— Здравствуй, сестренка, — оскалился Сашка, так, словно был рад меня видеть.
— Здравствуй, Александр, — поздоровалась я, не обращая внимания на сканирующий и наглый взгляд незнакомца, — Где Емельян?
— Хороший вопрос, — задумчиво протянул брат, — Я чуть позже отвечу на него. Ты присядь лучше. Расскажи, как жизнь? Что нового в мире творится? Сто лет ведь не виделись, а мы родня, как-никак.
Присела напротив брата.
— Александр, — спокойно проговорила я, — У меня мало времени. Говори, где Сургутов, и разойдемся в разные стороны.
— А ты ничего не забыла? — полюбопытствовал брат, — Ты мне ничего не должна?
— Я тебе все отдала, — возразила я, — У Павлика своего спрашивай. Ко мне вопросов быть не должно, — решила блефовать я.
— Лады, сестренка, — кивнул Саша, — О деле забыли. Ты может, голодная?
Отрицательно качнула головой.
— А, ну тогда вот со знакомым моим познакомься, — кивнул Сашка в сторону незнакомца, — Он мне столько интересного рассказал. Думаю, и тебя повеселить сможет. Не так ли, Николай Павлович?
— Постараюсь, Александр Борисович, — подал голос незнакомец, и, улыбнувшись, протянул руку мне, — Разрешите представиться, Ершов Николай Павлович, полковник спецслужб, непосредственный начальник капитана Сургутова Емельяна Игнатовича.
Изумленно смотрела на Ершова и на брата. Какое отношение к моему непутевому родственнику имеет начальник Сургута? И как вообще спецура связана с Емелей? Если он обычный старший следователь обычного отделения полиции? Где тут связь вообще?
Пока я размышляла над этими вопросами, Ершов, медленно и четко рассказывал о том, как они завербовали Сургута. Как он выполнял некоторые поручения полковника, и выполнял их четко. Но вот в последний месяц вышел из-под контроля, переметнулся, так сказать на сторону бандитов. А Борзаков Александр Борисович, оказавшийся законопослушным гражданином, согласился помочь родному отечеству и схватить злостного преступника.
— Что за лажа?! — возмутилась я, — Саша, ты хочешь меня заставить поверить в то, что Сургут такой весь из себя плохой, а ты вдруг сделался белым и пушистым? Ты это кому угодно рассказывай, но не мне.
— Нет, Златочка, — вздохнул Ершов, — Я просто рассказываю, как все есть на самом деле. Но и это еще не все. Изначально, когда Сургутов был на нашей стороне, ему было поручено выявить и ликвидировать опасного преступника. Он решил действовать через его сестру, то есть через Вас. Теперь, господин Борзаков согласился пойти нам навстречу. Он даст показания против людей, которые стоят выше него. Вот только господина Сургутова нам бы тоже хотелось привлечь к ответственности. Не сомневайтесь, он ответит и за нарушение закона, и за то, что обманул такую доверчивую особу, как Вы, Златушка. Вы не переживайте, Вы просто оказались жертвой обстоятельств.
Ершов что-то говорил еще, а я просто не могла поверить. Нет! Это все ерунда какая-то! Так просто не может быть! Не верю, что Сургут обманывал меня, использовал, чтобы добраться до брата! Врал мне… Но если все-таки допустить, что он использовал меня… Если представить…. Ведь он и вправду не говорил мне ничего о работе, и не спрашивал о семье. Я сама все рассказывала. А потом, когда он меня из ментуры отпустил…. Ему ведь было на руку, не сажать меня в тюрьму. Иначе, как бы я его на брата вывела. Сомнения разъедали меня. И с каждым мгновением все больше я допускала вероятность правоты Ершова.
— И что вы хотите от меня? — устало спросила я, понимая, что все, конец нашим отношениям. Не смогу я жить с человеком, использовавшим меня в своих целях, пусть я люблю его больше жизни, но подлость не смогу простить….
— Мы хотим совсем немного, — пожал плечами Ершов, — Просто позвоните Сургуту и попросите о встрече.
— Он ведь у вас уже, — спокойно проговорила я, — С его телефона ты мне сам позвонил, — посмотрела на брата. Тот только пожал плечами.
— Новые технологии творят чудеса, — отмахнулся Ершов, — Мы просто перенаправили звонок с его номера к вам. Так что, будьте любезны, позвоните Сургуту и попросите о встрече через час вот на этом месте.
Ершов протянул мне бумажку с адресом.
Не успела я взять листок с адресом и телефон в руки, как он сам зазвонил.
— Золотце, — услышала спокойный голос Сургута. Сердце радостно екнуло в груди. Я молчала, а он говорил четко, спокойно, уверенно.
— Я рядом, через дорогу от тебя, все вижу, — спокойно говорил Сургут, — Не переживай и не волнуйся. Я вытащу тебя.
— Емельян, — заставила я себя выговорить, — Это правда? Правда, что мне рассказывает этот человек?
— Смотря что, Золотце, — напряженно проговорил Сургут.
— Ты использовал меня? — спросила я, глядя, как Ершов звонит по телефону.
— Таким был изначальный план, — спустя мгновение и один глубокий выдох, ответил Емельян, — Но потом все изменилось. Ты моя. Я тебя не отпущу.
— Ты всегда так говоришь, — устало проговорила я, — А ты? Ты мой, Емельян?
— Да, золотце, — услышала твердый ответ Сургута.
