Между Крымским и Большим Каменным мостами, Москва-река – текущая мимо Кремля по направлению от храма Христа Спасителя к Красной площади, раздваивается. Здесь основное русло перегораживает плотина и, ниже её река обмелела настолько – что посреди её, засучив штаны стоят с удочками рыболовы-любители и изредка таскают какую-то мелочь.
Присмотревшись, я презрительно сплюнул:
– «Мульки»! Наш Клим таких – подрасти отпускает.
Это место москвичи называют «Стрелка». За ней водоотводный канал – называемый «Канавой». На его левом берегу расположился Болотный рынок, на котором сбывают свою продукцию подмосковные огородники – торгуя оптом и в розницу овощами, фруктами, зеленью и ягодами. Цены на Болотном всегда традиционно ниже, чем на других рынках. Здесь, на «Болоте», можно было чем-нибудь перекусить – полакомившись, например пирожками с разными начинками – изготовленными по древним рецептам.
Наши не удержались, унюхав соблазнительные запахи и дружно заработали челюстями… Ну, чисто голодные!
А я им:
– Ребята, вы заметили – бродячих собак и кошек в Москве почти нет?
– Заметили, а что?
– Вы жуйте пирожки, жуйте!
– Бббеее…
– Приятного аппетита.
Здесь же на берегу находится небольшая пристань – к которой пристают маленькие нэпманские пароходики. Путешествие на их палубе под брезентовым тентом не лишено своеобразной прелести. На таком забавном судёнышке можно было добраться до традиционного места отдыха москвичей в центре города – где в 1928 году будет основан знаменитый «Парк культуры имени Горького». Сейчас же, это место выполняет ряд важных функций, служит местом проведения политико-воспитательных и культурно-просветительных мероприятий – вроде нынешней Выставки.
Когда наш прогулочный пароходик выплыл из «Канавы» на простор Москвы-реки, его окружили лодки, байдарки, шлюпки, моторки и просто «водоплавающие» граждане в прикольных разноцветных тряпочных шапочках и без оных. Они, как одержимые, лезли под самый пароход – страстно желая «покачаться» на его волнах. Когда пароходик остановился, безбашенные москвичи забрались на него и с весёлыми криками прыгали с борта в воду. Наш капитан, срывая голос, орал в рупор на пловцов, требуя освободить путь его судну – пройти сквозь массу людей и лодок ему было весьма и весьма затруднительно.
Но капитана, лишь посылали куда подальше!
– Дикий народ, – резюмирую, – эти москвичи.
– Это точно, Серафим! Как будто с цепи сорвались или их только что из зоопарка выпустили.
Людям было весело и, они презрев опасность – радовались жизни, выходному дню, солнцу, воде отличной погоде. Позже в газетах я прочёл, что за эти жаркие выходные – в Москве-реке утонуло несколько десятков подобных жизнерадостных «смельчаков»…
Вдоль берегов реки расположилось множество профсоюзных «водных станций» На них целыми днями загорали отдыхающие. Кроме того, здесь можно было встретить только что входящую в моду новинку – «водные лыжи».
Нет, речь вовсе не идёт об «ловле крокодила на живца» – буксируемых за скоростным катером спортсменов!
«Водные лыжи», скорее похожи на надеваемые на ноги две маленькие лодочки. Человек ходил в них по воде – как по глубокому снегу, отталкиваясь от дна шестами.
– А если перевернётся? – озадаченно чешу затылок, – так ведь и утонет – «поплавками» вверх…
– Это точно, – согласились со мной, – ему бы, дурню, на шею – накаченную автомобильную камеру!
Проплыв дальше мимо берегов Нескучного сада, мы посетили высадившись «Музей мебели» в Александровском дворце – где позже расположится Президиум Академии наук России. В его пятнадцатом зале, я к крайнему удивлению обнаружил мебель боденского мастера Гамбса – того самого, чьи двенадцать стульев украшали некогда гостиную старгородского дома Ипполита Матвеевича Воробьянинова.
– Ребята, а вы знаете – в таких стульях буржуазия любила прятать награбленные у трудового народа сокровища!
– Да, ну?!
Ванька да Санька переглянулись, тут же – не сходя с места переругались:
– Ищем – глядишь, на танк…
– На самолёт!
– А в ухо?
– А в лоб?!
Ржу-не-могу:
– Да, на всё хватит! Вы главное – найдите.
Тем временем, Елизавета с ностальгирующим выражением во взгляде, по-хозяйски расположилась на одном из выставочных диванов. Мишка Барон, поколебавшись присоединился к ней – видно, вспомнив детство…
…После того, как нашу гоп-компанию со скандалом выгнали из «Музея мебели» взашей, продолжили водную прогулку по Москве-реке.
Проплыв мимо Воробьевых гор, пароходик свернул в Дорогомилово, где во всей своей пёстрой красе расположился цыганский табор. Цыганки с большими серьгами в ушах и с монистами на груди, подметая пыльную землю широкими пестрыми юбками, подбегали погадать.
Одной из них, самой назойливой, я:
– Я сам тебе могу погадать: не соберешь денег к вечеру – будешь к утру с битой мужем рожей.
Меж ними и нами бегали-скакали голые чумазые ребятишки – выглядывая что-где стащить. Горели костры, слышалось конское ржанье, заунывное пение, медведь с картузом в лапе – потешно косолапя обходил публику, собирая деньги за представление.
Один из моих балбесов дёрнул медведя за ухо и, тот обидевшись видать – рассыпал медяки и гнался за ним с полверсты…
Цыган, кстати, в Москве было немало.
Впрочем, немного позже – Москва уже не производила на меня впечатление действительно «европейского» города: тот же Нижний Новгород – только очень большой. Машин на улицах удручающе мало, лошадей и их дерьма – потрясающе много. Откровенные трущобы в некоторых районах, «блошинные» рынки – где «бывшие» распродают остатки «роскоши», хулиганы, проститутки, мелкие торговцы – пристающие на каждом углу…
Беспризорников… Просто кишмя кишит!
Как-то идём с Мишей близ Сухаревского рынка, смотрим – стоит один такой и, через нос из одной ноздри в другую – протягивает веревочку. Останавливаюсь в крайнем изумлении:
– Что за фокус?
– Да, какой там «фокус», – отвечает как об чём-то обыденном Барон, – у беспризорника от постоянного нюханья «марафета» сгнила носовая перегородка и вместо двух ноздрей стала одна.
Срань Господня…
Вечером второго дня, в том же общежитие – где мы уже было расположились на ночлег, позвонили с товарной станции:
– Алё, Серафим, ты меня слышишь…? – слышимость была просто отвратительной, – мы приехали… Алё! Ты меня слышишь? Приехали, мы – говорю… Вот, глухая тетеря.
– Слышу тебя, Клим, слышу… Погромче ещё б орал и, без телефона – слышал бы.
Всю ночь была нервотрёпка с выгрузкой экспонатов и их транспортировкой на выставку. Товарищи из Нижегородского Губисполкома – конечно же помогли, но по большей части морально.
Утром, переругались «в хлам» с охраной – не хотевшей сперва пускать опоздавших:
– Абрам Григорьевич ругаться будут…
Я, рву на груди «пролетарку»:
– «Абрам Григорьевич»? Товарищ Брагин, что ли? Ты, кем меня пугаешь, конь педальный? Да, я – только-только из-за одного стола с ним, в «Метрополе» сегодня гуляли! И он лично разрешил.
– Ничего знать не знаю, товарищ! Абрам Григорьевич, ничего про вас не говорил…
– Эфиопский носорог тебе «товарищ»!
Тычу в харю одно из своих «роялистых» удостоверений (это удостоверение стропальщика – прошедшее лёгкий после-попадаловский «апгрейд») и, перехожу на театрально-трагический шёпот:
– Этот трактор от ГПУ!!! Ждёшь, контра, когда тебя товарищ Дзержинский – ЛИЧНО(!!!) уговаривать приедет?
В наступившей трагической тишине, решающим оказался невозмутимо-равнодушный Мишкин голос из толпы:
– После прошлых «уговоров», человек пятьдесят расстреляли – аж мозоль себе на пальце натёр.
«Доброе слово» сказанное вовремя – даже без револьвера, просто чудеса творит!
– Так бы и сказали: чё сразу – «контра»?!
Тотчас «врата разверзлись» и наши экспонаты своим ходом или везомые на других экспонатах, проследовала внутрь. Там, тоже был – хотя и несравнимо меньший скандальчик, но я всё же добился размещения изделий наших кустарей – отдельным квази-павильоном прямо на газоне вокруг круглого бассейна с фонтаном – внутри павильона «Сельскохозяйственное машиностроение». На двух больших палках вбитых в землю, от руки написанный транспарант «Ульяновск» – вот и вся «архитектура».
Руководство Выставкой видать и вправду – где-то всю ночь гуляло и, на своём «рабочем месте» появилось только уже после обеда. Наклёвывался ещё один, в этот раз – несравнимо более грандиозный скандал…
Впрочем, всё по порядку – про этот эпизод расскажу чуть позже.
Наш павильон имел потрясающе-оглушительный успех!
Всё привлекало внимание посетителей в «павильоне» у ульяновцев. Приятно для глаз выглядевшие юноши и девушки – аккуратно подстриженные, опрятно одетые в новенькие – невиданного кроя «пролетарки», обутые в «кроссовки» и берцы. Которые приязненно улыбаясь, отвечали на любой возникающий у посетителя вопрос.
«Хит сезона», конечно же – наш трактор. В отличии от других своих «собратьев», выглядевших как…
Как непонятно, что!
Точнее, как обыкновенные трактора, «выпиленные» на коленке где-нибудь в железнодорожной мастерской или вообще – в сельской кузнице…
Стебаюсь, конечно!
Наш «Мужик», выглядит целеустремлённо-агрессивно – как стальной хищник, приготовившийся к молниеносному броску к горлу беззащитной жертвы. Один гражданин в «цивильном», так и выразился:
– Как бульдог перед прыжком!
Была у меня такая задумка – хотел сперва назвать «Бульдогом»… Однако, потом передумал. Тут дело даже не в его германском «тёзке» – тракторе «Lanz-Bulldog», про который я уже ра