— Деньги, если они есть, надо вкладывать в недвижимость — приносящую прибыль. Если даже её конфискуют — то по возвращению «наших», её по суду можно вернуть.
Помолчав ещё, размышляя над моими словами, Ксавер перекрестился двуперстно и, как в воду бросившись:
— Место для своего «домостроительного комбината» уже нашёл?
— Обижаешь, компаньон⁈
Рядом с Ульяновским полустанком имеется очень хорошая площадка с подведёнными туда железнодорожными путями, остатками дровяных складов и даже примитивнейшим мостовым краном. Там во время Гражданской войны — пилили, складировали, а затем грузили в вагоны дрова — заготовленные заключёнными «стана принудительных работ»… Концлагеря, то есть.
— Если что с твоей инфы заимею — четверть твоя, как и договаривались, — вслух прикидывает, — тебе что ещё от меня нужно, кроме денег?
— На первое время нужны строители, которые будут работать — а не волынить: бригада плотников, бригада столяров, печников… Только не фуфлагонов каких — а, РЕАЛЬНЫХ(!!!) строителей, понимаешь?
С усмешкой:
— Как не понять — не дурак, чай.
— Кроме этого — пиломатериал: брус, доски. Первое время для пробы совсем немного надо, а вот со следующего года… Так что, массовые заготовки древесины уже этой осенью начинать надо — чтоб лес за зиму подсох.
Ксавер бурчит:
— Поучи ещё…
Сперва кратко перечислив вслух, подаю ему папку с полной выкладкой:
— Вот здесь всё — все расчёты.
Весело хмыкает:
— Ух ты, как всё у нас сурьёзно!
Нацепив на нос очки, тот став опять похожим на какого-то колхозного бухгалтера, не поленился всё до последнего листочка внимательно изучить — делая время от времени пометочки в блокнотике. Закончив, поднял на меня глаза и посмотрел поверх очков:
— «Акционерное общество», говоришь?
— Думаю, да! Лучше всего начать с АО «Жилстрой», номинально входящий в какой-нибудь фиктивный государственный трест. Послабуха от комиссаров с налогообложением, кредитами и так далее.
— Ну ты и, аферист… — только головой вертит восхищённо, — ладно, давай по рукам.
Мы с ним «ударили по рукам» — древним обычаем подтверждая сделку.
Итак, полдела сделано!
И неважно, что Ксавер будет считать, что он меня «доит». Меня или государство — не суть важно. Я отдаю себе отчёт, что равноправного симбиоза не бывает — один из организмов-партнёров обязательно будет являться паразитирующим глистом…
Меня это пока — на первом этапе, вполне устраивает!
Лишь бы дело делалось, ведь я в одном прав: недвижимость, построенная на украденные у государства средства — действительно, никуда не денется. Она, так или иначе — достанется народу, который будет в ней жить, учиться или работать…
Ещё одно у меня к нему дело:
— Ксавер! Мне срочно нужно заграничное оборудование… Сможешь достать?
Протягиваю ему список оборудования для химико-металлургической лаборатории, по сути — мини-завода по добыче редкоземельных элементов. Внимательно рассматривает, шевеля губами:
— Шибко мудрёно написано, конечно… Но есть у меня один «умник» — разберётся. «Заграничное», говоришь?
— Да, заграничное… У тебя подход к контрабандистам есть?
Подумав, тот неуверенно отвечает, пряча глаза:
— Даже и не знаю, что тебе ответить… С одной стороны, есть вроде кое-какие подвязки… С другой стороны — это несколько по другому профилю… Нет, навряд ли — ищи кого другого.
Однако, просто так я с тебя не слезу! Вкрадчиво:
— Это оборудование мне нужно уже этой осенью, Ксавер, не позже.
Тот, начиная психовать, хлопает ладонью об стол:
— Ему, видите ли — «нужно»! Соображать должен: это тебе не штуку ситца, через кордон — на собственном хребту переволочь.
Я ему небрежно:
— Всего то делов, на той «стороне» в «транзитке» с каким-нибудь фирмачом договориться. За деньги, они тебе Эйфелеву башню через границу перетащат, не токмо это…
— «За деньги», говоришь⁈ А ты знаешь, во сколько это обойдётся? При всём моём глубоком уважении к тебе, Серафим, я этим всем за тебя расплачиваться не буду.
Слегка добавив оборотов:
— Я на паперти не стою, Ксавер! И подаяния у тебя не прошу. За всё это оборудование — отдаю тебе «самовывозом» клад миллионера Рябушинского.
У того шары по новенькому полтиннику:
— «Клад Рябушинского»⁈ Того самого⁈
Конечно, можно было клад Трубецких-Нарышкиных в Питере отдать… Но, тот может и повременить — его, только уже в «моё» время найдут. А вот московский клад — уже «горячий»: его случайно обнаружат в следующем — в 1924 году.
— Да, клад в подвале дома «того самого» Рябушинского — картины, миниатюры, старинные вазы, фарфоровые статуэтки и прочие ценности. Там же японские шкатулки, полные очень дорогих вещей — часов, табакерок… — морщу лоб вспоминая, — адрес не помню, но сейчас там какой-то «Дом просвещения». Вход под поднимающейся каменной плитой, на полу кладовой в пивной — бывшей или действующей. На месте разберёшься!
