Больше нельзя сидеть на месте, нужно решать раз и навсегда. Даже если Малявку и удастся найти, то все – равно рано или поздно придется уходить. Даже если Марина…
А почему собственно он решил, что Марина будет делать то, что он ей прикажет? Она может просто пойти к Королю, предварительно переговорив с Малявкой. Блядь!
Как же это он не подумал? Мусор ударил кулаком по перилу. Это не он ее сдаст, а она его. Еще можно было бы пойти к Симоненко, рассказать о том, что Марина…
Хрен там, а не рассказать. А если Малявка попал не к Королю, а к Симоненко?..
Суки. Суки. Мусор ушел с балкона, прошел на кухню, достал из холодильника бутылку водки. Нужно уходить немедленно, все бросать и бежать. Бежать, ему нужно бежать из-за шлюхи и пропойцы. И совершенно нет времени на то, чтобы разобраться с ними.
Мусоргский налил полстакана водки и залпом выпил. Не успеет. У Марины его сейчас могут ждать. Да его и на выходе из квартиры могут поджидать. И менты, и люди Короля. Хотя менты уже бы постучали в дверь. Ладно.
Мусор еще налил водки. А какая, хрен, разница? Пусть попробуют только стать на пути у него! Пусть только попробуют. Мусор допил водку, сплюнул прямо на пол. Как вода. Ни вкуса, ни градуса. Ладно.
До тех он не дотянется. А вот Нинка…
Мусор оставил пустую бутылку и стакан на столе и прошел в спальню. Последний парад наступает… Лучше всего будет пойти в форме. В штатском могут случайно прицепиться, а так все будет нормально. Может быть, в последний раз надевает форму старший лейтенант милиции.
Табельный пистолет лучше не брать. И вещей лучше не брать. Если хватятся – ушел по делам и не вернулся. Может, даже подумают, что кто-то убил старшего лейтенанта милиции. В последнее время в городе стало так неспокойно!
Мусор взвесил на руке пистолет с глушителем. С ним тоже придется расстаться. Не стоит носить с собой пистолет, из которого убили трех человек. Четырех. Нинку он тоже убьет из этого пистолета. Или нет, ее он задавит собственными руками. А потом все равно разнесет ей голову пулей.
Мусор сунул пистолет за пояс под форменную рубашку и подошел к телефону. Положил руку на трубку. В глубине души тлела еще мысль, что вот сейчас раздастся звонок, и Марина скажет, что ее девки нашли Малявку, что может участковый поговорить с ним с глазу на глаз в укромном месте. В той же Дыре, например. Как было бы неплохо – заходит Нинка в пещеру, а там мертвый Малявка. Как завизжала бы сука, сразу бы поняла, что ее ожидает. А потом он бы ее…
Телефон молчал. Ладно. Ладно. Мусор снял трубку и набрал Нинкин номер телефона.
– Ало? – Нинка взяла телефонную трубку сразу, видно тоже не спала. Перед смертью, наверное, не спится.
– Чтобы в шесть утра была возле Дыры, – не представляясь сказал Мусор, сама должна узнавать по голосу.
– Хорошо, я все помню, сделаю, как вы сказали.
– Ты уж постарайся. А то…
– Я сделаю, сделаю.
Мусор бросил телефонную трубку, обвел взглядом комнату. Залу. Гори оно все, весь этот хлам, над которым так трясется его жена, и ради которого столько корячился он. Только сейчас Мусор понял, насколько он ненавидит все это – и стены, и мебель, и свое отражение в зеркале.
Да что же это такое?! Что бросилось на него из глубины сознания и тисками сжало сердце? Зачем все это? Смысл… Он когда-то ради этого барахла стал Мусором. И ведь все время понимал это, все время знал, что именно сделало его таким, просто старался об этом не думать.
А сейчас он все это бросает ради чего?.. Денег. Все так просто и понятно. Все эти мысли об уважении и страхе, только прикрытие для желания заполучить побольше денег?
И убивал он ради этого?
Мусор подавил в себе желание разнести все в квартире, расстрелять свое отражение в зеркале, зажечь это все. Нельзя. Чем позже его хватятся – тем лучше.
На улице было пусто. И слишком рано, и погода… Мусор покрутил головой – расстегнутый воротник рубашки все равно сдавливал шею. Душно. С самого утра все равно душно. Невесть откуда взявшиеся тучи неподвижно весели над самыми крышами домов.
Мусор шел по улице не торопясь. Время у него было. Нет, все правильно, убивать он стал из-за денег. Тут все верно, защищал он свое нежданное счастье. Но только не все так просто.
Мусоргский ударил носком туфля в ствол тополя. Если бы у него сейчас вдруг появился выбор: деньги или возможность убивать, то… В груди тонко звякнула ледяная пустота.
Да, он бы выбрал возможность чувствовать, как под его руками вытекает из людей жизнь. Кривая улыбка появилась на его лице. Вот так, к сорока годам вдруг понять, что все время занимался не тем.
На перекрестке пришлось остановится – мимо пронеслись четыре машины. Ты смотри, подумал Мусор, и Король на колесах ни свет ни заря. Торопится куда-то. Ну да, ему же нужно найти всех убийц. Ищи-ищи. Настроение неожиданно улучшилось.
