— «Веровать», товарищ Председатель волостного исполкома — удел самых отсталых слоёв населения, — говорю строго и твёрдо, — настоящий, сознательный большевик же — трезво оценивает свои возможности, правильно расставляет приоритеты, энергично и настойчиво действует и, неизбежно побеждает. Так мы свергли Самодержавие, так мы победили всех врагов, так мы победим нашу вековую отсталость!
Самый грамотный из здешних большевиков, Борис Александрович Конофальский — отец «Брата-Кондрата», язвительно говорит:
— Почти триста лет нашей Ульяновке и, еле-еле в конце прошлого века — до трёх с половиной тысяч дотянули… А ты предлагаешь за пять лет — тридцать тысяч! Фантастика, молодой человек, причём — даже не научная!
— Ты забыл добавить, товарищ Конофальский — что с момента достижения нашим посёлком «трёх с половиной тысяч», происходит ежегодное сокращение населения…
Я подошёл к одному из графиков — «стремящемуся к нулю» и показал указкой:
— … И альтернативой увеличения его численности в десять раз, является полное исчезновение Ульяновки с географического глобуса мира. Так что, у нас с вами выхода нет, товарищи: или мы все вместе работаем над осуществлением моего пятилетнего плана… Или, прямо сейчас разбегаемся и, не льём понапрасну воду в суп.
Как будто, к делу не относящимся тоном, прежде чем сесть на место:
— А председателю уездного исполкома, будет положен новенький автомобиль.
Сел и сижу, молчу — от нехер делать рассматривая собственные ногти…
А в комнате бушуют страсти и идут прения, доходящие чуть ли не до мордобоя!
Конофальский туберкулёзно кашляет, Взнуздаев агрессивно машет на него своей культышкой… Товарищ Кац, что-то заикаясь говорит кому-то с сильным еврейским акцентом… Вижу — мнения уже разделились ровно пополам, хотя ещё не ясно за кого самый главный «калибр» — товарищ Анисимов. Сидит насупившись и шмалит одну «козью ногу» за другой, аж дым — «сиреневым туманом» проплывает над спорщиками…
Давно заметил эту присущую товарищу Анисимову особенность при принятии важных «коллегиальных» решений: он объявлял повестку дня — а сам молчком садился куда-нибудь в уголок курить… Подождав, когда «электорат» выпустит весь пар — наспорившись до изнеможения, наоравшись до хрипоты — а то и набивший друг другу морды до крови, он объявлял своё решение — за которое все единогласно голосуют.
Вот такой у нас в «деревне» демократический централизм!
— Хорошо, — встаю когда страсти немного улеглись, — давайте разберём мой план пятилетнего развития по пунктам — первым из которых идёт переименование нашего с вами посёлка Ульяновки в «город Ульяновск»… Объясните мне, дураку контуженному, «на пальцах» — почему вы считаете это невозможным? Ведь, кругом и около — переименовывают города, даже не чета нашему⁈
Сидят, молчат — всякую гадость про меня думают… Тогда предлагаю компромиссное решение:
— Давайте сперва его выполним — первый пункт, а там дальше — посмотрим.
Наконец, «рванул» главный калибр! Товарищ Анисимов с решительным видом встаёт и громогласно говорит, поднимая руку:
— Проголосовали за первый пункт…
Все, как опомнившись, вскинули руки — кворум достигнут.
— … Принято единогласно.
Конофальский тотчас занёс решение партийной ячейки в протокол.
Засиделись допоздна, писали письма во все инстанции, уточняли детали и придумывали «нестандартные» решения…
Прям — мозговой штурм или коллективный разум, какой-то!
Первым делом написали письмо товарищу Жданову Андрею Александровичу (тому самому!) — с августа 1922 года заведующим агитационно-пропагандистским отделом (АПО) Нижегородского Губкома РКП(б). Ну и дальше — во все ниже- и вышестоящие над ним инстанции.
Разошлись далеко за полночь, преисполненные коммунистическим «энтузизизмом» и извечными народными надеждами на лучшую жизнь.
На следующий день прямо с утра, Фрол Изотович и другие местные коммунисты и им сочувствующие, развили прямо-таки бурно-бешенную деятельность. Митинги и собрания в Ульяновке — шли один за другим чередом и, иногда народу казалось, что власть опять меняется — как в семнадцатом году. Коллективные письма шли во все инстанции и во все редакции газет и, я тоже внёс свою малую лепту в это народное движение — горланя на митингах. Первым делом, разумеется, проведя работу на полустанке среди агентов ОВО.
Закончилось всё массовой демонстрацией трудящихся и очередным «корпоративчиком» элиты в трактире нэпманши Сапоговой.
Ну… Лично для меня всё закончилось ранним утром — когда я чуть ли не на четвереньках, выполз из спальни Софьи Николаевны и пошкандыбылял в сторону гаража. Опередив опохмеляющегося огуречным рассолом Фрола Изотовича, я первым взял «Бразье» и съездил на полустанок.
Служебный долг — превыше всего!
Следующим вечером, собрались все снова — уже самовозбуждённые происходящим, с горящими глазами. По ходу, сработала «обратная связь»: заразив энтузиазмом массы, наши большевики сами — от масс, им же и заразились.
Уже никто не сомневался в выполнении первого пункта Пятилетнего плана!
Воспользовавшись переменой настроения, я предложил:
— Давайте уж и, второй пункт заодно выдвинем в массы — что зря время терять? Раньше сядем — раньше выйдем.
Прошло на «ура»!
Вторым пунктом шло подключение города — носящего ТАКОЕ(!!!) имя, к плану ГОЭЛРО: ремонт уже готовой плотины на стоящем чугунолитейном заводе и установка там гидрогенератора. Затем, предполагалось подключение к общей энергосистеме — ведь, в Нижегородской губернии уже велось строительство нескольких ГРЭС работающих на местном торфе.
— Но, здесь одними письмами не обойдётся! Здесь придётся побегать по инстанциям, — предупреждаю и предлагаю, — чтоб ускорить дело, архиважно направить в Москву товарища Конофальского! Он старый революционер — хорошо знает некоторых товарищей, что сейчас на руководящих постах.
— Да никого там, я на «руководящих постах» не знаю, — отнекивался тот, — я давно уже отошёл… Из-за болезни…
Другие товарищи, его несколько не поняли:
— Так ты нам врал всё это время? Так, что ли⁈ Ну, тогда снимай стёклышки…
Обладающий сверхъестественным чутьём Борис Александрович понял — что его прямо сейчас будут бить и, что вполне возможно — кованными большевистскими сапогами по лицу… Он попытался стать маленьким и незаметным, но это у него не получилось.
Я заступился за бедолагу:
— Товарищ Конофальский несколько преувеличивал — что каждому из нас свойственно. Все мы — люди, все мы — человеки! Возможно, он и не знает лично товарищей — стоящих у руля власти в Кремле… Но, у него есть большой дореволюционный стаж и бесценные заслуги в борьбе с Царским самодержавием! Товарищи на «руководящих постах» — обязательно его примут, выслушают и уважат энтузиазм трудовых масс — видящих в электрификации путь к своему светлому коммунистическому будущему.
Опять же — написали коллективное письмо (я диктовал — Конофальский писал) в Государственную комиссию при Совете труда и обороны (Госплан РСФСР), лично его председателю Глебу Максимилиановичу Кржижановскому, Председателю ВЦИК РСФСР товарищу Калинину Михаилу Ивановичу… Председателю Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ) — Петру Алексеевичу Богданову…
Кажется, никого не забыли⁈
Что самое интересное — про Сталина никто даже и не вспомнил и, уверен — предложи я, наверняка последовал бы вопрос:
«А, кто это такой?».
Ну и само собой — не забыли написать главному «виновнику» торжества: Председателю Совета Народных Комиссаров (СНК) РСФСР, Председателю Совета труда и обороны (СТО), члену Политбюро ЦК ПКП(б) — товарищу Владимиру Ильичу Ленину…
Мол, назвали город в честь твоей «девичьей» фамилии, уважили тебя — посему соизволь электричество дать!
Чтоб, мы не при лучине твои и товарища Маркса труды читали-изучали — а при «лампочке Ильича».
Душевное такое письмо, я его раз семь вычитывал-редактировал — даже, на скупую мужскую слезу пробивало… Отдал на суд — почитать Отцу Фёдору и, тот тоже — добавил туда пару весьма проникновенных строк.
Товарищ Конофальский, как и положено всякому уважающему себя российскому интеллигенту, умел красиво и убедительно трындеть — но не обладал требуемой «пробивной силой» а, в трудных житейских ситуациях терялся и жевал сопли… Товарищ Анисимов это прекрасно понимал и, на общем поселковом собрании тому выбрали в попутчики двух «ходоков»: один типичный крестьянин, чуть ли не в лапотках — хоть счас вилы в руки и на штурм барского поместья, другой — «типичный» пролетарий… И молот ему не надо — пудовым кулаком шерстистого носорога завалит!
Напоследок, наш председатель проинструктировал «ходоков», не особенно стесняясь присутствующего здесь же «главу» делегации:
— Смотрите за ним — чтоб не сбежал невзначай! Знаю я эту публику: пропьёт по московским кабакам общинные деньги со столичными шалавами да цыганами…
Я не преминул уточнить, вспомнив «Отца русской демократии» и его столичные амурные похождения — едва не приведшие к краху их с товарищем Бендером «концессию»:
— … С голодными студентками, которым надоели овощные котлеты.
— Вот, вот! Седина в голову — бес в мошонку! Ищи его потом, свищи.
На следующем же собрании — после отъезда в Первопрестольную Конофальского со товарищи, задумчиво заявляю:
— А ведь у нас проблема, товарищи!
— Какая же? — насторожились.
— Большая проблема… ОЧЕНЬ БОЛЬШАЯ ПРОБЛЕМА!!!
— Да, не тяни ты кота за яйца, товарищ Свешников!
Большим пальцем показываю за спину — за которой находилось окно:
— А вы посмотрите на наш посёлок — претендующий на ТАКОЕ(!!!) название, глазами товарищей — приехавших из Москвы… Да хотя бы — из Нижнего Новгорода!
Те переглянулись в наивной непонятке:
— А в чём дело? Что не так в нашем посёлке?
— Всё не так! На улицах грязь по колено и выше, лужи непроходимые, тротуары гнилые, кучи мусора, дохлые кошки с собаками… Вонь, мухи… ГОВНО(!!!) на каждом шагу валяется!