— Очень понравилось! Очень похоже на…
— Ты прав, Лёша! Эта картина так и называется: «На Выставку достижений народного хозяйства СССР. 21 век». Это наша Выставка — только в далёком будущем, когда…
Бла, бла, бла…
Елизавета мозги знатно умеет «залюбить» «нужному» мужчине — только уши подставляй… Моя школа, на мне она «репетировала»! А я, как наш режиссёр кричал: «Не верю» и требовал повторить.
Она так ему «присела на уши», что тот забыл за чем он и пришёл… А пришёл Щусев с целью выгнать нас взашей из центрального павильона. Теперь же, даже разговор об этом не шёл:
— Лиза, а что ты делаешь сегодня вечером?
Та, смущенно зардевшись, «особым» жестом поправляет причёску — не забывая при этом поправить юбчонку и лукаво «стрельнуть» глазками:
— Сегодня вечером у меня «критические дни»… Ну, ты понимаешь про что я.
Тот покраснел, как «купаемый конь» у Петрова-Водкина.
Застенчивый педофил какой-то нам с Лизкой попался!
Прям, как «Голубой воришка» Альхен у Ильфа и Петрова. Впрочем, в это славное время и слова то такого не знают.
— Но, вот если через недельку…
«Через недельку» выставка закончится, а Елизавета Молчанова очень удачно продаст свою картину неизвестному коллекционеру и, официально станет основоположником нового направления в изобразительном искусстве — «неофутуризма». Где-то с полгода про неё только и говорили — забыв про Петрова-Водкина с его «Красным конём» и про Малевича — с его «квадратами»…
Что касается меня, то я довольно близко познакомившись с архитекторами-организаторами Выставки, выцыганил у них проекты зданий-павильонов и твёрдо намерен воспроизвести их у себя в Ульяновске.
Ещё вот, появилась спонтанно одна интересно-многообещающая мысля.
Осенью 1925 года в Париже пройдёт «Международная выставка декоративного искусства и художественной промышленности» и СССР тоже будет в ней участвовать. Интересно, Алексей Щусев и там будет руководителем советского павильона или нет? Надо будет хорошенько порыться в своём «послезнании»…
В любом случае, человек по чьему проекту был построен сперва — временно-деревянный, а затем — каменно-постоянный Мавзолей для останков Ленина, имеет большое влияние и с ним надо дружить.
— Лиза, ты хочешь съездить в Париж… Эээ… Скажем через пару годков?
Слегка иронично-равнодушно улыбнувшись:
— Как ты сам говоришь, Серафим: «Хотеть не вредно…».
Однако, меня не обманешь: какая юная особа не хочет «попасть в Париж»⁈ Поэтому, без всякого стёба:
— Тогда отнесись к знакомству с этим педофилом очень(!!!) серьёзно.
Сперва задумавшись, затем вмиг повеселев:
— Хорошо! Сходим с ним на «фильму» и там дам ему за ручку до локтя подержаться. А кто такой «педофил», интересно?
— Что-то вроде серого волка из сказки — знакомящегося в лесу с красными шапочками.
— Ну, дядя Лёша, скорее — седой волк и, Москва — не лес.
Предупреждающе поднимаю палец вверх:
— Хуже! Любой город (кроме нашего Ульяновска, конечно) — это каменные джунгли. Поэтому, будь предельно осторожна, моя девочка.
Однако, не одними лишь «железяками» и живописью жив человек!
На 'Всероссийской сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставке, впервые представили свои образцы моделей советские дизайнеры одежды, среди которых запомнились работы Надежды Ломановой и Веры Мухиной…
Да, да!
Той самой Веры Мухиной которая изваяла «Рабочего и крестьянку»…
Помните, да?
Ну, те — здоровые мужик и баба на ВДНХ и, оба — с серпом и молотом.
В нашей делегации находилась и председатель кооператива «Красная игла» Анна Ивановна Паршина со своими образцами одежды — стиль большинства из которых разумеется, имеет «роялистые» уши. Наши «пролетарку» и «разгрузку» — как и образцы обуви, тоже заметили и уже на третий день — пригласили участвовать в демонстрациях моды. Правда, никаких премий не досталось по чисто бюрократической причине — не были вовремя и правильно, поданы заявки на участие в Выставке.
— Ну и да ладно! Какие наши с вами годы, Анна Ивановна?
В этой отрасли народного хозяйства, были две проблемы — отражённые на показах моделей: парадная форма для Красной Армии и универсальная рабочая одежда. Сразу скажу: ни «пролетарка», ни какие другие предоставленные фасоны — не были приняты по различным причинам, среди которых экономическая — далеко не единственная.
А вот «разгрузка» — была рекомендована к производству всеми предприятиями лёгкой промышленности, как дополнение к рабочей спецодежде.
Ну, как говорится — лиха беда начало!
Произошло ещё одно — казалось бы незначительное событие, но тем не менее — могущее привести надеюсь — к весьма значительным результатам.
У Крымского моста, на Москве-реке — располагался авиационный уголок, где на гидросамолете «Юнкерс» катали за довольно-таки высокую плату посетителей выставки. Узнав про то, мои комсомольцы просто взмолились:
— Серафим! Хотим покататься на самолёте! НУ, ПОЖАЛУЙСТА!!!
