Василию Афанасьеву вручил пятьсот рублей из оставшихся и, поручил заняться «режиссёром»:
— На твою полную ответственность, товарищ старший агент по охране грузов! Помыть в бане этого гражданина, обеспечить чистым исподним, а его одежду прожарить от насекомых, постирать и привести в порядок… Обратно, он поедет с нами.
— Будет исполнено! А разрешите спросить…
— Театр будем в Ульяновке мутить.
— «Театр»⁈ — наделано обрадовался то и тотчас пообещал, — самолично до кожного скрипа отдраю и собственные подштанники с рубахой подарю!
Поймав извозчика и поторговавшись изрядно скинув цену, я отправился в губернскую НКВД ставить на учёт наше единственное волостное автотранспортное средство. Долго я ходил там по кабинетам и ничего не смог вразумительного ни от кого добиться, а все мною спрошенные не могли понять — чего я от них хочу. Как я понял — никакой автоинспекции ещё и в помине нет, специальный учёт автомобилей ещё не ведётся — просто они приписаны к определённым ведомствам и всё…
С одной стороны — всё просто замечательно, с другой стороны — некоторые мои далеко идущие планы рушатся. Одно радует: в здешней лавке — что-то типа знакомого мне «Военторга», был как раз завоз знаков воинского различия. Поработав хорошенько локтями, я стал обладателем «кубиков» на петлицы себе и «треугольников» для всего отделения охраны Афанасьева. К сожалению, на весь отряд охраны Ульяновского полустанка знаков различия не хватило — эти чуть не отобрали, когда не признали во мне местного…
После небольшого скандала, решил что пора закругляться. Отдал бумаги, что товарищ Кац доверил мне передать «из рук в руки» в вышестоящую губернскую инстанцию — минуя уездную и, вышел вон. Это его дела — какие-то мелкие подковёрные интриги и, меня они не касаются.
В глубокой задумчивости, я решился прогуляться до следующего намеченного «пункта» пешком — благо в НКВД добрые люди подсказали, как туда пройти. Правда сперва, ко мне привязался прежний извозчик и почти квартал ехал за мной — уговаривая нанять его… Еле отогнал — обложив матом.
Были кой-какие «долгоиграющие» задумки, поэтому снял с моей гимназической фуражки звёздочку, отстегнул кобуру от такого же — гимназического ремня с пряжкой и положил в вещмешок, а «наган» засунул слева сбоку за пояс шаровар под гимнастёрку…
Огляделся, похлопал — вроде сильно заметно не торчит.
Рисунок 21. Беспризорные дети 20-х годов.
Не спеша шествуя и рассматривая между делом местные достопримечательности, я заметил ещё одну: живописную стайку разновозрастных беспризорников, занимающихся какими-то своими — беспризорническими делами. Кто-то из них спит прямо на голой земле, кто-то играет в карты или курит, а кто-то дерётся с таким же чумазым оборванцем. Среди них, даже несколько девочек — ведущих себя, согласно их социальному положению…
УЖАС!!!
Прошёл было мимо, но затем остановился как вкопанный.
Хм… А, почему бы и нет⁈ Так, все «главные герои» в эту эпоху делали — даже Остап Бендер и, мне не грех. Возвращаюсь и обращаюсь к всем разом:
— Эй, мелкие!
Десять-пятнадцать детских рыл с волчьим «интересом» в глазах, не совсем дружелюбно уставились на меня:
— Катись мимо, фраер ушастый!
Показываю сложенную меж пальцев купюру и, взгляды стали менее враждебными:
— Что хотел дяденька? Зарезать насмерть кого, или так — напугать просто?
Делаю слегка приблатнёный вид и с соответствующим тоном:
— Среди вас есть какой-нибудь босяк, разбирающийся в автомобилях или вы все без исключения из сельской местности? Хотя бы, различающий модели?
Переглядываются меж собой в забавном изумлении на чумазых — детских, но тем не менее — ожесточённых не по-детски лицах. Поломала их видать жизнь, вдоволь поизгалялась над неокрепшими душами!
Наконец, из всей ватаги выходит поигрывая ножичком… Я бы не сказал, что особо «мелкий»! Ниже моего «среднего» роста, конечно — но вполне долговяз. Насчёт возраста не скажу — уж больно трудно его определить более-менее точно.
Этот, видать вожаком среди них числится — по его манере держаться заметно.
Подходит вплотную… Я напрягся внутренне — место, я бы не сказал, что слишком людное… Вдруг, долговязый беспризорник неуловимым движением прячет «перо» в лохмотья и протягивает относительно чистую руку, даже с аккуратно чем-то выравненными — а не просто обрезанными кое-как или обкусанными ногтями:
— Барон!
Крепко пожимаю ему кисть — тот, аж сморщился на мгновение:
— Поп!
Беспризорник, второй раз за время нашего с ним короткого знакомства, обалдел:
— Это из какого же прихода, «поп»?
— Из самого дальнего — отсюда невидно! А ты — просто «барон», или с приставкой «фон»?
Отводит глаза:
— Не твоё дело… Так значит, ты из «деловых». Хорошо! Что хотел, то?
— Ты точно разбираешься в автомобилях? Расскажи мне про «Форд-Т».