Какого черта, все нормально. Он здесь ничего не теряет. Осталось несколько долгов, но с этим он потерпит. Нинка заплатит за все.
Мусор продолжал думать об этом и когда вышел из города, и когда поднимался по склону к пещере. Только один раз под его ногами поехала осыпь, но он удержался.
Ну, где ты там, Ниночка, где? Не заставляй меня долго ждать. Мусоргский поднялся на площадку перед пещерой. Странно, только несколько часов назад он испытывал здесь пистолет, а теперь пришел, чтобы…
Мусор обернулся к тропинке по которой поднялся. Не идет. Посмотрел на часы – блин, еще почти полчаса до назначенного времени. Придется подождать.
Когда сзади раздался тихий хруст камней, Мусор оглянулся не сразу. Еще успел подумать, что Нинка пришла раньше времени. Траханая Нинка решила умереть пораньше.
Старший лейтенант милиции Игорь Иванович Мусоргский медленно повернулся навстречу шагам, на лице его появилось подобие улыбки, он набрал воздуха, чтобы сказать… Острый, слепящий удар в живот пронзил все его существо. Словно огнем рассекло тело.
– Что?.. – недоуменно спросил Мусор, взглянув в незнакомое лицо, искаженное страхом, и пыльные камни метнулись ему навстречу.
– Что, взяли? Взяли? Мусора поганые, – откуда-то издалека донесся голос, с трудом продираясь сквозь огненную боль в животе.
Мусор поднял к глазам руку – кровь. Его кровь. А он лежит лицом вниз, раной в грязи. Нужно встать. Мусор оперся о камни, попытался перевалиться на бок. Странное, тянущее ощущение смешалось с болью, делая ее еще нестерпимей. Мусор взглянул на рану и закричал.
Король не помнил, как уснул. Будто только закрыл глаза, опустив голову на руки, как входная дверь кабинета скрипнула.
– Что? – Боль навылет, от виска к виску отозвалась на резкое движение головы, и Король застонал.
– Десять минут шестого, – сказал секретарь.
Как всегда спокоен, внимателен, подтянут, словно и не было бессонной ночи.
Хорошо ему, подумал Король, он не отдавал приказа убить ни в чем, кроме своей глупости, не повинную женщину. Короля чуть не стошнило, когда он вставал из-за стола.
Совсем расклеился, брезгливо, как о ком-то постороннем подумал Король, провел рукой по подбородку. Противная колючая щетина. Король разом ощутил свое немытое тело и влажную смятую рубашку.
Очаровательное зрелище, наверное. Это только секретарь смотрит на него невозмутимо, а все остальные начнут переглядываться и шептаться. А потом припомнят ему при случае еще и эту слабость.
– Хорош? – с трудом улыбнувшись, спросил Король.
– Мы еще успеем заехать к вам домой, – сказал секретарь.
– Да, не королевское это дело – небритым ходить. Кто-нибудь звонил?
– Грек. У них все нормально, людей возле дороги в лесу расставили. Все спокойно. Охрана и машины сейчас стоят внизу.
– Охрана и машины. Машины и охрана. Ну ладно, на войне как на войне, – Король махнул рукой.
Он понимал, что сейчас находится не в том настроении, чтобы нормально провести переговоры с Калачом. Эта сволочь сразу почувствует слабину и постарается вцепиться зубами ему в горло.
Может быть, попросить, чтобы в разговоре участвовал Грек, подумал Король, спустившись к машине. Бдительный и злой Грек. Но это значит, что он снова распишется в своей слабости.
Король взглянул вверх. Тучи. Словно шершавые гранитные массивы, нависшие над головой.
– Поехали, – сказал Король и сел на заднее сидение машины.
Секретарь подал знак и сел на место возле водителя. Одна из машин с охраной вырвалась вперед, две пристроились сзади.
Что делать с разговором? Король пытался заставить себя думать об этом, как о чем-то жизненно важном, но не мог. Это плохо, отстраненно думал Король, так нельзя, но ничего не мог с собой поделать.
Ничего, сейчас он примет душ, обязательно холодный, наденет свежие рубашку и брюки. Не хотелось будить жену и дочерей, ничего, он осторожно.
Он возьмет себя в руки. Он всегда умел взять себя в руки в нужный момент. Сумеет и сейчас.
На повороте с дороги к дому машины притормозили. Передняя машина свернула за скалу, и тут Король услышал выстрел и визг тормозов. Потом послышалась длинная очередь и несколько коротких. Машина Короля тоже проскочила скалу.
– Голову пригните, – не оборачиваясь, крикнул секретарь.
Водитель повернул руль, прижимаясь к обочине, чтобы пропустить вперед машины охраны. Передняя машина стояла поперек дороги, двое охранников на корточках сидели за ней. Один из них что-то крикнул.
Водитель заглушил мотор, и Король услышал, как охранник из передней машины повторил:
– Он к дому пошел, к дому.
Король распахнул дверцу. К дому? Зачем? Королю и в голову не могло до этой минуты прийти, что опасности подвергается не только он. Жена и дочери? Когда вчера он просил поставить охрану у дома, ему и в голову не пришло, что это нужно для защиты их жизни. Чтобы их просто не побеспокоили.