— «Макарьевскую» часть Нижнего Новгорода (названную так по названию знаменитой нижегородской ярмарки), в так называемый «район Нижнего базара».
На первой телеге, рядом с постоянно оглядывающимся на свой груз «водителем» (видать, запах первача через стекло и дерево чуял!) сидел Василий Афанасьев и показывал путь, на второй — на том же месте, пристроился я.
Всю дорогу мой «биндюжник» ругался как… Как биндюжник!
На пешеходов, на других водителей кобыл, на трамваи и редкие автомобили — такие маты гнул, уши в трубочку! Вспоминается таксист из фильма «Брат-2»: это, без всякого сомнения — его далёкий предок.
— Ты что такой злой? — спрашиваю.
Тот на меня, буквально вызверился:
— А ты сядь на моё место, посмотрим — сам каковым будешь! Думаешь, я по воле? Загнала в город бедность, а разве здесь — лёгкая жизнь⁈ Заработок непостоянный — как повезёт, клиентов друг у друга рвём — как волки какие, налоги заедают, овёс дорогой… Сам живу в каком-то углу, в грязи, тесноте, неудобстве, неуюте… Жены нет, только «матрёшка» на пять рыл — «обнимает сладко, обирает чисто»… Эхма!
Возница со всей силы стеганул ни в чём не повинную лошадь:
— Но, дохлая!
Чтоб отвлечься от нехороших мыслей, верчу головой по сторонам — рассматриваю город.
ДА!!!
Во что превратился город, бывший при «бывших» «кошельком России» — из-за своей знаменитой Нижегородской «Макарьевской» ярмарки! Впрочем, судя по некоторым сообщениям в местной прессе — последнюю, власти собираются этим же летом возобновить…
Надолго ли?
Пока же хоть и ожидал увидеть нечто подобное, но Нижний Новгород сильно разочаровал: та же деревня — что и Ульяновка, но только огромная. Грязь, кучи мусора, обшарпанные дома, выцветшие театральные афиши и «ненавязчивая» реклама ещё дореволюционных вывесок над магазинами — на которых уже и не разберёшь что написано…
Людей на улицах немного, автомобилей (обратил особое внимание по вполне понятной причине) — почти нет, зато часто попадаются пролётки извозчиков и прочий гужевой транспорт. Конечно, в губернском центре имеется трамвай и мостовая в центре замощена булыжником — но всюду навалены кучи, как давно высохшего уже, растоптанного в пыль — так и совершенно свежего конского навоза. Если к аромату этого дерьма, добавить ещё испаряющиеся в летнюю жару лужи мочи того же происхождения, то понятное дело — «благоухало» в «мегаполисе» так, что порою слезились глаза.
Чувствуется общая нужда и едва прошедшее военное лихолетье: горожане — средь которых не отличить приезжих, одеты в сильно изношенные гимнастёрки, галифе, косоворотки, фуражки и кепки… Очень редко встретишь что-нибудь «цивильное», типа костюма и шляпы на голове. Обуты тоже — без особого изыска: сапоги или ботинки с обмотками как у меня и очень редко, видимо ещё довоенные ботики. Женщины, почти поголовно носят косынки и платки — очень редко у кого, ещё довоенные — давно вышедшие из моды шляпки.
Наконец — уже темнеть было начало, добрались до места. «Нижний базар» — наиболее сильно развитая до революции торгово-промышленная зона города, застроенная под жильё преимущественно частными, одноэтажными домами.
Вот во двор одного из таких домов — где проживал дальний родственник «старшего агента по охране грузов», мы и въехали.
Опять же — обычный сельский двор!
Если бы не торчащие над забором многочисленные потускневшие купола церквей, да изредка еле-еле коптящие фабричные трубы — решил бы что находимся в какой-нибудь деревне, где-то на периферии.
Поздоровались, выгрузили в один из сараев «хабар» и, после недолгого общения с хозяином в курилке — на тему «как доехали?», нас пригласили «вечерять».
Нравы народные простые, как пресловутый «промежуточный» патрон!
Раз после разлуки встретились — длительность не имеет определяющего значения, значит — надо «это дело» обмыть. Василий Афанасьев за ужином, несколько стесняясь попросил «уважить» мужиков — я выдал «казённых» три литра самогона, чтоб не прослыть за сатрапа какого-нибудь… И, потом всю ночь просидел в том сарае с керосиновой лампой в одной руке и с обнажённым «наганом» в другой — отгоняя любителей «догнаться».
Казалось, к полуночи во дворе «гуляла» вся улица — столько народу «на запах» слетелось! Сколько было уговоров, слёзных просьб, проклятий и даже угроз в мой адрес… Как-то даже, собрались идти «на штурм»:
— А чё его спрашивать? Набить рожу, а первач реквизировать в пользу трудящихся… Не будет же красный командир стрелять в трудовой народ из-за какой-то сивухи!
— Врёшь — наш первач знатный! Это у кума тваго — «сивуха»!
— Дерьма шибко много кум в брагу ложит — вот дерьмовый самогон и выходит…
— БУГАГАГА!!!
— Ладно, чё бестолку болтать? Вперёд — стрелять не будет! Видели мы уже «хероев» — кверху пузом по Волге плыли.
Попался и какой-то «идейный»:
— Вперёд мужики! Экспроприируем своё добро — экспроприированное у экспроприаторов… Стрелять не будет — только пужжает! Это я вам со всей пролетарско-классовой ответственностью говорю.