— Тогда почему ты мне раньше ничего не сказал? — прошептала я с упреком. Сургут молчал. А я устало поднялась на ноги. Хотелось уйти как можно быстрее отсюда.
— Сядь, золотце, — спокойно распорядился Сургут в телефон, — Ты заслоняешь обзор.
— Что еще я не так делаю? — устало поинтересовалась я. Посмотрела на брата, тот как-то напряженно осматривался по сторонам, будто чуял, что Емельян рядом. А Ершов, вальяжно откинулся на спинку стула, и с превосходством смотрел на меня.
— Спасибо, Злата Аркадьевна, за помощь, — довольно проговорил Ершов, — Сургутова вот-вот возьмут мои люди.
— Емельян, беги! — прошептала я в телефон.
— Золотце, все хорошо, — поняла, что Сургут улыбается, — Ершова возьмут, как только он выйдет из ресторана. Его людей уже взяли. Я в порядке. Я все тебе потом объясню.
— Не буду вас больше задерживать! — радостно проговорил Ершов и встал из-за стола, — Мне пора. Дела.
Ершов ушел, а я осталась стоять между окном и братом.
— Золотце, отодвинься, пожалуйста, — попросил Сургут в телефон. Посмотрела на брата. Послушно сделала шаг в сторону, открывая обзор Емельяну.
— Зря ты так, — задумчиво протянул брат, откидываясь на спинку стула, и глядя на меня, — Если он меня застрелит, то сразу же подохнет. Готов спорить, что он на крыше в здании напротив. Так его уже засек мой человек, и он выстрелит сразу же, если я не сделаю звонок в течение двух минут после ухода Ершова.
— Злата, стой спокойно и не шевелись, — попросил Сургут, — Через пару секунд все закончится.
Думать времени не было. Оставался только один выход. Несмотря на предательство Емельяна, я ведь любила его и не могла позволить умереть.
— На счет три, золотце, я стреляю, а ты ложись, на всякий случай, идет? — тихо проговорил Сургут.
— Идет, — шепнула я.
— Один, два, — считал Емельян, а я, зажмурившись, приготовилась действовать, — Три! — скомандовал Сургут, а я сделала шаг.
Сквозь непонятный гул в ушах, услышала звук разбивающегося стекла. Обжигающая боль пронзила меня насквозь, и только громкий крик Сургута эхом отозвался в голове.
Прежде чем черная пелена накрыла сознание, а руки и ноги стали ватными и тяжелыми, увидела лицо брата. Торжество в его взгляде заставило содрогнуться.
— Правильный выбор сделала, — похвалил он меня и перешагнул через мое неподвижное тело. Белый свет не маячил в конце туннеля. Ангелы за мной не пришли, как и демоны. Просто черная пелена накрыла с головой. Умирать не хотелось, но жизнь распорядилась иначе.
Сургут
— Господи! Нет! — кричал я, видя, как Злата падает. Пуля вошла точно в цель. Только не в ту. Борзый встал со стула и перешагнул через тело моей ведьмы. Зачем? Зачем она встала на линию огня? Я ведь четко скомандовал, ложиться на пол! В ушах звенело, перед глазами все еще стояло лицо любимой. Руки тряслись, а в голове никак не укладывалось, что я только что…. своими руками… ее… Господи!
— Снайпера взяли, — четко проговорил один из парней, работавший над операцией вместе со мной. Ершов уже тоже сидел в машине в наручниках, как и его подчиненные. Вот-вот должны были взять Борзого, на выходе из ресторана. Сделав глубокий вдох, собрался. Вновь прильнув к винтовке, прицелился. Заставил себя отстраниться от всего. Увидел через оптический прицел, как Борзый выходит из здания ресторана. Вдох. Выдох. Пуля прошла навылет через голову. Одного мгновения хватило, чтобы подскочить и помчаться к Злате. Надеялся, что я промахнулся. Надеялся, что пуля только коснулась Златы. Что она жива. Ведь мог я промахнуться! Мог! До ресторана, находящегося напротив моей позиции, оставалась всего пара метров. Дорогу мне преградил генерал.
— Тебе нельзя туда, — твердо сказал он. И подал знак своим людям. Ко мне подбежали парни, не позволяя пройти мимо них. Но мне было плевать, сколько их, и кто передо мной. Мне нужно было попасть к ней, к девочке, которая значит для меня больше чем кто-либо на земле. Девочке, в которую я стрелял собственными руками. Увидел, как санитары торопливо тащат носилки. Начал прорываться к ним. Но меня не пускали.
— Тебе лучше не видеть этого, — только и сказал генерал. А я увидел, как хрупкое тело моей любимой ведьмы выносят на носилках из здания ресторана. Санитары шли не торопливо, не спеша. А тело Златы было накрыто с головой белой тканью. Все понял. Ноги не удержали. Упал на землю на колени. Руками закрыл лицо. Пустота внутри. Все было безразлично. И больнее всего становилось от понимания того, что я сам лишил ее жизни. Перед глазами появлялись картинки из прошлого, от которого замирало дыхание. Вот Злата в моей футболке хлопочет на кухне у плиты. Вот она улыбается мне. Целует. Обнимает. Или смеется. Моя девочка, моя маленькая рыжеволосая ведьма. Дальше начали мелькать картинки, которые я представлял себе, держа Злату в объятиях еще прошлой ночью. Картинки о нашем будущем, свадьба, рождение детей, совместные праздники, прогулки…. Всему этому не бывать. И по моей вине!