Особенно, Санька да Ванька — те просто не слазили с меня.
— Ребята! Удовольствие платное, так что думайте — где подзаработать.
Почему не из моих средств? Ведь я уже достаточно состоятелен и, при желании — мог прокатить на самолёте всё население Ульяновска — причём неоднократно?
Да, потому что, я меньше всего, я хотел воспитать из своих ребят тунеядцев — «катающихся» на моей шее. Так я и собственных детей воспитывал и, слава Богу, сын у меня — ещё учась в ВУЗе, подрабатывая барменом — сам себе купил неплохую машинёшку, а дочь заняв третье место в конкурсе детских рисунков — получила кроме диплома навороченный планшет.
Мои комсомольцы — крутились, кто как мог!
Рисунок 87. Шестиместный гидросамолет Junkers F.13 — экспонат авиакомпании «Добролет» на 1-ой сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставке.
Барон, куда-то на ночь исчез и явившись утром с красными от недосыпа глазищами, предъявил требуемую сумму:
— Копеечка в копеечку — можешь пересчитать!
— В конторе «пересчитывают», а я своим верю на слово. Откуда «дровишки», кстати?
— Сарай разобрали.
— А если серьёзно и по-честноку?
Тот, не моргнув глазом:
— Вагоны на товарной станции всю ночь разгружал!
Не показав и тени сомнения:
— Однако, опять верю.
«Надо будет сводки происшествий в газетах посмотреть, — озабоченно думаю, — не пропал ли этой ночью какой-нибудь товарняк…».
Елизавета, ещё не продавшая свою картину, застенчиво улыбнувшись — одёрнула задравшуюся на грани фола юбчонку своей «Пролетарочки» и попросила «в долг» у педофила-Лёши.
Домовёнок катал желающих на «Мотыге» по выставке — естественно за мзду, а не за красивые глазки.
Санька да Ванька, где-то подсмотрев, бегали по выставке с специальными кружками на перевязи через плечо — собирали пожертвования на строительство Красного военно-воздушного флота от «Общества друзей воздушного флота СССР» (ОДВФ)… На «допросе» где взяли «кружки», держались строго «по уставу» — ничего кроме малозначащих сведений с них не выбил.
У Кондрата Конофальского деньги были свои — ранее заработанные статьями (отредактированными мной, конечно) в газетах.
Ефим Анисимов никуда не бегал. Он руководил всем «процессом» и в конце его собрал «комсомольские взносы».
Пока стояли в очереди у деревянного причала, куда после каждой экскурсии подплывал шестиместный водоплавающий «Юнкерс»-13, невольно обратили внимание на нескольких ребят — активистов «ОДВФ», следящими за порядком, продающих билеты и помогающих обслуживать гидросамолёт. Двое из них особенно привлекли наше и прочих желающих покататься внимание: самый младший и неловкий — постоянно падающий под общий смех с поплавка в воду и другой — постарше. Тот, грамотно распоряжался своими ровесниками, а они ему охотно и беспрекословно — чувствовался природный лидер и организатор.
Присмотревшись к нему, я внутренне ахнул — кое-что вспомнив и, тут же отозвав в сторонку — озадачил Ваньку и Саньку:
— Ребята! Если хотите чтоб в Ульяновске был свой аэроклуб — познакомитесь вон с тем чернявым парнем, станьте его лучшими друзьями и, завтра перед обедом — любой ценой затащите его в наш отдел на Выставке.
Подумав, я принял донельзя официальный вид:
— Считайте это боевым приказом!
— А кто это?
— Это «Як» — человек и самолёт!
Переглядываются недоумённо: с виду — паренёк, как паренёк:
— Серафим…
Строго нахмурив брови:
— Никак, дисциплинарный устав забыли⁈ Что в нём говорится про выполнение приказа начальства?
Хором:
— «Точно, беспрекословно и в срок…».
— Там написано, чтоб задавать вопросы перед выполнением?
— Никак нет!
— Задание ясно?
Те, по-военному:
— Так точно!
— К выполнению приступить немедленно!
— Есть!
Барон, только довольно ухмыляется — здорово он их вымуштровал, однако!
Вскоре слышу дружное:
— Здорово!
— Здравствуйте…
Те также — хором:
— Я Иван (Александр), а это — брат мой Санька (Ванька).
Чернявый, атакованный с обоих флангов — только диву даётся:
— Вы близнецы?
— Да, близнецы — мы с Ульяновска на Выставку приехали! Давай дружить? Тебя как звать?
— Александр…
— Ты тоже Сашка⁈ Вот здорово!
— Я — Александр…
— Ты — комсомолец?
— Нет.
— А почему…? Всё равно давай с тобой дружить!
Тот, обречённо вздохнув:
— Давайте. После полётов останетесь и поможете помыть и…
— УУУРААА!!!
На меня, полёт в этом дребезжащем — насквозь продуваемом водоплавающем жестяном «сарае», впечатление произвёл — самое удручающее… Ощущения, как с ледяной горки в старом холодильнике несусь — было одно такое воспоминание детства.
Мои же комсомольцы, просто пищали от восторга — хотя некоторые слегка «позеленели» от страха и рвотных позывов.