От обращения как к взрослым — у «мужиков» прямо-таки в зобу дыханье спёрло и, они кинулись нам помогать со всем нерастраченным юношеским энтузиазмом. Ну и заодно — так надоедавшие первое время «мелкие», не смели приближаться ближе полёта в них чего-нибудь не слишком тяжёлого…
Возрастную «субординацию» в посёлке Ульяновка соблюдали чётко и, старшие излишне долго не парились в поисках способов поставить младших на место!
Так как «энтузиастам» поручал я, как правило, самое трудное: к примеру — очистку стальной щёткой ржавых поверхностей ходовой, рамы и кузова и, затем их окраску суриком — то среди любителей «покататься» на старом автомобиле была большая «текучка».
В результате, к концу первого этапа ремонта «француза» — его разборки на составляющие элементы, у меня остались лишь самые стойкие или чем-то ещё дополнительно мотивированные ребята — кроме возможности «покататься». Короче, образовалась небольшая — но, не боящаяся никакой чёрной работы и любых трудностей, устойчивая группа. Не считая самого Кузьмы, команда состояла из пяти человек подростков — от тринадцати до пятнадцати лет. Кроме личностных мотиваций — о которых ниже, этих ребят я на завершающем этапе дополнительно тайком мотивировал не просто «покататься» — но и возможностью самим «посидеть за рулём».
Это были типичные подростки с поправкой на время: с угловатостью манер, с не всегда почтительной по отношению к старшим свободой рассуждений, с нарочитой резкостью и шероховатостью языка, на которым они изъяснялись. Период наступления половой зрелости переживают с исключительными трудностями, инстинкты преобладают и, в силу темперамента — требуют немедленного исхода. Отношение к предстоящей взрослой жизни — скорее полусознательное, дающее мало пищи интеллекту и его борьбе с инстинктами. Грубы, дерзки и резки до крайности, в поведении невооружённым взглядом заметен болезненный и колючий эгоцентризм. Безусловно, общее развитие для возраста — недостаточное, учение даётся им с большим трудом.
Зато, как и положено быть у подростка — самоуверенность колоссальная!
К работе относятся исключительно горячо и нервозно, но если регулярно не «подогревать» — быстро остывают.
«Сырьё», короче — неотёсанные искусным скульптором бесформенные глыбы мрамора!
И я как древний грек Пигмалион, настойчиво, кропотливо и целеустремлённо «отёсывал» из них сразу шесть «Галатей»…
Это «ваяние» новых личностей происходит ежедневно и, уже дает некоторые — пока мало заметные, плоды.
Среди всей группы выделялось двое: Ефим и Елизавета. Да, да — была среди мой команды и одна девочка! Ладно, её оставим «на сладкое» — это будет отдельной «песней», а пока про «сильную половину» нашей комсомольской ячейки.
У первого, у Ефима — самого старшего «отрока» в группе, фамилия была…
Анисимов.
Да, да — он самый! Старший сын самого Председателя волостного Совета — Анисимова Фрола Изотовича. Правда никакого, так мне хорошо знакомого «там» чванства представителя «золотой молодёжи» или попыток использования «родительского» ресурса — для получения каких-то особых привилегий для «катания» на автомобиле, не наблюдалось. Да и узнал об том не сразу. Хотя, обликом Ефим мне кого-то сильно напоминал, догадался только тогда — когда сам Фрол Изотович, зайдя в гараж проверить выполнение «графика», воскликнул в полном изумлении:
— Ефимка! Ты, что здесь делаешь?
Уже подсознательно «догнав» о их родстве, я опередил с ответом понурившего голову паренька:
— Товарищ Анисимов! При коммунизме — в котором будет жить уже нынешнее поколение нашей молодёжи, в чём я нисколько не сомневаюсь, могучая механическая пролетарская «лошадь» заменит живую — жалкую и слабосильную крестьянскую клячу. Поэтому, подрастающему поколению нашей пролетарской республики необходимо обязательно знать устройство автомобиля, чтоб не быть в светлом будущем — тёмными и отсталыми личностями! Осознав это Ефим и другие ребята, желая быть максимально полезными членами (Лизка, дура, хихикнула) нового общества — добровольно помогают мне ремонтировать автомобиль и заодно изучают его устройство…
Родитель «номер один», в полном обалдении только и молвил:
— Ну молодцы, молодцы… Изучайте, конечно — глядишь сгодится.
Позже, Фрол Изотович не забывал расспрашивать про успехи своего первенца и, я как только мог, хвалил его — зарабатывая дополнительные «бонусы» у представителя власти.
«Хваля» Ефима, я нисколько не лукавил: малый, действительно оказался способным… Только не по части «изучения устройства» и, вообще по мастерству и механике: здесь, среди прочих — он скорее был вечно отстающим.
Но, какие задатки прирождённого лидера!
Видно, весь в папашу: сверстники его слушались беспрекословно и, с ним боялись связывается даже ребята постарше — лет уже шестнадцати-семнадцати, как понял из подслушанных разговоров. Дрался он умело, нахраписто и жестоко — никогда не заканчивая потасовку первым, не пасуя — даже перед гораздо более сильными парнями. Времена до сих пор стоят дикие, нравы народные — понятные и простые: чуть что-то не так — в морду.
