— Значит, отреагировали? — я обвела взглядом новый кабинет.
— Отреагируют они, — махнула она рукой, — только статьи писать и горазды.
Это был камень и в мой огород, но я предпочла его не заметить, тем более, что старушка и не собиралась извиняться.
— Это все Ярослав Петренко постарался, — на этих словах я насторожилась, — он в старой школе учился, жил тогда в этом районе. Четыре года назад приезжал на встречу выпускников и все жалел нас, мол, как же мы тут работаем и детей учим. А летом взял и новую отгрохал, прямо к первому сентября. Сам людей нашел, все на свои деньги сделал.
Судя по восторгам, товарища Петренко должны тут на руках носить при каждой встрече.
— Благородный поступок, — кивнула я, — откуда же у него такие деньги?
— Так он человек в нашем городе известный, — покачала головой она, дивясь моей неосведомленности, — всего сам добился. Когда учился, непутевый был, с двойки на тройку перекатывался еле-еле, но это больше из-за лени все, мальчишка был смышленый. Но ленился, потому и в армию угодил, отслужил, вернулся и бизнесом занялся. И видите, как удачно получилось?
— Так он сюда частенько наведывается, значит?
— Не частенько, но по мере возможности. Вот тогда приезжал, потом в новую школу заезжал поначалу, узнать, все ли нормально. Потом долго его не было, а два месяца назад их выпуск встречался, сразу после экзаменов школьных, вот он приезжал. Учеников-то уже не было, лето, но работа еще шла, так что в школе все и организовали.
— Его тут любят, — заметила я.
— Так за что ж его не любить? Человек своих денег не пожалел, чтобы детям школу построить, а правительству на все наплевать, — она махнула рукой.
— Когда он шалопаем был, наверное, его не так любили.
— Да дети же, — ответила она с легким укором, то ли на мой вопрос, то ли в сторону цветов жизни, — что с них взять? Мы думали, он после девятого класса в ПТУ уйдет, а он остался нас еще два года мучить. Это все из-за Томы Скворцовой, любовь у них была.
— Что вы говорите? — сказала я точь-в-точь, как Куравлев в фильме про Ивана Васильевича.
— Ага, — усмехнулась она, — носился за ней, как сумасшедший, в школе и после школы. Прохода не давал. А она на него внимания не обращала. Тома умненькая девочка была, собиралась в журналисты, хотела знаменитой стать. Теперь, наверное, локти кусает.
— И чем закончилась история?
— Да ничем. Он так и бегал за ней все школьные годы. А после сразу в армию пошел. Тамара в Москву подалась, отучилась там, потов вернулась, в местной газете работает. Знаменитой, как можно догадаться, не стала.
В голосе завуча теплоты к бывшей ученице я не заметила, видимо, все положительные чувства уходили на Петренко.
— Они не общались после школы?
— Не знаю, — пожала она плечами, — на встречах выпускников беседовали, но, скорее, по нужде, чем по желанию.
— Как думаете, у Петренко остались к ней чувства?
— Не смешите меня. Ярослав стал красивым мужчиной при деньгах, а Тамарка… — тут она немного помялась, — она, наоборот, осунулась вся, такая была девка в молодости, красавица, всегда ухоженная… Она с ним все пыталась заговорить, еще четыре года назад, но он явно интереса к ней не проявил.
Я задала еще несколько вопросов, уже касательно самой школы, после чего удалилась, торжественно пообещав прислать им номер газеты. Дошла до автобусной остановки и поехала домой.
Значит, у Петренко и Скворцовой были интересные отношения. Он ее любил, а она дала ему от ворот поворот, ища лучшего кандидата. Спустя десяток лет о своем выборе пожалела, но Ярослав Александрович ответных чувств не проявил. Видимо, потому его звонок вызвал у нее удивление, общение их не очень-то складывалось. И что дальше? Она думала, будет вспоминать о прошлом, а он ее окунул в сугубо настоящее, и оно ей не очень понравилось? Тем не менее, она ввязалась в историю, раз уж настроение ее резко переменилось. Как ни крути, выходило, что Петренко в этом деле замешан, а вот хорошо это или плохо? Решать Миронову, конечно. В каких они отношениях? На ужине вели себя довольно дружественно, но это ни о чем не говорит. Прежде чем сообщать Миронову полученную информацию, я решила еще немного разузнать о Петренко, с целью чего и позвонила Олегу. Он моему звонку порадовался, я вытащила его в кафе, потому что с утра ничего не ела. Я уплетала суп, когда он появился, помахал мне рукой и сел за стол, оценивая обстановку вокруг. Узнав о причине нашей встречи, Олег одновременно загрустил и разозлился.
— Зачем тебе Петренко, скажи мне на милость?
Я пожала плечами.
— Я с ним случайно познакомилась, вот хочу понять, что за человек.
Олег немного поразмышлял, глядя на меня, потом вздохнул и сказал:
— Петренко — бизнесмен. Работает, в основном, с Москвой и Питером, чем точно занимается, не знаю, что-то связанное со строительством.
— Ага, — покивала я, — а неофициально?
Олег от этих слов дернулся, а потом грустно вздохнул, из чего я сделала вывод, что на правильном пути. Отвечать, однако, он не спешил, вместо этого сурово спросил:
— Опять на истории потянуло?
