели, хотя порой за свои тяжелые золотые украшения им приходилось расплачиваться жизнью.
Он выговаривал его как «СаХраа», с яростным всхрапом на согласных, замыкающих первый слог. – «СаХраа» по-арабски «пустыня». При этом «саХхаараа» – множ. число.
…однажды к ним туда заехал туарег… – Воинственных туарегов (они же берберы), вечно кочующих по самым отдаленным и необитаемым районам Сахары, называют «синими призраками». Цвет их одежды, точнее, верхней накидки («эресуи») всегда один и тот же, густо-синий. Да плюс еще синее покрывало (тагельмуст или литам), выкрашенное специальным составом, который за время долгой носки постепенно въедается в кожу. Тагельмуст, закрывающий лицо так, что остается лишь полоска для глаз, юноша получает на семейном празднике, когда ему исполняется восемнадцать лет. С этого момента он становится мужчиной, и больше никогда в жизни, ни днем ни ночью, он не снимает покрывало с лица и будет лишь чуточку отодвигать его ото рта во время еды. А вот женщины туарегов ходят как раз с открытыми лицами. Между прочим, сами туареги избегают слов «туарег» и «бербер». Пошедшее от римлян слово «бербер» значит «варвар», а они – кель тагельмуст, народ покрывала. Еще они называют себя тамазигтами, тамазигийцами, амазигитами (по названию родного языка). Надо иметь в виду, что они не арабы, а потомки более древнего народа – гарамантов, людей почти белой расы, живших в Северной Африке еще в XVII–XV вв. до н. э.
…на прекрасном светлом боевом мехари… – Мехари – это порода очень резвых дромадеров. Боевые верблюды туарегов всегда были именно мехари. Дороже всего ценились хеджины (верховые верблюды) мехари светлой масти.
Эль-Голеа – оазис и городок в центральной части алжирской Сахары. В нескольких километрах от этого поселения начинается самый протяженный район сплошных песчаных барханов.
Башхамар – Здесь: вожатый каравана. На самом деле этим турецко-арабским словом в Северной Африке называют ишака, идущего во главе каравана верблюдов. (Ишаки обладают необычайной способностью находить дорогу к дому, поэтому их часто пускают впереди каравана.) То есть это действительно вожатый каравана, но есть опасение, что какой-то он все-таки осел. Над Боулзом, мне кажется, подшутили, сказав, что вожатый каравана – это башхамар. Восточный (да и не восточный тоже) человек обидится, если его назовут ишаком, пусть даже главным. Пусть даже начальником над ишаками: ишак – он и в Африке ишак, а верблюд (джемал) на кораническом арабском значит «божественная красота». Разница очевидна.