У Барона на лице проскользнула ехидная ирония:
— А что про него рассказывать⁈ Всегда чёрного цвета, всего две рессоры, как в горку едет — почти всегда глохнет. Всё на нём не по-людски: передачи ногой переключаешь, а газуешь рукой… Одно хорошо — лёгкий! Как застрянет — вдвоём можно вытолкнуть.
Малый, безусловно «экзамен» сдал на «отлично»:
— Короче — «ведро с гайками»…
— Хахаха! Верно говоришь, Поп… Что хотел, то?
— Ты в Нижнем давно, или только что с поезда?
— Весной с Крыма приехал… До «белых мух» здесь, пожалуй пробуду — а затем обратно в тёплые края.
— А такое авто — как «Бразье 30/60 CV», знаешь?
— «Brasier»? — переспросил он, по-французски гундося, — серьёзная машина…
— Такие, в Нижнем Новгороде имеются?
Всего в РСФСР (если меня — ещё «там», не одолел склероз) — чуть более двадцати тысяч автомобилей… Меньше даже чем в Польше, которую кремлёвские правители всерьёз рассматривают в качестве военного противника — после полученных не так давно звездюлин от панов. Шансов, что в Нижнем Новгороде — вообще окажется хоть один «Бразье», ничтожно невелики.
— Две штуки точно есть, — отвечает, пролив бальзам на мою душу, — своими глазами видел.
— Точно?
Проводит горизонтально рукой:
— Как при отпуске марафета в аптеке.
— Мне нужна информация по каждому такому «французу», что находятся в городе — даже по тем, что на приколе стоят. Справишься?
— Как два пальца об забор, — Барон ловко сплюнул, — чем будешь рассчитываться за «информацию»?
— Эквивалентом её стоимости в советских «деревянных» рублях.
— Ааа…? А это сколько будет, Поп?
— Смотря какая информация, Барон: мне надо знать всё: состояние, ведомственная принадлежность, ежедневный маршрут, место стоянки и привычки человека — который её водит. Моя щедрость же, будет соразмерна объёму и точности полученных от тебя сведений…
Тот, задумчиво почесал выглядывающее из под «остатков роскоши» пузо:
— Хочу «шпалер»! Можно как у тебя…
Как заметил⁈
— «Пушки» детям не игрушки, — строго говорю, — ещё поранишься, не приведи Господь — а меня за это милиция ругать будет. Налом рассчитаюсь: если тебе припрёт — сам где-нибудь купишь, такого «добра» пока на руках хватает.
— Чудно как-то говоришь… — пожимает плечами, — ладно, давай задаток — тысячу!
— «Тысячу»⁈ А рожа у тебя не треснет, Барон? Вот тебе триста «деревянных» и вновь встречаемся в воскресенье — послезавтра, то есть. На этом же месте и, в это же время. А там посмотрим — стоит ли мне с тобой, вообще дела иметь.
Попрощался и, было ходу отсюда подальше… Слышу — догоняет. Резко разворачиваюсь, держа руку на рукояти «Нагана»:
— Что-то не понял, Барон?
— Поп! Тебе девочку не надо? — шепчет, понимающе подмигивая, — ещё целка имеется — только вчера с деревни.
— Спасибо, Барон — но я по опытным старухам угораю.
— Да ладно, не свисти — «по старухам»… — хохотнув, потом ещё более понизив голос до интимного, — так тебе может мальчика? Ты, если что не менжуйся — есть тут у нас один… Уже «опытный»!
— Отвали — пока уши тебе не надрал, мелкий извращенец!
Уже в спину слышу:
— Так бы сразу и сказал — «не стоит» у тебя, чё сразу обзываться⁈
Сделал вид, что не услышал… А что тут ещё сделаешь?
[1] Государственная автомобильная инспекция, а именно ГАИ, в СССР начала работу 3 июля 1936 года, после ее утверждения Советом народных комиссаров. Однако в Москве, действительно — подобная служба была создана ещё 'Декретом
от 10 июня 1920 года: ОБ АВТОДВИЖЕНИИ ПО ГОРОДУ МОСКВЕ И ЕЕ ОКРЕСТНОСТЯМ'.
Глава 9Вертикально «взлетевший», но не космонавт
Распрощавшись с беспризорниками, вскоре добрался до места расквартирования 5-го Волжского полка ЧОН — «Части Особого Назначения», то есть. Это вовсе никакой ни «Спецназ» и даже не некие карательные войска ВЧК-ГПУ. Так назывались добровольные формирования, которые создавались при партийных организациях ВКП(б) крупных промышленных городов. Скоро их должны расформировать (если я что-то не путаю, уже в этом году), а пока в обязанности ЧОНа входила караульная служба по охране особо важных объектов и борьба с контрреволюцией. Первоначально в его ряды принимали только партийцев и кандидатов, затем — активных комсомольцев и даже беспартийных.
Я считал себя «активным комсомольцем», поэтому смело пошёл устраиваться в Волжский полк добровольцем и очень «удивился», услышав от его наголо бритого командира в кожанке категорический отказ: все «пайковые» места заняты — а будущее формирования туманно и неопределённо. С видом «всё пропало!», он лишь обречённо махнул мне рукой:
— Сами скоро будем искать, где приткнуться!
После чего, ругнув матерно только-только начинающую эпоху НЭПа, бритоголовый дал понять что разговор закончен.
Более конструктивным оказался разговор в отделе кадров полка. Узнав, что я по профессии электрик, мне посоветовали обратиться к своему коллеге — имеющемуся у них в штате: