Ленин приближает к себе и всячески способствует возвышению Сталина, который успешно играл на опасениях вождя — постоянно поддерживая его, уже весьма болезненные подозрения в том, что у него нет надежного большинства в ЦК. Благодаря усилиям Ленина, Сталин фактически становится вторым лицом в партийно-государственном руководстве — являясь одновременно членом Политбюро и Оргбюро ЦК, вместо Крестинского.
Весь 1921 год Ленин неустанно укреплял свою систему против Троцкого и, произошедший в этом русле факт назначения Сталина на пост Генерального Секретаря ЦК ВКП(б) — был из той же оперы!
Но по ходу — Ильич сам не понял, что сотворил: пост Генсека, по большому счету — есть эпицентр всей последующей советской политической истории, вплоть до Брежнева… Отныне система кадровой политики Партии — являлась ключом к власти. Кто им владел — тот и приходил к кормилу государственного управления (или уходил, если безвозвратно терял его).
Ленин, Сталин, Маленков, Хрущев, Брежнев — все они в той или иной степени имели непосредственное отношение к кадровой партийной работе.
Меж тем, здоровье Ленина стремительно ухудшалось… В конце мая 1922 года, у него случился первый серьезный приступ болезни, приведший к частичному параличу правой руки и расстройству речи. Ленин находился в Горках до начала октября и в течение всего этого времени почти не принимал участия в политической жизни…
Сталин, прекрасно понимал, какие возможности открывались перед ним в этом качестве!
Состояние Ленина стало одним из факторов — ему благоприятствовавших и побудивших действовать быстро и решительно. Заручившись поддержкой Каменева и Зиновьева, он приступил к созданию, точнее, к завершению создания нового правящего класса — «номенклатуры» или «партократии», которая и дала ему в будущем решающий перевес над всеми потенциальными соперниками.
Летом 1922 года был «перетряхнут» весь аппарат ЦК. Сталин тщательно подбирал себе энергичных людей с периферии — Куйбышев, Каганович, Оржоникидзе… В этот же период в Москве появилось модное выражение: «ходить под Сталиным».
Сталина, называли «гениальным дозировщиком», имея ввиду — весьма примечательное умение генсека реализовывать свои широкомасштабные планы по частям, незаметно втягивая в них окружение и общество. Через Секретариат он активно проводит подбор и расстановку своих людей. Такую политику, на XII съезде он сформулирует так:
«Необходимо подобрать работников так, чтобы на постах стояли люди, умеющие осуществлять директивы, могущие понять эти директивы, могущие принять эти директивы как свои родные и умеющие проводить их в жизнь».
С теми партийными работниками, которые не чувствовали такого «родственного» умиления к директиве центра, не «умели» и не «могли» — у Сталина был разговор короткий. В течение года будет заменено большинство секретарей губернских и уездных комитетов — иногда путем прямого назначения, но чаще — в форме «рекомендаций» и «переизбрания».
С августа 1922 года, назначение «сверху» — а не выборы «на местах» ответственных секретарей, стало фактически нормой и после массовых перемещений — к лету 1923 года, практически весь партаппарат на местах был под полным контролем Сталина.
Так, что — было о чём задуматься, товарищу Анисимову!
Однако, до уровня волостных исполнительных комитетов РКП(б), сталинская рука пока не добралась… Сидим как-то одним ненастным дождливым вечерком: они разговаривают и обсуждают последние новости и свои перспективы в их свете — в довольно пессимистических тонах, а я внимательно слушаю и пока помалкиваю.
У товарища Анисимова свои «тараканы» в головах, он подсаживается ко мне и, показывая страницу из уже до дыр зачитанного «Overdrive Magazine», шёпотом спрашивает несколько заискивающе заглядывая в глаза:
— Слушай, товарищ Свешников! А как бы мне раздобыть вот такую…
УРА — «КЛИЕНТ» СОЗРЕЛ!!!
Давно ждал этого момента — потому и, журнал этот подарил!
Однако, не будем торопить события — пусть они развиваются своим естественным чередом…
— Девку? — подначиваю, — ты ж говорил, «тощая»⁈
— Да, нет… — показывая по-крестьянски заскорузлым пальцем фотографию «Понтиака», — такую машину.
— Эк тебя плющит, Фрол Изотович! Тут товарищи — эвон что говорят, а ты всё про автомобиль думаешь-мечтаешь… Спустись с облаков, товарищ Председатель!
— А, всё же? — не отстаёт.
Добавляю громкости:
— Тут впору думать: куда ты пойдёшь и кем на работу устроишься — когда нашу губернию административно укрупнят…
В зале театральным занавесом падает тишина и, на меня одновременно поворачивается все девять большевистских «рыл».
— … Думаю, товарищ Анисимов сможет устроиться управдомом в Нижнем Новгороде, а товарищ Кац — околоточным надзирателем. Проблем нет! Насчёт же остальных товарищей здесь присутствующих — ничего определённого сказать не могу.
Участковых милиционеров ещё не было и, местных «шерифов» до сих пор называли по старорежимному.
Видя вопросительные взгляды, объясняю:
— В Правительстве готовится проект административной реформы: губерния станет областью, уезды — районами, а волости ликвидируют.
