Тьфу, гадость!
Горячие сосиски — из каких-то отходов, к рукам прилипающие пряники, не известно как и на чём жаренные семечки, пряники — руки к ним магнитом прилипают, крутые очищенные яйца… Всем этим торгуют с немытых рук, сомнительные на рожу личности из корзин поставленных просто на землю.
Прямо-таки бесила навязчивая реклама.
— Магазин без крыши, — орал продавец галантереи чуть ли не в ухо, — хозяин без приказчика, цены без запроса!
— Травушка-зубровушка для настойки водочки! — кричал другой, тыкая мне в морду какие-то сушёные «гербарии».
— Яблыки коришневые, пакупай яблыки!
«Ба, знакомые всё лица»!
И в этом времени «носорогов апельсиновых» — кавказцев, на российских рынках полным-полно.
Ещё один:
— Совершенно новое средство против зачатия…!
За грудки его:
— ЧЁ⁈ Да, ты охренел!
— Гражданин, это я не тебе… Сударыня, обратите внимание!
Поэт-самоучка — «Пушкин», млять:
— Щеточки для примусов, от угару, от пожару — двадцать копеек за пару!
— Купи мыло — вымой рыло! Кожа слезет — грязь останется!
Да он здесь не один!
— Платки для носа без всякого запроса…
Такое чувство — весь наш народ укушен Парнасом!
Мальчишки, продававшие в эти последние жаркие дни подсахаренную мутную водицу с долькой давленого лимона, кричали как заполошные:
— Лимонад! Лимонад! Сладкий — как мед, холодный — как лед! Стакан за рупь, пять за десять!
Но, всё это ещё фигня — простите мой «французский»… Просто убил наповал торговец мороженным — поставивший свою палатку между общественным писсуаром и мусорным ящиком, рядом со стоянкой извозчиков. И, самое главное — торговая точка оказалась весьма «бойкой»!
Пошарившись меж торговыми рядами с час, всё же купил все необходимые ингредиенты для приготовления русского борща и узбекского плова, белый хлеб, фруктов и сладостей на всю нашу дружную компашку. Вернулся на извозчике и мы с Елизаветой принялись хозяйничать на кухне…
Кстати, всем девушка хороша: в супружеской постели или на светском приёме будет просто бесподобна — как принцесса Диана!
Но готовить практически не умеет — поэтому лук-морковку чистить да варить-жарить приходится мне. Правда, пока меня не было — в квартире прибралась достаточно прилежно.
Долго молчим… Лиза только трётся об меня довольной домашней кошкой и принюхивается к кухонным запахам — видать, сильно голодна. Чувствую — что-то хочет сказать, но не решается. Наконец, как в холодную воду проруби прыгнув — разве что не перекрестившись:
— Серафим, я «это» иногда делаю ночью — как ты показал…
— Продолжай, раз уж начала.
Смущаясь, краснеет:
— Ну, это… Сама себе делаю оргазм.
— Вот видишь! Всё оказывается очень-очень просто: «наши руки не для скуки».
Опять молчим…
— Серафим! Это… Это не тот оргазм, как делаешь мне ты… Совсем не то — мне не нравится.
Удивляюсь и советую:
— Вот, как⁈ Попробуй сменить руку.
Рассердившись, бьёт кулачком в плечо:
— Ты… Ты… Ты издеваешься надо мной⁈
Сделав энергичный жест, возражаю:
— Нет, не издеваюсь, так все делают: меняют «партнёра» — если не удовлетворяет прежний… Тебе, разве твоя «maman» не рассказывала?
В этом месте не выдерживаю и ржу как конь:
— ХАХАХА!!!
Сперва рассердившись и даже шуточно наградив почёщиной, Лиза в конце концов сама рассмеялась.
Успокоившись, Лиза с какой-то подоплёкой спрашивает:
— Я знаю, ты спишь с Софьей… Ты любишь её, Серафим?
Конечно, наши отношения с бывшей нэпманшей, а ныне председателем артели «Красный трактир» — были ей известны, как впрочем и любому ульяновцу — начиная с примерно пятилетнего возраста.
Сказать по правде, я её люблю. Конечно, звучит донельзя цинично и возможно несколько подло (нет в этом мире идеальных людей!), но я люблю Софью Николаевну — как послушное и ласковое домашнее животное или, даже как некую удобную вещь — делающую мою жизнь более комфортной.
Отвечаю как можно строже:
— Извини, Лиза — но наши отношения с Софьей Николаевной касаются только нас двоих.
Помолчав и даже пошмыгав носом, та:
— Я знаю: ты её не любишь — но спишь с ней. Меня ты тоже не любишь — мы с тобой тоже могли бы…
«На колу висит мочало — начинай всё сначала».
— Нет, не могли бы!
— Почему?
— У Софьи Николаевны, как и у твоей мамы — другой статус, чем у тебя. Они вдовы! Я или Аристарх Христофорович, сколько угодно можем ходить к ним — чтоб «переспать», это ничего в их репутации не изменит… Это тебе понятно?
— Да, но…
— Ты — другое дело, тебе ещё «султана» искать и замуж за него выходить, — подмигиваю весело, — или передумала? Ради сиюминутного удовольствия, ради какой-то низменной похоти ты согласна расстаться со своей мечтой⁈
Подумав, та твёрдо ответила:
— … Нет, не передумала. Нет, не согласна!
Дальше, после довольно длительной паузы — меж продолжающейся готовкой, у нас шёл спокойный, неторопливый, деловой разговор:
— Андрей Александрович, так на меня смотрит…
— Я тоже это заметил.
