Ширина сего водоёма от пятнадцати метров по краям, до ста на середине. Длина, как бы – не километра полтора-два. Сразу у берега резкий обрыв – где-то метра три с половиной.
В обед, когда Солнце хорошо пригрело, разделся и, хотя Клим кричал с берега, что купаться уже нельзя – «Илья в воду пописцал»[30], понырял в разных местах – пытаясь достать дно. У берега на дне одна тина с полусгнившими водорослями. На середине водоёма дна так и не достал – должно быть за шесть метров, а вода там такая ледяная – что мои «фаберже», аж скукожились и жалобно звенели – когда на берег весь дрожа вылез.
– Ну, ты прям как водоплавающий, – недоумевая, прокомментировал мой «заплыв» Клим, – и где только научился человек, спрашивается?
Хотя и лязгал зубами, но не поленился ответить:
– В польском нацистском концлагере опыты над нами проводили и, хирурги-изуверы – вставили мне жабры молодой акулы…
Тот, аж перекрестился изумлённо:
– Ишь, ты… Империалисты – одним словом!
Потом присмотрелся ко мне повнимательнее:
– Разве что через задницу тебе жабры вставляли – шрамов на груди у тебя нет… Тьфу ты, балаболка контуженная!
И, отвернулся обиженно.
Вытираясь досуха, осмотрел ближайшие деревья на предмет сооружения какого-нибудь плота… Или лодку с заводского пруда выпросить и сюда как-нибудь привезти?
«Нет, – думаю, – торопиться и людей смешить не стоит. Зимой по льду, через прорубь – сподручней будет какой-нибудь простейшей приспособой пробу грунта взять. Кусок обычной водопроводной трубы с заострёнными кромками – насаженный на длинный шест, или черпак на нём же: вот тебе и керн!».
Молча пообедав всухомятку – Клим уже устал ругаться, так же молча собрались и поехали назад. Обратно то, полегче уже было – дорога разведана и частично очищена от препятствий.
Закемарил было в телеге пригревшись на Солнышке, когда выехали на более-менее ровный участок…
«Нельзя не упомянуть о достоинствах здешнего чугуна и литья из него. Он мягок и имеет вместе такую необыкновенную упругость, какой по своим путешествиям я не замечал ни на одном заводе как в России, так и в Швеции, Англии, США. Общие свойства чугуна – твердость, хрупкость, ломкость, но здешний – гибок, как пружина, и крепок в соединении частей своих. Доказательством служит Петровский театр в Москве, где ложи висят на кронштейнах или на пальцах из сего чугуна…
Выксунский чугун был мягким настолько, что рубился зубилом. Он образовывал стружку при обработке на токарном станке, а в плоских изделиях и плитах правился под молотом, как железо…».
Проснувшись, сел и рассеяно осматриваю довольно-таки живописный ландшафт – приснилась давно читаная в инете инфа.
Сказать по правде, я считал, что всё это – галимый фейк: я хоть и не профессиональный металлург – но кое-что в металлах и их сплавах соображаю.
В отличии от обычного ковкого железа и даже стали, в обычном сером чугуне до хрена и, даже больше чем до хрена – углерода в виде «прослоек». Поэтому он твёрд, но хрупок и не никак может быть – «необыкновенно упругим», образовывать стружку и правиться молотом…
ЭТО НЕВОЗМОЖНО!!!
Это так же невозможно, как спать на потолке – к примеру: одеяло будет спадать. Чугун используется там, где отсутствуют ударные нагрузки – иначе он просто на кусочки рассыпится.
Конечно, существуют специальные чугуны: высокопрочный, ковкий… Но это – технологии уже конца 19 – начала 20-го века. Вспомним книгу Катаева «Брестская»…
Извиняюсь – «Старая крепость».
После Гражданской войны на национализированном заводе не могут восстановить производство изделий из ковкого чугуна. Единственный, но классово несознательный специалист – знающий как это делается, сидит на рынке, торгует всяким барахлом для собственного пропитания и, на все предложения администрации никак не реагирует… Не смотря ни на какие уговоры, обещания или даже угрозы – не хочет делиться технологией с народной властью, вражина. Ждёт – когда хозяева вернуться.
И, ВСЁ!!!
Завод стоит, «гегемон» ругает вождей – заведших не туда, с тоски глушит самогон и деклассифицируется…
А здесь, на Баташёвских заводах, даже самых примитивных паровых двигателей ещё нет: уровень технологий – конца 18-го – начала 19 века!
Насколько мне известно, ковкий чугун получается методом длительного отжига уже готовой отливки в специальных печах при высоких температурах и затем медленного охлаждения вместе с печью…
Такого в баташёвских технологиях и близко нет!
Ещё весной сразу после болезни сам по этому заводу лазил, обшарил его весь – благо невелик тот, но ничего подобного не нашёл. Только лишь две доменные печи – с «сырым» дутьём от мехов, приводящимся от водяного колеса. Конечно кроме стен заводских цехов, от всего оборудования остались лишь «приятные» воспоминания – но понять технологический процесс при желании можно[31].
