– К проституткам.
Тот, ко мне приглядываясь:
– Вам к тем – что подороже или подешевле, ба…? Гражданин?
– К тем, что «побыстрей»… Постоишь, подождёшь, потом отвезёшь – где взял.
– Куда?
– Сюда! Ты долго ещё мне мозги полоскать будешь?
– Понял, это мы счас. Но, ленивая!
После удара кнутом, «ленивая» перешла на галоп и, к профессиональным «труженицам разврата и порока» мы доскакали практически в момент…
На следующий день, мы все трое выспавшиеся и довольные проведённым временем, выехали из Москвы обратно на свою малую Родину.
Из остальных событий августа 1923 года, стоит отметить преобразование Реввоенсовета РСФСР в «Революционный совет СССР» и захват Италией острова Корфу…
Глава 31. «Хулиганов нет»
В первых числах сентября возвратились из Москвы в губернию.
Михаил и Елизавета, сразу же по прибытию в Нижний Новгород пересели на другой поезд и уехали в Ульяновск: в школах начались занятия – а они и так уже на них опоздали.
Я же планировал на недельку задержать в столице губернии – есть кое-какие дела и делишки, в том числе и с Ксавером.
Как я уже говорил, оборудование для лаборатории профессора Чижевского прибыло в Ульяновск в «несколько» разукомплектованном виде.
– Извини, Серафим не уследил, – с достаточно искренним сожалением разводит руками делец-теневик, – расшалились людишки за годы народной власти! Жиганья кругом развелось – аж кишит, а мусора мышей совсем не ловят.
Изучив список отвинченного, отломанного, украденного или просто по-вандальски испорченного по дороге, я печально присвистнул – открытие лаборатории затянется как минимум на пару месяцев… Но, ничего – чем профессора и его «студентов» занять, я найду.
Со всем «политесом», но тем не менее твёрдо говорю:
– Мне исправное оборудование нужно, а твои извинения – при всём моём к тебе уважении.
– Мои люди уже этим занимаются, – Ксавер перекрестился куда-то на угол пивной где мы с ним общались, – двоих закопали, третий «соловьём поёт» – а четвёртого ищем.
Упырь – «секьюрити» моего собеседника, сидящий за соседним столиком, как-то подозрительно завошкался…
Рассказав подробности, как ведётся «следствие» и сколько похищенного уже найдено, Ксавер вопросительно смотрит на меня:
– Есть что нового для меня?
– Особых новостей нет. Разве, что… Председателя «Промбанка» Краснощёкова вот-вот арестуют. Если верить моему «источнику» – 16-го или 19 сентября.
Отводит глаза и каким-то подозрительно равнодушным голосом:
– …Вот, как? Спасибо, что предупредил.
Что-то как-то враз пересохло во рту… Насколько я его понял, Александр Михайлович – в «новой» реальности до сталинских репрессий не доживёт.
Ну, что ж…
Как говорится – все мы под «Ним(!!!)» ходим и, рано или поздно – «там» будем.
Хотя…
– Слушай, Ксавер! Этот человечек нам ещё может сгодиться.
– Хм… Интересуюсь, на што? Мыло разве что из него сварить!
Мысленно чешу в затылке:
– Ещё не знаю, но чуйка имеется – определённо сгодится.
Ксавер прищурился и очень недобро, как через прицел, посмотрел на меня:
– А если он «запоёт»?
Мучительно ищу выход из положения… Первое, что на ум приходится:
– Там возле него некий Илья Соломонович Соловейчик крутился, типа – самый лепший кореш… Вот лучше его, «того» – для устрашения Краснощёкова. Чтоб наш «партнёр» – рот свой лишний раз не открывал. Александр Михайлович человек умный – поймёт намёк!
Недолго думая, Ксавер коротко скептически хохотнул:
– В наше то время – напугать человека смертью другого человека… Шутишь, никак?
Упырь поддержал своего босса:
– Сам-то, ты не больно к нам «запуганным» пришёл… А ведь за малым – тебя в расход не пустили и, ты прекрасно знал – на что шёл.
Действительно, это – после Гражданской, то! Когда брат убивал брата и при этом не морщился.
Так, так, так…
– А это – смотря какая смерть, – говорю обратившись к Упырю, – есть такие «смерти» – что ты и сам обделаешься.
Тот, снисходительно-презрительно качает головой:
– Ага, поучи ещё меня, фраерок залётный…
С невероятно ужасающе-таинственным видом, как в голливудском фильме ужасов:
– Что ты слышал о «колумбийском галстуке»?
Удивлённо приподнимает брови:
– Какой-то новый вид повешения? Не… Это не ко мне – я привык резать.
– Не путай с «пеньковым» или «столыпинским галстуком», – с обстоятельностью заправского маньячилы растолковываю, – на горле терпилы делается глубокий разрез – от уха до уха и, через него наружу вытаскивается язык – создавая некое подобие галстука на груди.
Несколько «интимно» подмигнул:
– Как раз по твоему профилю!
Переглядываются и, мне показалось – в реальном ужасе:
– Ну ты и зверюга!
Я поспешно уточнил:
– Не обязательно проделывать «такое» с живым человеком. И самое главное: если применять слишком часто – народ быстро привыкнет и «воспитательный» эффект снизится. Только для особо важных «клиентов»!
Однако, «шестым» чувством чую – Ксавер менджуется… Вальнёт всё же, сцуко, первого советского коррупционера!
Что делать, что делать…
ЭВРИКА!!!
От радости вырвалось непроизвольно:
– «Смертию смерть поправ!».
Хором, вернее – дуэтом:
– ЧЕГО?!
– Ладно, говорю – тогда давай «смерть за смерть».
Оба переглядываются в полной непонятке:
– Как, это?
– Я тебе сообщаю точную дату смерти одного человека, Ксавер, а ты за это – вместо Краснощёкова валишь Соловейчика.
Собственную жизнь на кон ставлю – Ксавера никто ещё так В ЖИЗНИ(!!!) не удивлял! Однако, быстро придя в себя, тот настороженно спросил:
– И, что мне даст подобная «инфа»?
Скрестив в наполеоновской позе руки на груди:
– Не хочется лишний раз напоминать такому уважаемому человеку (невольно намекая на его прогрессирующий склероз), но кажется – меж нами был уговор по разделению «труда»: я тебе даю «инфу» – а ты делаешь на ней деньги и делишься ими со мной…
Обалдело слушает, а я положа руку на сердце:
– …Не, я готов и за тебя ещё «работать» – но тогда наш договор придётся пересмотреть в сторону увеличения моей доли маржы.
– Болтаешь много – не к добру это, – резко обрывает, опомнившись, – чёрт с тобой: давай «смерть за смерть»… Что за человек и когда он умрёт?
Показываю на Упыря:
– При нём не скажу.
– Иди погуляй! …НУ?!
– Владимир Ильич Ленин, – оставшись наедине, смотрю ему прямо в глаза, – умрёт в январе 1924 года. Где-то в начале двадцатых чисел. Мне даже, почему-то кажется, что именно – 21-го января…
Между нами: всё время думал – как дату смерти Ильича использовать с максимальной пользой, но так и не придумал. Пускай теперь этот «мафиози» нижегородский голову ломает!
Подозрительную недоверчивость в глазах Ксавера, сменяет суеверный ужас – он крестится двумя перстами, затем – торжествующее ликование. Придётся его обломить:
– Напрасно заранее радуешься, партнёр – власть останется прежней. Советской то есть. «Центровые» большевики меж собой перелаются, в «низах» чуток побузят – тем и дело кончится.
Достав платок, отдуваясь вытирает пот с залысин:
– Ну на куй мне тогда такая «инфа»?
– Твои проблемы, Ксавер – ещё раз напоминаю! Можешь об заклад с кем-то побиться… Главное – про мою «четверть» не забудь.
Ещё есть к меня одна идейка. Обращаюсь к Упырю:
– Послушай… Помнишь – когда я у вас «в гостях был», ты меня с одним забавный стариканом познакомил? Ксивы меня ещё тот учил подделывать: «фармазон», «маклер» или «малявщик» – я всё в вашем языке путаюсь.
Ксавер, несколько напряжённо слушал наш диалог:
– А ты не «путайся», а говори по-человечьи.
Упырь, буквально на секунды наморщил лоб, вспоминая:
– С «Филиным», что ли? Помню, а как же! Всё привет тебе передавал – пока не посадили.
– «Посадили»?! За то?
– Хахаха! Ну, ты прям… С глазами у него совсем плохо стало вот и залетел на «трёшник» в домзак за липовый чек.
Отведя глаза в сторону, чтоб не «засветить» радость, с сожалением причмокиваю:
– Мда… С окулистами ныне просто беда.
Переглянувшись настороженно, Ксавер вопрошает:
– А тебе на что?
– Да, так… Проехали эту тему, короче.
Обсудили ещё кое-что по мелочам, договорились ещё кое о чём малосущественном и, завершив встречу кратким разговором «ни о чём», распрощались.
От «загруженного» слитой инфой представителя теневого бизнеса, заехал в Нижегородскую радиолабораторию – узнать как идут дела с моими ртутными выпрямителями для электросварки. Оказалось, они вообще не идут: Валентин Петрович Вологдин сидит на чемоданах, собираясь перебраться в Петроград – в «Центральную радиолабораторию Треста заводов слабых токов». Поругался было с ним, но окончательно рвать не стал – жизнь длинная, Земля круглая… Глядишь – где-нибудь, когда-нибудь – да пересечёмся.
С начальством радиолаборатории перезаключили договор на весну 1924 года. До той поры как-нибудь без ртутных выпрямителей выкручусь – есть одна идейка.
Теперь, надо узнать как там продвигается прогресс по «изобретению» стержневой радиолампы.
Взлетаю как на крыльях на второй этаж и, не обнаружив визуально самого «изобретателя», спрашиваю его начальство:
– Извините, что беспокою… Не подскажите, где Василий Пупкин?
– В больнице уже как с две недели, – отвечает мне руководитель стеклодувной мастерской, – скоро должны выписать.
– А что с ним? …Никак, заболел?
Работа стеклодува довольно вредная для человеческих лёгких.
«Не дай Бог – тубик подцепил… Тьфу, тьфу, тьфу!».
От его «кисляка» на физиономии начальника стеклодувной мастерской, мне заранее начало плохеть:
– Хуже…
Меня как мешком с цементом сверху оглаушили – таким тоном было сказано! Слышу, как эхо из потустороннего мира: