– Мне насрать, что он устал. Веди сюда врача.
Медсестра взвизгнула, автомат загремел по каменному полу, графин взорвался, ударившись о стену, с сухим треском разлетелась настольная лампочка.
– Врача сюда, сука, не видишь – раненый.
Сидевший за столом мент, на отводя глаз от Жени, опустился на корточки, нашаривая отлетевший автомат, трое милиционеров в глубине коридора схватились за пистолеты. Один остался возле палаты, двое побежали к месту происшествия. Они не поняли сразу, кто шумит, и только подбежав вплотную, осознали, что базар здесь неуместен. Стали открываться двери палат, из кабинета выскочил заспанный врач.
– Что такое, что за шум?
– Спишь, падла? – почти ласково спросил Женя.
– А что?..
– Лечи давай, – Женя ткнул большим пальцем через плечо в Свата.
– Что с ним? – спросил неуверенно врач, проходя мимо стоящих у стены милиционеров.
– На ветку напоролся, – ответил Женя, рассматривая ментов.
Герои, за оружие схватились. Менты, а соображают, на кого хвост подняли. Первый козел наконец нашел свой автомат, выпрямился.
– Рот закрой, а то плюнуть в него хочется, – лениво сказал Женя. Он знал, что такой переход от ярости к нарочитому спокойствию действует на людей, убедился на примере Грека. И сейчас почти наслаждался неуверенностью ментов.
С одной стороны, они вроде начальники. С другой стороны – они живут в его городе. Тут есть над чем подумать.
– Стол на место поставьте, – через плечо бросил Женя, – и инвалидов своих поразгоняйте по пещерам.
– Ага, – глухо ответил тот, что был с автоматом.
Ну, вот и ладненько. Вот и славно. Сейчас решится все со Сватом, и можно будет ехать к Греку. Тот что-то очень сегодня серьезен.
Медсестра бросилась успокаивать больных, вышедших в коридор на крик. В дверях одной палаты стоял незнакомый парень, очень внимательно рассматривавший все происходящее, но под взглядом Жени глаза отвевший.
Все правильно. Если я не хозяин, так уж во всяком случае, не последний. Женя усмехнулся, заметив выглянувшего из-за дверей мента. До хренища их тут. Охраняют Карася, молодцы. Женя еще успел вспомнить, как извивалось тело в пещере на полу, как сзади послышался недоуменный голос мента:
– Ты?
Потом голос этот вдруг поднялся до крика и сорвался в визг:
– Стоять, падла. Стоять!
Женя обернулся и увидел, как менты, возившиеся с перевернутым столом, снова держат пистолеты в руках, один из них, тот что кричал, уже поднимает свой ПМ, а второй только передергивает затвор. Оба они смотрят в глубину противоположного коридора, а там вроде бы маячит неясная фигура и вроде бы с мешком на плече. С бесформенным белым мешком.
Женя еще успел подумать, что это вор какой-то с краденным выперся на свет, но тут в коридоре что-то грохнуло. Женя не сразу сообразил что именно. Только после того, как один из ментов, тот, что успел прицелиться, упал на спину, до Жени дошло, что это был выстрел из пистолета.
Володе снова не повезло. Он смог проникнуть в больницу через открытое окно четвертого этажа. Для этого ему пришлось балансировать на карнизе, потом он умудрился найти палату, в которой лежала Даша.
Как он и предполагал, Дашу поместили в отделении неврологии. Увидев Дашино лицо в неверном свете дежурного фонаря, Володя вздрогнул и сжал зубы.
Ее били. Левая часть лица почернела и опухла. Когда Володя осторожно наклонился над ней, чтобы взять на руки, стало видно, что локти Даши и колени содраны до мяса. Видимо, когда она ползла по асфальту набережной.
Она ползла, а он не помог ей, он был занят, он расстреливал уже мертвое тело на песке. Она нуждалась в его помощи, а он…
Володя легко подхватил Дашу, одетую в линялую больничную сорочку и осторожно двинулся в сторону лестничной клетки.
Все будет хорошо, маленькая, все будет хорошо, еле слышно шептал Володя. Вначале ему казалось самым важным найти Дашу. Потом… Его совершенно не волновало, что будет потом. Потом все решится само. Только склонившись над Дашей в палате, Володя вдруг ясно понял, что не сможет уйти с ней через окно. Если бы они пришли вместе с Палачом… Если бы.
Оставалась единственная возможность – центральная лестница. Прямо напротив стола дежурной. Володя видел, что там еще сидит милиционер, понимал, что его неминуемо попытаются остановить, но мозг даже не пытался искать варианты. Он должен пройти.
Взгляд Володи остановился на стоявших возле грузового лифта носилках на колесах. Он осторожно положил на них Дашу, набросил себе на плечи белый халат, лежавший на носилках. Он понимал, что шанса проскочить незаметно почти нет. Только чудо могло ему помочь, и Володя чуть не поверил в это самое чудо.
Кто-то шумно ворвался на этаж, Володя услышал крик, потом стол с грохотом опрокинулся на пол, завизжала женщина.
Успеть. Володя толкнул носилки, потом, правой рукой вынул из-за пояса пистолет и снял его с предохранителя.
