Естественно, покупатель завидя «комиссара» возле продавца — резко менял направление и чаще всего отоваривался нашей краской.
Что характерно и, на чём строился весь мой расчёт — население было до такой степени зашугано годами «военного коммунизма», что ни одного ответного требования «предъявить документ» не было. Пару раз на рынок забредали настоящие менты и тогда у меня в тревожном предчувствии грандиозного шухера замирало сердце…
Но, обошлось!
Однако, спрос на краску в общем-то был невелик и, несмотря на все мои усилия — до обеда удалось продать всего лишь чуть больше четверти всего товара. После обеда же — как мне было достоверно известно, большого спроса никогда не бывает — можно без толку простоять до самой ночи и ничего не продать.
Да и, опасно — мы уже несколько примелькались на рынке. Совсем уж за дураков хроноаборигенов считать нельзя: кто-нибудь мог уже сообразить, заподозрить и настучать властям — и тогда жди комиссию с проверкой.
Ладно, у меня ещё есть план «Б»!
После обеда мы на той же ломовой телеге стали ездить по городу и заглядываться на фасады и вывески нэпманских заведений. Если с ними было что-то не так (а «не так» было с большинством из них — заведения только-только официально разрешили открыть), наша «троица» заходила и, я сурово насупив брови строго говорил хозяину-нэпману:
— Гражданин! На следующей недели ожидается приезд в Нижний Новгород лично товарища Троцкого — Народного комиссара по военным делам РСФСР и, с ним группы других высокопоставленных товарищей из Москвы… Маршрут следования кортежа Наркомвоендела пролегает по улице, на которой расположен ваш магазин (ресторан, трактир, закусочная…).
За этим, обычно следовало:
— Твою ж, мать!
Затем, выпученные глаза и полуобморочное состояние.
— По решению Губернского исполнительного комитета ВКП(б), Вы обязаны в трёхдневный срок произвести ремонт фасада здания и обновить вывеску — под угрозой расстр… Хм, гкхм… Лишения патента на предпринимательскую деятельность. Для этого, Вам выделена краска из фонда ком-хоз-имущества — которую Вы обязаны оплатить немедленно.
Опять же — отказов не было! Нэпманы, беспрекословно доставали совзнаки и сполна расплачивались — благо я шибко не наглел и задрал «рыночную» цену всего лишь втрое.
Подсчитав вечером выручку, я конечно впечатлился — но не шибко.
Подумав, я выдал своим агентам по тысяче — их долю за риск и, сказал Афанасьеву:
— Завтра отправляйтесь вместе с Аристархом Христофоровичем обратно в Ульяновку — ваша командировка закончилась. Я же остаюсь в Нижнем ещё на неделю — искать запчасти на автомобиль.
Написал записки-отчёты Анисимову, Кацу… Кое-какие распоряжения своему заму Чеботарёву. Письмо Отцу Фёдору — чтоб не волновался и приютил на время гримёра Певницкого.
Прощаясь, уже:
— Чуть не забыл: бидоны из-под краски отмойте керосином и оставьте у хозяев.
Заскочил на продовольственный рынок, набрал кое-чего и явившись вечером в доме Головановых:
— Вера Ивановна! Хотите, я научу Вас готовить замечательное итальянское блюдо — пиццу?
Практически всё воскресенье, одевшись поскромнее в своё прежнее, убил на поиски запчастей…
В принципе, такого добра хватало! Но вот именно запчастей к проклятому «Бразье» — ни фига нет. Не нашёл ничего — кроме латанных-перелатанных камер и так, кое-чего по мелочи — вроде насоса, подходящего к любому колесу — хоть к велосипедному.
Были конечно предложения от сомнительно выглядевших лиц — «достать» что угодно и, за сравнительно небольшую плату… Но по принципу «утром — деньги, вечером — стулья» и, я на них не повёлся.
Уже ближе к вечеру, купил в одном из магазинов «контрабандный товар из Польши» — «радикально» чёрную автомобильную краску хорошего качества, растворитель к ней, грунтовку, пульверизатор, отдал за всё это добро почти половину суммы — вырученной вчера за нашу краску и, несколько приуныл.
Рисунок 24. Барахолка периода НЭПа.
Вечером, Барон сообщил мне, что да — действительно: автомобилей интересующий меня марки в Нижнем Новгороде всего две — по крайней мере из тех, что на ходу. Один из них был с кузовом-кабриолетом и принадлежал городскому коммунальному хозяйству, другой — такой как «мой» — губернской ГПУ. Внешний вид и состояние получше у того, что у чекистов:
— Кабриолет, сильно дымит — видать поршневым кольцам кирдык, — сказал Барон, — зато шины у него как новые.
— Ну, не скажи: сильно дымление не всегда признак износа колец. Возможно чекисты хорошим «бакинским» бензином заправляют, а коммунальщики — каким-нибудь суррогатом, вроде скипидара… Или, водитель кабриолета — «чайник» конкретный и в картер заливает масло «с горкой». Разные могут быть причины.