Не знаю, женат или холост в данный момент Жданов. Помню только, сын у него будет — Юрий. Будет или уже есть?
Ладно, не важно:
— Не твой уровень, девочка. Этот человек не способен стать «султаном» — хотя сатрап из него может получиться знатный.
— Почему?
«Ласты он склеит в 1947 году, — чуть не вырвалось, — зачем нам с тобой такой недолговечный?».
— По своему духу он мещанин — хотя и изо всех сил это скрывает, вот почему. А предполагаемый кандидат в султаны должен быть именно АРИСТОКРАТОМ(!!!) духа.
Та, поражена до самой глубины:
— Как это ты всё определяешь, Серафим? Ты ж с ним едва знаком⁈
«В Википедии читал», — чуть не ответил.
Пожимаю плечами:
— Сам не знаю — на уровне инстинкта, возможно. Посмотрю на иного человека и вмиг определяю, на что он способен — каких высот сможет достичь.
Повышаю голос:
— Да и рано тебе ещё с ним флиртовать! Жданов — уже зрелый мужчина, должно быть — с большим определённым опытом. Хотя и, шарахаться при каждой встрече тоже не стоит: веди себя как маленькая, глупенькая девочка — не понимающая что от неё хотят взрослые.
— Я так и делала, должна заметить.
— Молодец…
Помолчав, снова спрашивает:
— А, Александр Голованов?
Замираю на мгновенье, потом:
— Что, «Александр Голованов»?
— Мы с ним иногда встречаемся и, он оказывает мне «знаки внимания» — как бы сказала моя мама.
— Ухаживает?
— Да, пытается ухаживать. Что в этом случае твой «уровень инстинкта» подсказывает — на что способен Голованов?
Хорошенько подумав, отвечаю:
— У Голованова чувствуется некий «внутренний стержень» — он способен стать тем «султаном», которого ты ищешь… НО!!!
Делаю паузу, затем нарезаю кусочками мясо на плов и, не глядя на собеседницу — как будто рассуждаю вслух:
— Он ещё в самом начале карьеры — у самого подножья властной лестницы — так сказать. Если ты сейчас вскружишь ему голову — влюбишь в себя, дальнейшего его взлёта может и не быть. Ведь, влюблённые мужчины «размякают», становятся крайне уязвимыми!
Елизавета засомневалась:
— Я слышала чаще бывает наоборот: окрылённый любовью мужчина — буквально горы сносит на своём пути.
Пожимаю плечами:
— Без всякого сомнения — бывает и такое! По моему мнению — всё от женщины зависит. А ты уверена в себе?
— Не знаю… Ни разу, ради меня ни один мужчина не свершал ничего такого… Особенного!
— Вот видишь! Конечно, дело твоё — но я бы подождал лет пять и посмотрел, что из Голованова получится к тому времени. Пока же, предлагаю продолжать тренироваться «на кошечках»: учиться влиять на мужчин — не давая им затащить себя в койку…
Помолчали немного, потом она спрашивает:
— Кто будет следующим «подопытным» после Есенина?
Фыркаю презрительно:
— «Есенин»! Тому ты просто задурила голову своим природным обаянием или купила — выкупив его долги…
Несколько обиженно, надув губки:
— Справедливей будет сказать — и то и, другое.
— Называй как хочешь — но это всего лишь первый уровень. Вторым уровнем будет заставить мужчину сделать то — чего до него никто не делал.
Внимательно слушает.
— Ты заметила, как на тебя смотрит Вася Пупкин?
Та, потаённо-самодовольно:
— Кажется, он в меня по уши втрескался.
Все наши ребята уже знали кто-такой Вася и чем он занимается, хотя кроме Кузьки — никто не понял для чего нужны радиолампы.
— Василий на пороге великого открытия — есть у меня чуйка, но ему чуть-чуть не хватает уверенности в себе. В частности, он комплексует по поводу отношений с девушками и, у него не так давно произошла страшная личная трагедия… Помоги ему, Лиза! Избавь от комплекса, помоги забыть свои страхи и придай уверенности в собственных силах. Заодно, сама приобретёшь первоначальный опыт манипулирования и, ту самую уверенность.
Та, в некой неуверенной задумчивости:
— Ну, не знаю… Насколько я понимаю, мужчины порой бывают весьма «прилипчивы». Если я обнадёжу его, он ведь потом по-хорошему не отстанет!
— Если он обретёт уверенность в себе как в мужчине и, при этом у вас с ним не дойдёт до… До «того самого», Вася будет искать «это» на стороне и эта проблема исчезнет сама собой. По крайней мере — по тебе он долго плакаться не станет.
— А найдёт ли он «это самое» на стороне? Ведь…
Понимаю, про что она:
— Время лечит! Мёртвым — сырая земля, живым — надо как-то устраивать личную жизнь. Если Вася сделает мне стержневой пентод, он обретёт не только уверенность в своей мужской неотразимости — но и столько ништяков от меня, что к нему в постель девки сами в очередь выстоятся… Ты уж мне поверь, Лиза!
На следующий день сходили всей группой в театр.
Страна переживала после социальной революции, революцию культурную — внесшую сумятицу во все виды творчества. Новаторские тенденции затронули и театр — ставший важнейшим средством приобщения к «культурности». Это касалось не только массовых посещений спектаклей, принимавших почти ритуальный характер, но и широкое распространение так называемых «ТРАМов» — самодеятельных театров рабочей молодежи… Хотя, это произойдёт чуть позже — на следующий год.