Это я очень сильно опережаю события. Но они же этого не знают, ведь верно⁈
— Думай, что несёшь! — раздалось было от одного маловера.
Я, сделав морду кирпичом:
— Это ты думай, товарищ! Меня то, уж было в Губернский комитет РКСМ брали, а вот куда тебя определят — с твоими то, «природными дарованиями»… Прямо не представляю!
Меня поддержал соавтор товарища Анисимова по написанию «мемуаров», товарищ Взнуздаев. Несколько плаксиво, он нагнал дополнительной жути:
— А, что вы удивляетесь, товарищи⁈ Волостные военкоматы уже закрыли, захотят — закроют и всё остальное… Я то, инвалид Гражданской войны — пенсию от государства получаю, а вот на что вы жить будете?
Несколько минут могильная тишина: как при объявлении о предстоящей скоропостижной кончине любимого родственника — на чьей шее… Наконец, Анисимов выйдя из ступора спрашивает:
— Что делать?
Интересный вопрос… Где-то я его уже слышал — только не припомню, именно где.
— Это ты меня спрашиваешь, Фрол Изотович?
Это сказано было таким тоном, что тот — обведя всех присутствующих смурным взглядом, снова уставился на меня:
— Да тебя, товарищ Свешников!
— Дай немного подумаю… ВАУ!!! А может нам попробовать стать уездом?
В ответ раздалось:
— Совсем молодой сдурел апосля шестидюймового польского фугаса!
В моей личной биографии — появляется всё больше и больше «подробностей».
— Жабры ему ляхи в концлагере вшили и теперь он у нас — Премудрый пескарь.
Смешки, ехидные подначки и не совсем приличные остроты:
— Тебе б, сперва — со своей Графиней «попробовать»!
— БУГАГАГА!!!
— А у нас есть какие-то другие варианты, товарищи? — спрашиваю у всех, пропустив мимо ушей «Графиню», — придумайте что лучше — а потом подначивайте.
Фрол Изотович был настроен более серьёзно:
— А ну-ка цыц все! Ты считаешь это возможным?
Смотрю ему прямо в глаза:
— А ты считал возможным ремонт своего «француза»? Скажи как на духу?
Тот, отвёл взгляд:
— Сказать по правде… Я сомневался. Сильно сомневался!
Подняв палец вверх, назидательно говорю обращаясь ко всем:
— Не ты один сомневался, товарищ Анисимов! Но пока вы все «сомневались», я составил план ремонта автомобиля и его выполнил.
В снова наступившей тишине, секретарь местной партийной — уже просто ячейки РКП(б), обвёл всех присутствующих коммунистов вопросительным взором и получив молчаливое согласие, с надеждой спросил у меня:
— Ты составишь план превращения Ульяновки в уездный город, товарищ Анисимов?
Звенящая пауза и, затем я спрашиваю замогильным голосом:
— Это поручение я могу считать партийным?
После некоторого замешательства, все не сговариваясь кивнули и, товарищ Анисимов подтвердил лязгнув челюстями:
— Считайте это партийным поручением, товарищ Свешников!
— Хорошо! Мне нужна пишущая машинка по вечерам, керосин без ограничений и пара пачек бумаги…
— Пишущая машинка «по вечерам», — понимающе улыбается и похабно подмигивает, — тебе нужна вместе с машинисткой?
Протягиваю на всеобщее обозрение мозолистые ладони:
— Спасибо, конечно — но пока свои руки не отсохли…
Грянуло оглушительное:
— БУГАГАГА!!!
Аж, погасла отвратительно воняющая говняным советским керосином подвесная лампа и наступила кромешная темень.
Когда «члены» и им сочувствующие проржались и, наощупь восстановили освещение — Анисимов вытирая выступившие от смеха слёзы:
— Получишь полное моё и других товарищей содействие.
— Тогда, через неделю встречаемся здесь же.
«Партийное поручение» было выполнено точно в срок. Когда члены волостной ячейки компартии пришли в комнату, где обычно происходили их тусняки, они рты поразявили: на стенах висели графики, рисунки, таблицы… Я использовал свои «роялистые» цветные карандаши, ещё не высохшие фломастеры, широкий скотч и так далее.
Нехитрый психологический приём: на «простых» людей — такое обычно производит сильное впечатление!
Закрепляя эффект, вслух зачитываю поясняющий доклад и, закончив — спрашиваю:
— Какие будут вопросы по проекту пятилетнего плана индустриального развития нашего с вами города?
Сказать, что присутствующие были потрясены — значит, не сказать ничего!
Первое время, как пришли в себя и начали хоть чуть-чуть соображать, были возгласы вместо вопросов:
— Да, не может такого быть… Это невозможно… Парень не на шутку контужен и его пора серьёзно лечить… Жили же спокойно — пока чёрт откуда-то этого поповича не принёс…
Наконец первый — более-менее вменяемый вопрос, задал сам товарищ Анисимов:
— Ты всерьёз считаешь, товарищ Свешников, что население нашего городка за пять лет можно увеличить в десять раз? До тридцати тысяч⁈…НЕ ВЕРЮ!!!