Опять же есть ещё один московский клад — в особняке Юсуповых. Но таких уточняющих подробностей я про него не помню — это надо в компе смотреть. Тот клад, опять же — будет случайно найден в 1925 году. Время ещё есть — так пускай пока «в заначке» побудет.
Глядишь, ещё на что пригодится!
Однако, вижу — мой «компаньон» как-то очень нехорошо на меня смотрит. Действительно, зачем морочиться — просто приберечь этот клад до «весёлых» времён и всё! Ну, а «носителя информации» можно и даже нужно… «Того»!
Надо срочно принимать какие-то меры, поэтому зевнув говорю с некой ленцой:
— Если ты опять решил меня зарезать, Ксавер, то настоятельно этого делать не рекомендую. Во-первых: очень многого интересного не узнаешь. А во-вторых: сам подумай — люди с такой информацией «от самих себя» не приходят… Въезжаешь, да?
У того в глазах понимание и даже лёгкий испуг. Видимо он вспомнил мои «пророческие» слова про «крах коммунизма» и про то, что «крах» будет исходить именно из верхов — из самой большевистской верхушки. Он безусловно связал эти два намёка воедино и решил:
— … За ними — обязательно кто-нибудь стоит! Я уже давно понял — что не так уж ты прост, Серафим.
Теперь, более-менее уверенно можно сказать: мы с ним сработаемся!
Уже прощаясь, Ксавер как будто обронил:
— Жди вскорости человечка от меня…
[1] На лето 1923 года в составе 19 синдикатов функционировали 180 трестов из 478-ми.
Глава 22Про секреты Генри Форда и половой вопрос в отдельно взятой комсомольской ячейке
После 8 марта на первом же собрании волостной партийной ячейки — доложив как идёт выполнение плана первой Пятилетки, я предлагаю:
— Товарищи! Первый пункт нашего с вами плана — переименование Ульяновки в «Ульяновск», выполнен. Выполнение второго этапа — электрификация города, практически на финишной прямой и нет никаких поводов сомневаться в его успешном выполнении… Третий: кооперация кустарей и нэпманов — в начальной стадии реализации.
Обвожу всех присутствующих внимательным взором:
— Пора приступать к подготовке выполнения четвёртого пункта, товарищи… Ибо,как говорил китайский коммунист прошлого века товарищ Мао Цзэдун: «Деньги дороги, жизнь человеческая дороже денег, а время дороже всего»!
Четвёртым пунктом было создание в Ульяновске губернского целого кластера профессионально-технических училищ с собственной производственной базой.
Меня прервали с места вопросом:
— Я всё-таки не пойму — зачем нам эта детская колония в бывшим монастыре и почему она обязательно должна быть женской? К нам же сюда всех проституток со всей округи свезут⁈
После слова «проституток», в зале возникло вполне понятное оживление и послышались наводящие вопросы:
— Наши бабы, тебя убьют! Да и нас вместе с тобой, Контуженный…
— Публичный дом открываем, штоль? Почем для членов партии будет?
— А для членов профсоюза будет скидка?
— БУГАГАГА!!!
Товарищ Анисимов сердито постучав по столу:
— Триппер тебе на «член» будет!
Я, прокашлявшись:
— Стыдно, товарищи! Для особо сексуально озадаченных объясняю ещё раз: это не «проститутки», а дети — девочки, попавшие в сложные жизненные обстоятельства. В этой воспитательно-трудовой колонии будут выпускаться контрольно-измерительные приборы — без которых социализм не построишь! Почему колония должна быть именно «женской»? Повторяю в который раз: у девушек, привыкших с малолетства заниматься всяческим рукодельем — а не топором махать как парни, лучше получиться работать с сотыми и тысячными долями дюйма… Вы знаете, что это такое?…Нет? Ну вот и помалкивайте молча в тряпочку, товарищ — глядишь, за умного сойдёте.
Меня надоумил на такое оригинальное решение один эпизод периода Великой отечественной войны. Форсунки дизеля «В-2» для танка «Т-34», имели такие тончайшие отверстия — что свёрла ломались в руках даже высококвалифицированных рабочих-мужчин. Тогда привлекли девушек-кружевниц из училища и дело сразу пошло на лад.
Сим победиша!
«По проекту» в бывшем женском монастыре — ныне пустующем, на манер макаренской колонии — где «в реальной истории» изготовляли фотоаппараты «ФЭД[1]», под руководством немецких специалистов и на немецком оборудовании же — будут изготовлять контрольно-измерительные инструменты высокой точности, без которых — вообще невозможна хоть какая-то современная промышленность.
Но очень тяжело объяснить местным хроноаборигенам — даже наиболее грамотным из них, все нюансы современных технологий… Многих вещей, они попросту не понимают и не воспринимают!
Одна надежда на «административный ресурс» — как местный, так и находящийся в далёкой Москве.
Единственными заводами в Российской Империи — где понимали, что такое «прецизионная точность», это были казённые военные — в частности оружейные. На частных же заводах, даже мастера-инженера — зачастую не понимали, что это такое. Поэтому, не удалось наладить изготовление пулемётов «Максим», к примеру, нигде боль