— Олежка, ты же понимаешь, не ты расскажешь, так я все равно узнаю. Только времени больше потрачу.
— И здоровья лишишься, — бросил он в сердцах, — ничему тебя жизнь не учит.
— И все-таки, кто у нас Ярослав Александрович?
Олег снова вздохнул, потом сказал:
— Он держит в городе всю проституцию.
— Иди ты? — уставилась я на него, — не ты ли мне говорил, что Миронов весь город к рукам прибрал?
— Я говорил, практически весь. И это бы прибрал, если бы не Петренко.
— Как же наш пострел тут поспел?
— Подробностей я не знаю, давно это было, лет двадцать назад. Говорят, появился он внезапно, сразу после армии. Начал свои законы внедрять, никто его всерьез не воспринял, конечно. А он всем показал. В общем, была война, а итогом стал передел сфер влияния. Петренко отошли все эти притоны, с тех пор и владеет.
— А парень-то не промах.
— Вот именно, — язвительно ответил Олег, — потому и прошу, не лезь в это дело, куда бы ты там ни лезла. Ярик очень опасен.
— Страху-то нагнал, — усмехнулась я, он поморщился в очередной раз.
— А то я не знаю, что на тебя все равно не подействует.
Я мирно улыбнулась, и оставшееся время мы провели в более спокойной обстановке. После кафе он предложил отвезти меня домой, но я как раз увидела свою маршрутку, потому отказалась и направилась к ней. Домой я ехала в раздумьях, в прочем, это состояние становилось для меня уже обычным. Вышла на остановке, направилась к дому, но тормознула у газетного ларька, краем глаза что-то заметив. Взглянула на прилавок и мысленно простонала. Одна из местных ежедневных газетенок выпустила номер, на обложке большая фотография: я под руку с Мироновым, он смотрит на меня, я улыбаюсь куда-то мимо фотоаппарата. Сверху заголовок: новая жизнь новой власти. Покачав головой, я пошла дальше.
Дома некоторое время валялась с книгой, обдумывая, что буду завтра доносить Миронову о деле, а потом решила лечь спать. Сняла джинсы, тут щелкнул замок, я обернулась и увидела в дверях Женьку. Зол он был без меры, я села на диван и сложила руки на коленях. Он замер передо мной, засунув руки в карманы. Я подняла на него взгляд, Женька не выдержал, схватил меня за руку, поднял, прижал к стене и проорал:
— Какого черта ты делаешь?!
— Что я делаю? — вклинилась я, но он пихнул меня назад на диван, потом вытащил из внутреннего кармана пиджака газету и бросил ее рядом со мной. Я тяжко вздохнула.
— Ты что, — наклонился он ко мне и заговорил с опасными интонациями, — решила спутаться с моим отцом? Думаешь, ноги раздвинешь перед ним, и он станет послушным?
— Ты все неправильно понял.
— Неужели? — усмехнулся он и сел рядом, — так объясни мне, как понимать это. — Женька тряхнул газету.
— Вообще-то, я на твоего отца работаю, — напомнила я ему, — он меня обязал идти на этот ужин с ним. А если ты думаешь, что я от большой радости с ним под руку хожу, то ошибаешься.
Женька некоторое время смотрел на меня, сцепив руки в замок, потом отвернулся.
— То есть между вами ничего нет?
— Ты с ума сошел? — посмотрела я на него хмуро, он усмехнулся.
— Ах, да, прости, я забыл, что ты бережешь свою честь.
Я разозлилась на эти слова, хотя выходило, что так оно и есть.
— Зато ты свою не бережешь, — все-таки ответила я и тут же схлопотала пощечину. Потерла щеку, было, действительно, больно.
— Предположим, я тебе поверю, — продолжил он, — отец, конечно, не такой дурак, чтобы трахать тебя и на свет выставлять при этом.
Я встала, взяла со стола сигареты и закурила. Только после этого вспомнила, что стою перед Женькой в трусах и маечке, а он меня увлеченно разглядывает, и торопливо уселась в кресло. Он хмыкнул, но потом снова посерьезнел:
— Это еще не все. — Я вздохнула. Кто бы сомневался. — Я хочу знать, что ты затеваешь.
— В каком плане?
— На этом самом ужине тебя видели с Петренко Ярославом, знаешь такого?
— Там познакомились.
— Конечно, — согласился Женька, — а вот охранник утверждал, что вы довольно мило общались, настолько, что руки Петренко были в области твоего декольте.
Я нахмурилась, и откуда такие глазастые охранники берутся?
— Плохо смотрел твой охранник. С Петренко меня познакомил твой отец, когда мы уходили, Петренко подошел ко мне и пихнул визитку в разрез платья, инициатива была исключительно его.
— Кто бы сомневался. А с его ребятами ты тоже случайно каталась?
Я насторожилась. Единственными, кто приходил на ум, были два громилы, спутавшие меня с Катей.
— Где я с ними каталась? — устало спросила я.
— А помнится, ты как-то заехала в клуб, сказала, что гуляла. Охранник поведал, что приехала ты на джипе и радостно ручкой помахала двум паренькам на прощание. Номер он запомнил, на всякий случай. Вот и выходит, что гуляла ты с ребятками Петренко. Что на это будешь выдумывать?