Так, что за чудеса, что за магия или какое-то волшебство? Нет, отвечает нам всё тот же письменный источник:
«Всё это, конечно, не из-за какого-то там волшебства, а из-за особого сорта руд, плавки и выделки чугуна и железа древесным топливом. В здешней железной руде, а тем более – в древесном угле очень мало вредных примесей, вот и получается такой дивный результат!»!
Ну, здрасьте!
На древесном угле в то время, чугун плавили все без исключения металлургические заводы России и не только её… Однако, ни у кого такого замечательного результата замечено не было.
Насчёт «особого сорта руд», вообще смешно! «Лимонит» – он же болотная руда или бурый железняк, неизбежно имеет в достатке как раз одну, но очень неприятную «вредную примесь» – фосфор. Возможно для чугуна это не имеет принципиального значения – тот и без того хрупок, а вот «переделочному» железу из того чугуна, фосфор придаёт хладноломкость – способность трескаться при нормальных условиях. Для крестьянского ширпотреба и, возможно для чего-нибудь «военно-бюджетного», такое железо ещё пойдёт… А вот для изготовления серьёзного холодного оружия – железо закупали в Швеции, а булатную сталь в Персии. Лишь перейдя на уральский красный железняк и освоив тигельную плавку трудами выдающегося русского металлурга Аносова – в середине 19 века, в России стали изготовлять нормальную оружейную сталь.
Так, что? Слухи о выдающихся свойствах выксунского чугуна – фейк?
В первую же неделю моего «попадания» – когда я больным лежал в доме Отца Фёдора, много гостей-посетителей заходили «на часок» посмотреть и послушать «нового» человека – тем более, таким чудесным образом вернувшегося – чуть ли не «с того света».
Заходил несколько раз, пока сам окончательно сам не слёг от многочисленных – сопутствующих преклонному возрасту «болячек» и, Георгий Тимофеевич Доможилов – самый пожалуй старейший житель Ульяновки. Лет ему было…
Даже не скажу сколько – ибо, он сам их счёт не знает!
Может быть и восемьдесят, а может быть и все девяносто… Если, конечно – не сто.
Георгий Тимофеевич был родом из потомственных рабочих-крепостных братьев Баташёвых. Его отец дослужился своим собственным умом до мастера и, ещё задолго до отмены «крепости» смог выкупиться и стать вольным вместе с семьёй.
Конечно, местный старожил-долгожитель был несколько неадекватен из-за прожитых лет, подслеповат и частично глуховат… Но конструктивно общаться с ним вполне можно было.
К моему удивлению, он подтвердил слух о выдающихся свойствах местного чугуна:
– Сжимаешь бывало чугунную стружку в кулаке – она сминается как вата, а потом распрямляется…
Судя по виду, с каким он показывал этот «процесс» своей морщинистой, покрытой пигментными пятнами старческой рукой – Георгию Тимофеевичу не раз приходилось это проделывать воочию и, весь мой скепсис – тотчас как рукой сняло. Правда, он запротестовал от самого названия:
– Не «выксунский», а – «ульяновский чугун», коль на то пошло. В Выксе и других баташёвских заводах, обычный – «передельный» чугун плавили. А потом в вагранках нашим «разбавляли» – коль литейный чугун был потребен…
Эге… Так получается Ульяновский завод – являлся неким «древне-ферросплавным»?!
– …Весь Санкт-Петербург в наших отливках – на какие ворота или забор не посмотри – везде ульяновское литьё. Коней чугунных для московской Триумфальной арки мой отец самолично отливал, а потом ездил в Первопрестольную их устанавливал. Мытищинский водопровод и фонтаны – тоже из нашего чугуна лились. А выксунский чугун только на ядра и в переделку на железо и, шёл! Ну, или же – на сковородки, котлы, вьюшечные дверцы, решётки…
Понятно: большинство выплавленного здесь чугуна шло на художественное литьё – а кто обратит внимание на выдающиеся качества забора?! Только пробегающий мимо пёс – когда ногу задерёт.
Стоит – не падает и, ладно.
– А почему тогда ульяновский чугун перестали выплавлять?
Тот, только руками развёл:
– Агличанка нагадила!
Я аж, в ухе пальцем поковырялся – не ослышался ли! Оказывается нет – довольно обиходно-расхожее когда-то выражение.
Суть в чём – если очень кратко?
После смерти братьев Баташёвых, их наследники довели разделённые части бывшей металлургической «империи» до банкротства и, выксунские заводы были проданы некому «товариществу» из Лондона. «Товарищи» из туманного Альбиона случайно или преднамеренно – уже неважно, продолжили пагубный курс и к 1881 году, наступил полный швах.
Тогда, российское правительство изменила приоритеты в выборе генерального инвестора и передало все Выксунские заводы в аренду германскому поданному Лессингу. Созданное им акционерное общество получило название «Товарищество Выксунских заводов», далее переименованное в «Акционерное общество Выксунских горных заводов» (ОВГЗ). Общество завладело Выксунским, Нижне-Выксунским, Сноведским, Велетьминским, Верхне-Железницким металлургическими предприятиями и проволочной фабрикой.