Далее, главарь банды беспризорников слил мне всю инфу, что удалось собрать. Конечно, всё довольно обще… Да и что ожидать за двое суток, да к тому же — выходных дней? Ладно, выхода у меня нет — продолжаем двигаться в том же направлении.
— А на авторазборку — или что там у вас, не заглядывал?
— К ним в гаражи, что ли? — Барон, ловко сплюнул в сторону, — да, кто ж меня за твои триста «деревянных» туда пустит⁈
— Ладно, вот тебе ещё стольник и до среды ты должен узнать даже: какой рукой шофера «Бразье» за писюк берутся — когда мочатся.
Тот, исподлобья на меня глядучи, задумчиво ковыряется в носу:
— Ну вот, а говорил — мальчиками не интересуешься.
— Это я образно так, маньячило малолетнее!
— Все вы так: сначала «образно», а потом…
— Кыш отсюда!
[1] Матон ин Е. В. «Яков Блюмкин: ошибка резидента».
Глава 10Если никак нельзя, но сильно надо
До самого вечера среды, я очень интересно и, безусловно — с большой пользой провёл время. Не считая продолжавшихся «фиаско» в поисках запчастей на «француза», конечно.
Я побывал в Губернском комитете РКСМ, «восстановил» членство в комсомоле и отчитался о создании его первичной ячейки в Ульяновке. Еле-еле выцыганил пару комсомольских значков — хотя бы для себя и Ефима Анисимова, на первое время. Первые экземпляры не имели профиля Ленина, а представляли собой стилизованное изображение красного знамени и надпись на нём — «Р. К. С. М».
Написал отчёт о проделанной в Ульяновке работы, получил взамен кипу разнообразной литературы: устав организации, брошюры с речами комсомольских лидеров, кипы газет «Юный коммунист» — центрального печатного органа РКСМ и «Красная молодёжь». Побывал на занятиях комсомольского актива — где исписал выданную мне тетрадку, отметился на нескольких митингах и даже сам как-то раз, толкнул речь:
— В условиях Новой Экономической Политики, вы должны продолжать воспитывать в себе коммунистов. Задача союза молодежи состоят в том, в том чтобы поставить свою практическую деятельность так — чтобы, учась, организуясь, сплачиваясь, борясь, эта молодежь воспитывала бы себя и всех тех — кто в ней видит вождя, чтобы воспитывала коммунистов…
Бла. бла, бла…
Мне «долго и продолжительно» аплодировали, а после митинга — все разновозрастные комсомолки, прям аж в очередь выстроились — желая облобызать меня «в дёсны». Однако, я грамотно «ушёл огородами».
Оказывается, если хорошо умеешь «молотить» языком, работу в Советской России найти — без проблем! Оценив мои способности, мне предложили участвовать в экономическо-правовой комиссии комсомола — разбирающей конфликты между администрацией предприятий и работающими там подростками… Но я ловко уклонился от такой сомнительной чести.
На самих же нижегородских предприятиях я побывал с другими целями — знакомясь с состоянием дел на них, с их оборудованием и применяемыми технологиями.
Скажу честно: всё перечисленное особо шибко не радовало!
Раздолбанные станки с ещё ременными передачами, захламлённые мусором цеха, по которым чаще бесцельно бродят — чем сознательно работают расхристанные и обленившиеся за время Военного коммунизма «гегемоны». И, зашуганные до состояния трясучки при простом к ним обращении — редкие «буржуазные спецы»…
РАЗРУХА!!!
Разруха на транспорте, на предприятиях и главное — в головах… Лишь, базирующее на частной предприимчивости крестьянина-единоличника сельское хозяйство, ещё кое-как дышит — почему не сдохли все до сих пор. На этом и строится насчёт кремлёвских вождей, проводящих политику НЭПа: что ожив от дарованной на короткое время экономической свободы — мужик выдернет из трясины и всю страну.
В отличии от сравнительно небольших нижегородских предприятий — завод «Красное Сормово», в первую очередь поражал не неизбежным бардаком (меня даже никто ни разу не спросил — за каким чёртом я вообще явился и, теперь брожу по цехам и до всех докапываюсь?), а своей громадностью и многофункциональностью — кажется, на нём делали всё! Многоразовых космических кораблей я не видел — врать не буду, а вот — речные пароходы, паровозы, мостовые краны… Какое-то промышленное оборудование, артиллерийские, бронепоезд, полевые кухни… Что-то там ещё…
Правда, всё это по большей части ремонтировалось, чем изготовлялось новое — завод, как и вся страна — лежит на боку.
Однако, меня интересовало по большей части другое: это было предприятие — где изготовляли первый в России танк, с несколько длинным и претензионным названием: «Борец за свободу товарищ Ленин». Конечно же, это всё не из простого любопытства — есть у меня кое-какие задумки на ближайшую же перспективу…
Да и, на дальнюю перспективу задумки появились!
Кроме всякого разного, хотелось ответа на мучавший ещё «там» вопрос: почему этот завод — уже имеющий опыт (хотя бы копирования французского «Рено FT-17») и мелкосерийного производства танков, позже не стал флагманом советского танкостроения? Почему он уступил эту честь ленинградскому Кировскому заводу и харьковскому Тракторному?