Он мне, это мол — расплата за века национального угнетения самодержавным режимом.
«Так, что? За преступления царского режима должны расплачиваться простые русские труженики⁈ Тогда, быть может — предъявим счёт скандинавам за все деяния Рюриковичей, монголо-болгарам за преступления во время так называемого их 'трёхсотлетнего ига», а украинцам и белорусам — за сожжение Москвы во время Смуты?
И в чём это «угнетение» народов заключалось? В постройке на подчас диких территориях железных дорог, городов, школ, больниц? Так мы, большевики, этого не намеренны делать? Пусть эти земли и дальше будут оставаться дикими, а народы их населяющие — прозябают во тьме и невежестве?
ЗДОРОВО!!!
И чем это интересно, вольных кочевников Средней Азии, к примеру, Самодержавие угнетало больше — русских крепостных крестьян на Среднерусской возвышенности?'.
Как у меня — так и у Товарища Чё, нашлось достаточно отмороженных сторонников — в роли которых зачастую выступал я же — под другими всевдонимами и, срач был знатный! Не хуже чем в «моё время» в Сети.
Да, да!
Во время НЭПа такая дискуссия была возможна. Правда, лишь на губернском уровне — в центральных газетах такое не печатали.
Таких тем для конструктивного срача было несколько — я незаметно, потихоньку для всех начал формировать общественное мнение… Пока губернское, а там посмотрим.
[1] 29 октября 1924 года преобразован в Акционерный банк по электрификации «Электробанк», 27 июня 1928 года упразднен и вошел в Промбанк СССР.
Глава 17Операция «Кооперация»
Нэпманшу Софью Николаевну Сапогову — владелицу Трактира, угораздило родиться в канун старого Нового Года, который здесь по привычке отмечают всё ещё намного чаще, чем новый. Сказать по правде — сам маху дал: думал отпразднуем «в тесном семейной кругу» — вдвоём то есть и, в основном — в горизонтальном положении на койке. Оделся в свой лучший цивильный прикид — в котором у подпольного миллионера тусил, захожу…
Мать, моя!
Такое ощущение, фильм «Двенадцать стульев» смотришь — «Союз меча и орала», да и только!
За столом собралась вся наша ульяновская нэпманская буржуазия — восемь человек, пара совслужащих «неправильного» происхождения, да несколько тоскующих о прошлом «бывших» дворян. Их «предводителя» правда, не застал: того, ещё в восемнадцатом отвезли в уезд — да там шлёпнули.
Нюхом чую — всё это не случайно и не просто так: накопились видать ко мне кой-какие вопросы или даже предложения.
Конечно, товарищу Бендеру проще было — он не собирался долго жить-проживать в Старгороде с мадам Грицацуевой и пилить «заклёпки» с жоп…поруким слесарем Полесовым. Обольстил наивную провинциалку, навешал лапши на уши доверчивым лохам, собрал с них мзду и был таков — ищи его потом, свищи. У меня же несколько другие планы и, зная скорость распространения сплетен среди хроноаборигенов — мне это «подполье» и даром не надо. Даже, если на нём просто-напросто языком трепят.
Ну, да ладно…
Просто так посплетничать не вышло… Посидели, выпили и кое у кого начал развязываться язык по статье «антисоветская пропаганда и агитация». Сижу, терплю, и хотя улыбаюсь — не желая портить людям праздник, но искоса не совсем доброжелательно посматриваю на виновницу торжества.
«Предложений» так и не последовало, а вот… Первым задал провокационный вопрос Фирстов — владелец почтовой станции:
— Серафим Фёдорович! А Советская власть надолго к нам?
Все притихли… Оценивающе на него посмотрев и прикинув возраст, отвечаю:
— Если Вам за «полтинник», Ефим Михайлович — то для Вас она навсегда.
Следующий вопрос:
— Ленин говорил, что «НЭП — это всерьёз и надолго»…
Молодец! Хоть счас на сдачу ЭГЭ. Пожимаю плечами:
— Судя по тому, что в народе говорят про здоровье Ленина: для него и пять лет — это долго.
«Почерк» власти заметен!
Как и в более позднем случае с Брежневым, который несмотря на прожитые годы — был здоров как калифорнийский бизон, а потом вдруг внезапно для всех «скоропостижно» скончался, высшее советское и партийное руководство — до последнего скрывало факт болезни первого Вождя. Однако, «шила в мешке не утаишь» и, в народе ходили самые дикие и невероятные слухи — вплоть до того, что тот «запил горькую».
— Так, Вы говорите…?
— Я ничего не говорю! Но «пять лет», это действительно — много… Для НЭПа. А там вы сами думайте, граждане нэпманы — не маленькие чай.
Да! Именно через пять лет «Новую экономической политике» большевики приговорят к «высшей мере социальной защиты».
Все, как протрезвели!
— Так, что же нам делать? — спрашивает Паршина — владелица швейного предприятия «Игла».
— Вам нужно думать — как выживать, Анна Ивановна! Всякое живое существо приспосабливается к изменению среды обитания и частник должен следовать его примеру, иначе он вымрет…
— Не подскажите, как?
— Как вымрет? Думаю, как древний укр — что першим из воды на сушу вышел, шерстистый мамонт или тираннозавр-рэкс.
