На следующий же день, Ванька да Санька, буквально за руки подтащили того «чернявого» в Ульяновский отдел на Всероссийской выставке, показали все экспонаты и наконец — представили всей нашей группе у картины:
— Ребята, это — Саша! Он умеет делать модели планеров.
Затем, близнецы представили Александру всех нас:
— Саша, это — Лизка-художница, она эту картину нарисовала. Здорово получилось, да? Это — Кузьма, он ту телегу с мотором изобрёл. Это — Миша, он здорово ножи метает. Это — Ефим, он здорово дерётся…
— А это наш комсорг: его — чуть тем трактором не задавило! — мной они явно гордились и просто захлёбывались от восторга, — он воевал с белопанами, был у них в плену, починит любой автомобиль, знает — как сделать танк и…
— … И как его делать не надо.
Приязненно улыбаясь, протягиваю руку:
— Серафим Свешников!
Тот, явно робея перед такой «выдающейся» личностью, тем не менее — твёрдо пожимает мою ладонь:
— Александр Яковлев.
Да, это был он — все сомнения разом исчезли!
Будущий главный конструктор авиазавода «№ 115», заместитель Наркома авиационной промышленности по новой технике и личный референт Сталина по авиации.
Во время учёбы в школе, он в шестнадцать лет организовал авиационный кружок, где сконструировал свою первую авиационную модель. На следующий 1924 год, достигнув возраста 18 лет, Александр создаст свой первый планер «АВФ-10» — во время всесоюзных соревнований в Крыму признанный лучшим. В 1927 году будут проведены испытания его первого самолёта — авиетки «АИР-1».
Дальше, думаю рассказывать об одном из самых выдающихся конструкторов авиационного вооружения СССР, не стоит. Это был один из немногих моментов после моего «попадалова», когда мне остро захотелось перепеть Владимира Высоцкого:
'Я — «Як»- истребитель, мотор мой звенит,
Небо — моя обитель…'.
Задержав его ладонь в своей, говорю:
— Саша! Наша комсомольская ячейка уже давно хочет создать в Ульяновске аэроклуб. Ты мог бы сделать для нашего аэроклуба настоящий планер?
Тот, хотя и хотел бы — по глазам вижу, да мнётся:
— Это не так просто, товарищи! Нужны…
Перебиваю:
— Первым делом нужны деньги, так?
— Да, конечно — без денег ничего не получится.
Показываю картину:
— Тебе нравится это?
Тот, дёрнув кадыком, уставился не отрывая глаз… Каюсь, сперва подумал — от рисованного изображения авторши в несколько легкомысленном наряде.
Однако, ошибся!
— Конечно, нравится!
Он обернувшись, с высшей степенью заинтересованности спрашивает у живого воплощения девушки-тинэйджера:
— А что это за странный летательный аппарат…? Эээ…?
— Елизавета.
Та, улыбнувшись улыбкой Евы — протягивающей Адаму яблоко познания:
Рисунок 88. Будущий авиаконструктор Яковлев А. С. в юном возрасте.
— Это — вертолёт. Он может садиться и взлетать вертикально. Хоть, на крышу дома к примеру.
Вижу, разгорающиеся глаза и змеем искусителем:
— Эта картина не тебе одному нравится, Александр! Наш товарищ Елизавета Молчанова скоро продаст её и, на вырученные деньги — построит планер, который на следующий год победит на Всесоюзных соревнованиях в Крыму. Ты хочешь помочь ей и нам?
У Елизаветы — глазища по юбилейному рублю каждый. Однако, молчит.
Яковлев помявшись, выдавливает:
— Хочу…
— Ты согласен ради этого переехать в Ульяновск? Это город в Нижегородской губернии — где делают все эти вещи, что ты видишь в нашим отделе Выставки.
Тот, крайне вежливо:
— Я коренной москвич и люблю свой город — свою Москву.
Я напористо:
— Что ты больше любишь: Москву или авиацию?
Бросив на меня взгляд искоса:
— Я подумаю над вашим предложением.
На лицо очень сильный характер, явно не ищущий лёгких путей. Даже на откровенное заигрывание с ним Елизаветы — он никак не реагирует! Не просто мне с ним будет, предчувствую — ох, как не просто…
— Хорошо! Думай пока и готовь проект планера.
Озабоченно посмотрев на часы, предлагаю:
— Товарищи! А не пойти ли нам пообедать?…Александр, ты с нами?
Народ с готовность меня подержал:
— Давай с нами, Саня!
Ничто так не закрепляет дружбу — как совместная трапеза после знакомства!
За обедом в столовой при Выставке, познакомились поближе и выяснилось, что будущий авиаконструктор родился в 1906 году, в День смеха — 1 апреля (19 марта по старому летоисчислению), что вызвало многочисленные дружеские подначки. Прадед его бы крепостным крестьянином, дед — владельцем свечной лавки в Москве, отец до Революции — служащим компании Нобеля.
Вот такой вот «социальный лифт»!