Самый сильный всегда прав и, горе — не умеющему постоять за себя!
Конечно, намереваясь создать первичную комсомольскую ячейку, я не собирался долго числиться её лидером — у меня другие задачи. Сперва я метил на это место Кузьму, но потом вижу — не тот психологический типаж. Да, возможно выучившись и приобретя какой-то житейский и производственный опыт, тот станет главным инженером крупного промышленного предприятия или ведущим конструктором в его КБ. Но, работа не с бездушными железяками, а с живыми людьми — не его конёк: поставь его директором — провалит всё дело.
Ефим же другое дело!
«Порох» он никогда не выдумает и «велосипед» не изобретёт… Но я мог поручить ему какую-нибудь работу, сам спокойно пойти куда-нибудь по каким-то другим делам и вернувшись — обнаружить её сделанной на отлично. Если сын председателя Ульяновки что-то не понял по «процессу», он привлекал Кузьму в качестве «консультанта» и, с его слов расставлял всю свою «братву» по рабочим местам. И сам, что характеризует его только с самой лучшей стороны, кстати — не гнушался поработать кувалдой, гаечным ключом или щёткой.
Поняв, какой мне попался «неогранённый алмаз» в руки, сперва предельно мотивировав возможностью — не просто покататься на автомобиле или за рулём «посидеть», но и обещанием научить самостоятельно водить автомобиль — я принялся по возможности «шлифовать» эти природные способности. Времени конечно, во время ремонта было крайне мало, но тем не менее — в редкие минуты когда мы оставались с глазу на глаз: шаг за шагом, начиная с самого простого — я обучал его основам психологии управления подчинёнными и азам менеджмента. Ненавязчиво учил, как бы между делом брошенными словами — но он всё схватывал, всё запоминал и, вскоре гляжу — начал применять на практике.
У парнишки непростые семейные обстоятельства и полнейший душевный раздрай: отец, хотя и официально не развёлся — но фактически бросил мать с тремя детьми. Помогает, конечно по возможности материально…
Но этого ничтожно мало подростку — даже, почти ничего!
Как-то раз Ефим упросил меня к нему в гости — мол, мать приглашает. Неудобно было отказываться… Когда-то очень красивая, но рано поблекшая и увядшая женщина — вся аж сочилась лютой злобой к «изменьщику». Весь разговор только и сводился к Фролу Изотовичу: какая он, типа — сволочь. Сидел как на иголках и еле дождавшись конца чаепития, наскоро попрощавшись ушёл — посоветовав почаще бывать в Храме и обращаться к Отцу Фёдору…
Что ещё я ей скажу⁈
Её сыну же, я сказал — крепко сжав руку и глядяпрямо в глаза:
— Ефим! Что бы не происходило, помни: он — твой отец, а она — твоя мать. И, других родителей у тебя уже никогда не будет.
По ответному взгляду я понял — он мой. Кто может быть выше отца?
ТОЛЬКО — УЧИТЕЛЬ!!!
Личностной мотивацией у Ефима Анисимова (хотя возможно он это не осознавал), было стать по социальному положению вровень с отцом, превзойти его — доказать, что и без него он может выбиться в «лучшие» люди… Кто мог предоставить ему такую возможность?
По его теперешнему разумению — только я!
Так что, мимо такого «учителя» пройти было никак нельзя.
Была, конечно непроизвольно-паскудная мыслишка: использовать Ефима в качестве «Павлика Морозова» — если в наших с товарищем Анисимовых отношениях, что-то пойдёт «не так»…
Но я тут же, отмёл её прочь.
На первом же комсомольском собрании (здесь я несколько опережаю события — оно состоялось значительно позже описываемых событий), я выдвинул Ефима Анисимова в мои заместители. Позже, я так выдвину его в волостные комсомольские вожаки, а сам отойду «в тень».
Что меня в очередной раз в этом «интересном» времени удивило зело: в комсомольцы не спешили «записываться» дети рабочих и крестьян! То ли и без того, у них дел хватало, то ли из-за отсутствия каких-либо амбиций или (час от часу не легче) пролетарско-крестьянского сознания…
Короче, не знаю!
Даже уже гораздо позже, когда про первую (не в волости — в целом(!) Ардатовском уезде) комсомольскую ячейку писали газеты — мой Кузька ещё очень долго оставался единственным представителем пролетариата в ней. Да и то -с очень большой натяжкой: подобно дядьке Климу, его погибший на Империалистической войне отец был кустарём-надомником, по ортодоксальной марксисткой терминологии — мелким буржуем.
С отцом Кондрата Конофальского — Борисом Александровичем, мы были знакомы уже достаточно давно: он несколько раз навещал меня, когда я лежал больной в поповском доме. Внешне, Борис Александрович, чем-то напоминал мне Кису Воробьянинова из последней экранизации «12 стульев»…
С ним мы, вдоволь наговорились — до хрипоты наспорились по марксисткой теории-практике, видимо — оба испытывая дефицит общения. Не считая того, что он обозвал меня «безграмотным ревизионистом», я его — «зашоренным догматиком», стали практически, если и не друзьям