— Да, нет — как частнику приспосабливаться-выживать?
Прикидываю вслух, глядя куда-то в потолок:
— На первое время надо скинуться и всем миром нанять хорошего юриста, пронырливого адвоката, хорошо разбирающегося в законах… Думаю, такие в Нижнем Новгороде найдутся. Пусть следит за изменениями в законодательной базе и вовремя вам подсказывает обходные пути.
Однако, продолжают пытать и, владелица «Иглы» спрашивает:
— Ну, а лично Вы что посоветуете, Серафим Фёдорович?
Не могу отказать даме, тем более — так хорошо знакомой:
— Я советую забыть, что Вы — нэпман и, преобразить своё предприятие в акционерное общество или кооператив. Тогда, у Советской власти будет к Вам меньше вопросов… А как это сделать так, чтоб фактически остаться во главе своей же собственности, это Вы уже сами — думайте-решайте. Вам видней!
Дальше, как керосин на тлеющие угли кинули!
Ожесточённый спор продолжался до самого конца вечеринки — мнения разделились примерно наполовину. На все дальнейшие вопросы ко мне, я старался отвечать односложно — но предпочитал отмалчиваться. Когда стали расходиться, ушёл — вежливо и холодно попрощавшись с хозяйкой и, я…
Буквально через три дня, случайно зашёл к товарищу Кацу в райотдел НКВД и, он молча выложил передо мной очередную «закладную» об создании мной ещё одной контрреволюционной организации. Судя по некоторым подробностям в ней, её автор был на этой вечеринке.
Так, кто же это?
Хоть нас и перевооружили, но снабжение Отряда Военизированной Охраны полустанка Ульяновский, в частности — обмундированием, амуницией и знаками различий, ещё не наладилось и оставляло желать лучшего. От нечего зимой делать и, чтоб придать отряду хоть-какой-то «регулярный» вид, я взялся за это дело сам.
Ну и, ещё были кой-какие — далеко идущие намётки, появившиеся по ходу дела…
Из непонятного предназначения элементов какого-то оборудования — найденных среди свезённого металлолома, я с помощью Клима — которому сплавил последние три блесны, изготовил ручной пресс-штамп и заготовки пуансонов и матриц к нему.
Последние были наиболее важным элементом: с помощью «роялистого» измерительного инструмента и такого же происхождения надфилей, я очень точно подогнал их по размеру, самолично закалил и отшлифовал. Затем, при очередной поездке в Нижний Новгород (подробней про третью командировку чуть ниже), нашёл ювелира-гравёра и он довёл мои пуансоны и матрицы до ума. Осталось только вставить их в установку и можно приступать к делу.
Опять же среди металлолома в одном из вагонов я нашёл несколько ящиков с листовой латунью — видать для заготовок стрелковых гильз… Впрочем, это уже пижонство: вполне можно было обойтись и простой «черновой» или лужённой жестью — их достать проблем было меньше. Правда, готовые изделия из жести необходимо красить.
В присутствии Клима, в его кузне, собрал штамп-пресс и опробовал его в деле… Всё очень просто: засовываешь заготовку, наживаешь на длинный рычаг и снизу вылетает «треугольник» или «кубик» на петлицу — страшный дефицит в то время. С «ромбами» и «звёздами» высшего руководства всё было «о,кей» и, я ими не заморачивался… Осталось только припаять с тыльной стороны «усики» крепления к петлице и отшлифовать лицевую сторону. С «солдатскими» пуговицами было несколько сложнее: они состояли из двух половин и ушка. Пришлось сделать ещё и приспособу для закатки краёв лицевой стороны… Зато, красить не надо! Надраил до блеска и вперёд.
Примерно такая же история и с бляхами для ремня.
С комсомольским значком же — геморра было больше всего: я решил их делать всерьёз — с винтовыми креплениями, а не «булавкой». Да и красить лицевую сторону надо было в два цвета: красное знамя и на нём белая надпись — «Р. К. С. М.». С пайкой опять же — был некоторый затык, пришлось придумать и изготовить пару простейших приспособ, чтоб древним паяльником — нагретом на «открытом» огне, было ловчее паять.
Ничего, справился! Тем паче ещё и Кузька почти не отходил, помогал — а больше мешал со своими бесконечными расспросами… Эмалью бы ещё покрыть — да до такой технологии я ещё не дорос.
Клим, который поначалу меня ехидно подначивал — не веря в мою затею, вижу — всё чаще и чаще начинает задумываться. Сперва он восхищался моей смекалкой и обнаруженными вдруг способностями и «мастеровитостью»:
— Никто ж тебя вроде не учил — волосья не драл и, «науку» через спину и задницу не вколачивал и, вот поди ж ты… Как, так⁈
Недолго думая, он обнаружил первопричину таких перемен:
— Видать — из-за твоей контузии, всё!…Можно?
Получив разрешение, он осторожно постучал заскорузлым пальцем мне по лбу.
— Ну… По крайней мере, — отвечаю, — не исключено.
Качает головой:
— Эх, жаль война кончилась… Своих балбесов бы туда послал: глядишь, если не убило — так контузило бы их там, как тебя. Не слыхал Серафим Фёдорович — вроде опять война с ляхами будет?