Ладно:
– Зачем сразу «врать»? Надо найти в соавторы участника Гражданской войны и «разбавить» твою писанину евойной – всего то, делов… Можно даже несколько участников – всё равно твоя фамилия будет стоять на первом месте.
– А твоя? – спрашивает несколько ревниво.
«А ты тщеславен, Фрол Изотович!».
– Моя? Я воевал-то буквально месяц – больше в польском плену сидел на гнилой брюкве… Вспомнить-то, особо нечего.
«Не хрен по мемуарам светиться!».
Хотя, как только комп «оживёт» – я меж его страниц кое-что своё допишу… Обязательно!
Фрол, старательно морщил лоб, пытаясь соображать:
– Разве товарища Взнуздаева привлечь?
– Ну а почему бы и нет, – поддержал кандидатуру соавтора я, – Ивану Даниловичу всё одно делать нынче нечего, а человек он грамотный и к писанине привычный.
Сей местный персонаж до 1914 года работал где-то конторщиком и, меньше всего мечтал о стезе военного – когда его (в уже довольно «серьёзном возрасте») в шестнадцатом году загребли в школу прапорщиков. Не знаю, как он воевал (хотя догадываюсь) в Императорской, а затем в революционной армии «временных» – но осенью семнадцатого года он возвратился домой практически одновременно с Анисимовым, в том же звании прапорщика.
«Служи, сынок – как дед служил,
А дед на службу – член ложил!».
Ни в каких политических событиях Взнуздаев не участвовал и в партиях не состоял – жил себе тихо-мирно жизнью законопослушного гражданина и примерного семьянина.
Однако и, новые власти до него добрались!
Летом 1918 года, Иван Данилович был мобилизован уже в Красную Армию. Видать комиссар ему попался требовательный, поэтому товарищ Взнуздаев в рабоче-крестьянском войске сделал «головокружительную» карьеру, дослужившись до начальника штаба полка. Провоевав полтора года, он зимой 1919-20 года вернулся после ранения с «пустым» рукавом и партбилетом в нагрудном кармане.
Делать нечего – надо как-то жить!
Как раз освободилось место волостного военного комиссара и товарищ Взнуздаев его занял. Он ещё успел поставить меня на воинский учёт и выписать красноармейскую книжку – взамен «утраченной», как волевым решением Правительства РСФСР – волостные военкоматы были ликвидированы как класс…
От такой несправедливости Иван Данилович ушёл в продолжительный запой, откуда его Фрол Изотович и вытащил – посадив в кутузку на три дня, прежде чем дать поручение по написанию совместных с ним «мемуаров».
Среди местных большевиков я был своим, мог посещать их партийные собрания, чем изредка и пользовался – за неимением другой развлекухи. А на них в последнее время ничего смешного – лишь тоска и уныние… Переход к НЭПу нанёс чувствительный удар по партийной структуре на местах: в селах вообще не осталось партийных организаций, а в волостных центрах – вместо комитетов РКП(б), сохранились лишь её ячейки. Пять человек партийцев, столько же кандидатов и «сочувствующих» в самой Ульяновке и, вокруг на десятки и даже сотни вёрст – ни одного живого коммуниста.
Конечно, провинции коснулось слабо, но введение так называемого «партмаксимума»[34] – тоже весьма способствовало снижению численности стройных рядов «передового отряда» победившего пролетариата.
Председателю волостного Исполкома РКП(б) было о чём задуматься, есть о чём загрустить!
В нашей «тмуторакани» гладь да тишь – лишь отголоски колоссальнейшей битвы за власть на «самых верхах», доносятся сюда невнятным гулом и рокотом из-под «небесья».
Зимой 1921–1922 года Ленин впервые почувствовал себя плохо – его беспокоили головные боли, телесная слабость и общий упадок сил. Он почти перестал появляться перед массовыми аудиториями и, среди москвичей упорно циркулировали слухи – что Ильич «пьёт горькую» или он вообще «спятил». Конечно, до полного упадка разума «самого человечного человека» было еще далеко, но первый тревожный звоночек уже прозвенел.
Вероятно, Вождь стал допускать мысль – если не о смерти, так о вероятности вынужденного отхода от активной политической деятельности. Вот тогда то и, проявилось присущее любой российской власти извечное противоречие – между системой управления и механизмом ее преемственности, в его «специфическом» – коммунистическом варианте.
«А глаза у него добрые-добрые…».
Несмотря на добрый прищур глаз, приятную картавость голоса и неизменно внимательно-доброжелательное поведение с людьми, Ленин был суровым диктатором. От его заливистого, почти детского смеха, у собеседников пробегал целый табун мурашек – от загривка до поясницы и далее куда «пониже».
Однако, вот беда: ленинское постоянное стремление к абсолютному лидерству в партии, нежелание поступиться – хотя бы долей этого лидерства и соответствующий подбор ближайшего политического окружения, привели к тому – что достойного преемника не было… Не было видно, во всяком случае. Вольно-невольно, Ленин сформировал органы власти так, что без него она становилась беспомощной.