Колесико поскрипывало. Двери палат открывались, в коридор выглядывали люди, и Володя понимал, что нельзя останавливаться ни на секунду, кто-нибудь мог заинтересоваться, куда это он везет девушку.
Получится, получится, получится. Не может быть, чтобы он не смог спасти Дашу. Когда медсестра повернулась спиной в его сторону и пошла по коридору, что-то говоря больным, сердце у Володи екнуло.
Милиция не станет его спрашивать, что и зачем. Он везет больную, для больницы это естественно, а милиционеры не особенно вникают в правила внутреннего распорядка больниц.
Володя толкнул носилки, сворачивая к лестнице. Они его не видят, они заняты тем, что поднимают стол и собирают разлетевшиеся вещи. До лестницы оставалось метров пять, когда Володя заметил ленивый взгляд милиционера. Он скользнул по носилкам, белому халату, Володиному лицу и ушел в сторону.
Нормально. Еще несколько секунд и лестница. Лестница. Придется оставить носилки и нести Дашу на руках. Ничего, он справится. А там, внизу, его уже не смогут остановить.
Взгляд. Взгляд милиционера снова скользнул по Володиному лицу. Стараясь не смотреть на милиционера прямо, Володя краем глаза заметил, как расширяются глаза сержанта, и почувствовал, как откуда-то из глубины души поднимается волна ярости и бессилия.
Взгляд сержанта становился узнающим, и одновременно с этим словно ножом полоснуло Володю: «У тебя деньги есть?» «Ты напал на сотрудника милиции при исполнении.» «Стоять, козел!»
Этот был среди тех троих, которые остановили Володю возле машины. Из-за них он не успел приехать за Дашей. И из-за них тоже.
Сволочи. Из-за них, все из-за них. Жена. Даша. Из-за этих подонков. Даша. Жена. Он узнал сержанта. И успел даже испытать сожаление, что не убил их там, возле машины, не оставил их пятнать черным белую пудру пыли.
– Ты? – неуверенно спросил сержант.
Он еще не верил своим глазам, его мозг еще отказывался верить в то, что тот, из-за кого сам подполковник Симоненко обещал расправиться с ними, кто посмел не просто оказать сопротивление, но и победить их, стоит сейчас всего в нескольких шагах.
Он не верил, но рука его уже тянулась к кобуре, он еще не верил, но лицо уже искажала гримаса яростного восторга.
Володя одним движением поднял Дашу с носилок, забросил себе на левое плечо, головой назад. Теперь Володю узнал и второй милиционер и тоже потянулся к пистолету. Третий, тот что был с автоматом, медленно поворачивался, не понимаю что происходит.
Сержант лязгнул затвором:
– Стоять, падла, стоять.
У него был шанс. Если бы он стрелял сразу, от бедра, то скорее всего попал. С такого расстояния промахнуться было трудно. Но, во-первых, сержант был не готов просто так выстрелить в человека, без предупреждения, а во-вторых, в милицейском тире он всегда стрелял из одного положения, повернувшись к мишени боком и подняв пистолет в вытянутой руке.
Для Володи все было по-другому. Он видел, как дуло медленно движется вверх, словно старается заглянуть ему в глаза, видел, как рот сержанта кривит гримаса то ли страха, то ли восторга, как белеют суставы пальцев, сжимающих пистолет.
Володя выстрелил. Пуля ударила сержанта в середину груди и отбросила его. Падая, сержант широко взмахнул руками, словно пытаясь удержать равновесие, пистолет вылетел из его руки и полетел в лицо напарника, который пытался передернуть затвор своего пистолета, забыв снять его с предохранителя.
Металл пистолета рассек ему бровь, он шарахнулся к стене, опуская оружие и прикрывая лицо левой рукой. Это продлило ему жизнь. На несколько секунд.
Володя дважды выстрелил в лицо милиционера с автоматом. Тот успел только оглянуться, повернуться ему не хватило времени.
Лицо этого Володе было незнакомо, но уже ничто его не могло остановить. Тело автоматчика полетело вперед, словно он нырнул в воду, но Володя уже не смотрел на него, а выстрелил в того, что пытался стереть с глаз кровь из рассеченной брови. В глубине коридора Володя увидел еще один мундир. Милиционер даже успел выстрелить, и пуля ударилась в стену. Милиционер успел нажать на спуск еще дважды, но эти пули уже ушли в потолок – пуля из Володиного пистолета глухо вошла ему в живот.
Сволочи, сволочи, сволочи. Надо уходить. Надо уходить. В коридоре были люди. Медсестра сидела на полу и визжала, зажав уши руками, чуть дальше стоял кто-то в белом халате и двое в обычной одежде. Уходить.
Володя повернулся к лестнице, шагнул, придерживая Дашу на плече. Все будет хорошо, все будет хорошо…
Сдвоенный удар в спину и грохот. Автоматная очередь. Володю толкнуло вперед, он сделал два шага, чтобы удержать равновесие, обернулся. Еще один удар. На этот раз в грудь.
В коридоре стоял милиционер и стрелял из автомата. Он выскочил из палаты на звук выстрелов и открыл огонь на поражение сразу, без предупреждения.