Саша своего «непролетарского» происхождения стеснялся, но Брат-Кондрат его вмиг успокоил:
— Да, брось Александр: Карл Маркс — тоже не рабочих кровей, а Фридрих Энгельс вообще — капиталистом был. Был бы ты сам — человек сознательный, а кто твои родители — это не так для Республики важно. Сын за отца не отвечает!
Но тем не менее, юный Яковлев — принимал активное участие в общественной жизни школы.
— А вот это — правильно, Александр!
И переглянувшись с Ефимом, Брат-Кондрат пообещал принять Яковлева в комсомол. Но только в Ульяновске.
Учился Саша хорошо, но в физике и математике — не был особенно силён. Он больше увлекался историей и рассказами о путешествиях. В этом обнаружилось сходство наших с ним душ, поэтому я доверительно — как лучшему другу:
— Тоже терпеть не мог математику, физику и химию.
Самое запоминающее из воспоминаний детства — наблюдение за уличным точильщиком ножей. Это и, возможно — чтение книг про Ломоносова, Попова и Менделеева, а также влияние товарищей — привлекли внимание юного Яковлева к технике. Александр пробовал построить «перпетуум мобиле» и одно время занимался в радиокружке. В этом, обнаружилось его «родство душ» с нашим Домовёнком и, тот поведал будущему главному конструктору о собственных потугах по изготовлению паровика и «гидростанции» на Грязном ручье.
Затем, начитавшись соответствующей литературы, в 1921 году Александр и его друзья по авиамодельному кружку собрал первую модель планера способную летать. Так началась его конструкторская деятельность.
Закончив в этом году школу, он подобно миллионам его сверстников сейчас определялся — кем ему быть? Насколько я понял — окончательно решить стать авиаконструктором, Александр Яковлев ещё не решил. Точно так же, к некоторой моей досаде, он не дал определённого ответа и твёрдого обещания в ответ на более чем заманчивое предложение.
Расстались друзьями, обещали поддерживать связь друг с другом…
Через неделю с небольшим, не став дожидаться официального закрытия Выставки — вся наша делегация вместе с экспонатами отправились домой в Ульяновск. В Москве остались лишь я, Михаил и Елизавета.
Глава 29Операция «Пассажир»
— Когда следующий трактор сделаем, Серафим? — спросил ещё в Ульяновске Клим, войдя «во вкус», — народ пишет, приезжает, интересуется…
После моего ответа, он буквально оторопел:
— «Мы»? Пожалуй, никогда. Достало меня иметь дело с «Красным Сормово», а без них мы не потянем.
— Так, что же нам делать, как быть? Народ пишет, приезжает, интересуется…
— Мы пойдём другим путём! А «народ» потерпит с годик-два — он ещё и не то и, не столько терпел, сердечный.
Ещё ранней весной, ознакомившись поближе с порядками — царившими на заводе «Красное Сормово», я отказался даже от мысли создать там сперва крупносерийное тракторное производство, а ближе к тридцатым годам — что-то типа прообраза знаменитого «Танкограда».
По нескольким причинам:
Во-первых — это государственное предприятие и, государство за ним тщательно бдит — сковывая любую частную инициативу и, с течением времени — этот процесс будет только усугубляться.
Во-вторых — рабочий класс там донельзя избалован вниманием «руководящей и направляющей». Ведь «Сормово» — первенец рабочего движения, именно там произошла первая в России забастовка.
В-третьих, вытекает из «в-первых» и «во-вторых» — пристальное внимание ВКП(б) за любым «пуком», доносившемся из этого завода.
В-четвёртых — завод имеет достаточно много гарантированных заказов, особенно связанных с волжским речным и каспийским морским судоходством. Кроме того, в связи с энергичными усилиями государства в сфере восстановления железнодорожного транспорта — имеются контракты на изготовление и ремонт подвижного состава. Лишний геморр с массовым трактором — ни заводу, ни самим заводчанам — совершенно ни к чему.
В-пятых, ещё и по чисто внутриполитическим причинам — государство не экономит на дотациях для таких вот «флагманов», типа Путиловского, Обуховского да Сормовского заводов. Так что, сормовчане — без «куска хлеба» не сидят и, не думают ежеминутно — где-бы им урвать лишний заказ, чтоб заработать лишнюю копейку на пропитание. Если бы Ксавер не познакомил меня с тем «злостным контрагентом», уверен — со мной и разговаривать никто не стал бы.
Однако, то были разовые контракты. Не могу же я выпускать таким образом — тысячи и десятки тысяч тракторов в год, как того хочу⁈
Думаю, этих пяти причин вполне достаточно, чтоб искать другое место для
Рисунок 89. «Империя» братьев Баташовых, в 1920-е годы — Приокский горный округ.
серийного производства трактора «Мужик».
И тогда я как хищный коршун-стервятник — парящий высоко в небе над облаками, обратил свой ястребиный взор на бьющегося в последней предсмертной агонии гиганта… На бывшую «империю» братьев Баташёвых — то бишь, на Приокский горный округ (окружной центр — город Выкса) — в состав которого с десяток-полтора заводов и заводиков.
Особенно привлекательным было то, что этот Округ — как бы «отдельное государство», расположившееся среди лесов, болот и, бесчисленных рек и речушек. Хотя, это промышленное образование имеет свою собственную раз