Вторым человеком в партии и правительстве был «Лев Революции» – Троцкий… Казалось бы по логике вещей, вся власть после Ленина должна была достаться ему.
Но, вопреки успешности их «дуумвирата» – громко и грозно звучавшему весь период Гражданской войны, у Ленина с Троцким – противоречий и взаимных подозрений было намного больше, чем с кем бы то ни было. Троцкий же в свою очередь, всегда держался видной персоной – которая «гуляла сама по себе» и, Вождю это ужасно не нравилось. Всегда, памятуя о стремлении Троцкого иметь самостоятельное значение, Ленин постоянно держал его на строжайшем контроле. Льву Давидовичу не мешали купаться в лучах вполне заслуженной воинской славы – но сколь-либо большой власти ему не давали.
«Дискуссия о профсоюзах», несмотря на вполне миролюбивое название – это была первая послевоенная сшибка за власть, развязанная Троцким. Вырисовывающаяся из мирной «дискуссии» смычка между Троцким и собственным Секретариатом ЦК – до полусмерти перепугала Вождя:
Троцкий плюс ленинский Секретариат – это была величина, почти равная ему самому!
Поэтому накануне и после X съезда РКП(б), гробя последнее здоровье, Ленин немало потрудился над конструированием системы величин и противовесов – которая позволила бы ему остаться безоговорочным лидером. Этой цели прежде всего служил тщательный подбор кадров в высшем эшелоне руководства, а также регулярно проводимая чистка партийных рядов. Троцкому, с его действительно огромным авторитетом в стране и армии, Ленин противопоставил партийный аппарат под началом команды Сталина, плюс – организованный в послушные профсоюзы рабочий класс.
Чтоб возвратить было утраченный контроль над ЦК ВКП(б) и его Секретариатом, Ленину удалось на X съезде РКП(б) вбить клин между Троцким и его потенциальными сторонниками. Численность ЦК была увеличена за счёт «твёрдых ленинцев», кроме того был полностью обновлен Секретариат. Никто из старой секретарской троицы: Крестинский, Преображенский, Серебряков – не попал в состав высших партийных органов вообще. Вместо опальных, были выдвинуты совершенно новые люди из среднего руководящего звена, не имевшие особенного авторитета и связей – Молотов, Ярославский, Михайлов, что также не было случайным.
Ленин приближает к себе и всячески способствует возвышению Сталина, который успешно играл на опасениях вождя – постоянно поддерживая его, уже весьма болезненные подозрения в том, что у него нет надежного большинства в ЦК. Благодаря усилиям Ленина, Сталин фактически становится вторым лицом в партийно-государственном руководстве – являясь одновременно членом Политбюро и Оргбюро ЦК, вместо Крестинского.
Весь 1921 год Ленин неустанно укреплял свою систему против Троцкого и, произошедший в этом русле факт назначения Сталина на пост Генерального Секретаря ЦК ВКП(б) – был из той же оперы!
Но по ходу – Ильич сам не понял, что сотворил: пост Генсека, по большому счету – есть эпицентр всей последующей советской политической истории, вплоть до Брежнева… Отныне система кадровой политики Партии – являлась ключом к власти. Кто им владел – тот и приходил к кормилу государственного управления (или уходил, если безвозвратно терял его).
Ленин, Сталин, Маленков, Хрущев, Брежнев – все они в той или иной степени имели непосредственное отношение к кадровой партийной работе.
Меж тем, здоровье Ленина стремительно ухудшалось… В конце мая 1922 года, у него случился первый серьезный приступ болезни, приведший к частичному параличу правой руки и расстройству речи. Ленин находился в Горках до начала октября и в течение всего этого времени почти не принимал участия в политической жизни…
Сталин, прекрасно понимал, какие возможности открывались перед ним в этом качестве!
Состояние Ленина стало одним из факторов – ему благоприятствовавших и побудивших действовать быстро и решительно. Заручившись поддержкой Каменева и Зиновьева, он приступил к созданию, точнее, к завершению создания нового правящего класса – «номенклатуры» или «партократии», которая и дала ему в будущем решающий перевес над всеми потенциальными соперниками.
Летом 1922 года был «перетряхнут» весь аппарат ЦК. Сталин тщательно подбирал себе энергичных людей с периферии – Куйбышев, Каганович, Оржоникидзе… В этот же период в Москве появилось модное выражение: «ходить под Сталиным».
Сталина, называли «гениальным дозировщиком», имея ввиду – весьма примечательное умение генсека реализовывать свои широкомасштабные планы по частям, незаметно втягивая в них окружение и общество. Через Секретариат он активно проводит подбор и расстановку своих людей. Такую политику, на XII съезде он сформулирует так:
«Необходимо подобрать работников так, чтобы на постах стояли люди, умеющие осуществлять директивы, могущие понять эти директивы, могущие принять эти директивы как свои родные и умеющие проводить их в жизнь».