— Ну, вот и иди к нему первым! Чё нас поджучиваешь⁈
«Добро» бы точно отобрали, а «репу» мне начистили б, знатно: стрелять людей из-за какого-то бухла — я действительно не стал бы… Но выручил один из моих «агентов по охране»:
— СТОЙ, МУЖИКИ!!! Этот стрелять будет — он на голову контуженый и, справка у него специальная от доктора имеется — что ему людей стрелять можно!
— Брешешь! Не бывает таких справок.
— Собака брешет, я те всю правду грю.
— Ух ты, точно… Глядь, зенки у его — какие бешенные! Так и зыркает ими…
— Из поповичей он, гришь? Ещё и, небось с чертями знатца! Вон — в углу сидит кто-то и шевелится…
— Мать, твою… А ведь и точно! Идём отсюда мужики — от греха подальше…
Однако, накопившаяся агрессия настойчиво требовала выхода:
— Эхма, жизть наша! — протяжно проскулил один, — за чё только воевали, за чё кровя на фронтах проливали…
Тотчас:
— Это ты то «проливал», вошь тыловая⁈ Ты к моей Машке бегал, пока я…
ТЫРЦ!!!
— Вот, ты как…! Ну, держись, ССУКА!!!
ТЫРЦ!!!
— Ах ты ж, мать твою…
И, понеслась! Правда, дрались не долго — появилась другая идея:
— Мужики! Хорошо бакланить! Идём лучше к Катьке-сухорукой: та не такая сволочь — глядишь в долг нальёт!
— Идём, мужики — чё даром время на этого припадочного терять?
— Осип! Ты, как? Я тебя не шибко зашиб?
— Кто, ты⁈ Да, я тебе как дал — ты через голову кувыркнулся… Ни чё не болит?
— А ты пощщупай!
— БУГАГАГА!!!
Это был не первый «заход», а только — самый критический, когда я панически думал: «ВСЁПРОПАЛО!!!» и, готовился к самому худшему.
И так — всю ночь! К утру только угомонились…
На утро не выспавшийся и злой как интернетовский тролль, я вовсю Ивановскую проклинал свою злосчастную судьбину и того гада — кому я обязан своим «попадосом». Кроме того, я не раз матом матерно помянул товарища Анисимова, его грёбанного «француза» и проклял тот час — когда решил с ними обоими связаться.
Да, ладно — чего уж там! Сам виноват…
Пока полночи гулявший народ без задних ног дрых в разнообразных местах и в исключительно живописных позах, сбегал в запримеченный ещё по дороге к «родственнику» трактир под блеклой выцветшей вывеской и позавтракал. «Заведение», сказать по правде не понравилось — у Софьи Николаевны гораздо чище будет, но накормили вкусно и сытно отличным русским борщом, напоили более-менее качественным чаем со свежей булкой. Всё удовольствие встряло мне в тысячу «совзнаками», ещё сотню выпросил улыбчатым взглядом обслуживающий меня половой…
Официант, то есть.
Потом, повздыхав и загнав под плинтус собственную «жабу» (ведь казённой водки «рыковки» ещё и в помине нет, а легальный спирт в аптеках стоил немногим дешевле французского коньяка), я скинул весь самогон хозяину трактира оптом — оставив лишь один ящик для кой-каких «собственных» нужд и, сюда же определив его на хранение.
Судя по ажиотажу этого начинающего нэпмана, я здорово продешевил — но ещё одной ночи «осады», я бы точно не выдержал!
— Ты бы подновил вывеску, — указал я ошалевшему от удачно провернувшейся сделки хозяину трактира, — а то я, чуть было мимо не прошёл. Так бизнес не делается!
— Да, мы только открылись…
— Скоро закроешься, — глаголю весьма уверенно и напористо, — если на вывеске будет непонятно что на ней написано.
Минут пять тёр ему по ушам про рекламу и её важность для успешного маркетинга и, таки впарил по пять литров краски каждого цвета — по вполне приличной на мой взгляд цене.
— Если ещё товар будет, то милости просим!
Открещиваюсь, как чёрт от ладана:
— Нет, уж! Спиртное, товар — конечно высоколиквидный, но больно уж специфический…
Ну, лиха беда начало!
Однако, посмотрим, как получится «разбогатеть» с краской: завтра суббота — самый торговый день. Сейчас же надо срочно обменять портфель с той «макулатурой», что всучил мне Изотович на совзнаки… Проблем с этим, в принципе нет.
Проблемы появились, когда я сунулся в первое же отделение «Госбанка»: в лучших традициях нашего «ненавязчивого» сервиса — оно было закрыто. В другом отделении — очередь, как в ещё не построенный — для ещё не умершего Ленина, Мавзолей. Простояв до обеда, я конца очереди не дождался — совзнаки на обмен кончились раньше.
Как умный человек я не стал проверять «любит ли Бог Троицу» — а плюнул и, снова заявился в ту же самую «забегаловку» пообедать.
Из «послезнания» мне доподлинно известно, что в крупных городов в разных частях страны, в те годы существовали так называемые «чёрные биржи», на которых обстряпывали свои незаконные делишки так называемые «чёрные маклеры». Эти валютные спекулянты тщательно учитывали разницу фактических курсов совзнаков, червонцев и других имеющих хождение на территории страны ассигнаций — разницу их фактических курсов в разных частях страны и, выручку при обмене клали в карман. Некоторые из «чёрных маклеров» были достаточно большими игроками на рынке валюты и случалось, совершали переводы её больших партий (из Москвы во Владивосток или Ташкент, к примеру), используя для таких поручений «Госбанк».