— Я рад, — заявил Карол, — я очень-очень рад, что ты — говорящий!
— Надеюсь, ты не раззвонишь об этом. Я не люблю сенсаций.
— Положись на меня, — сказал Карол.
На Карола можно было положиться, и тайна осталась бы между друзьями, если бы не исключительные качества репортера полицейской газеты.
Бертино привели в Фаредж обстоятельства государственного характера. Дело в том, что приближались выборы президента. В стране имелись две партии: Истовых и Не-Истовых. Истовых поддерживала компания Штрепк-Брехер-Бумс; Не-Истовых подкармливал банк Мошенни-Кер.
Шефы Бертино получили сведения о том, что во многих городах организуется новая партия под страшным названием «Партия честных людей», и члены ее называют себя просто «честными людьми». И так как никто из магнатов промышленности и финансов не содержал эту новую партию, создание «П.Ч.Л.», как она именовалась в полицейских документах, вызывало тревогу.
Люди подобные Бертино почувствовали себя на гребне волны и без очереди получали в кассе командировочные.
Путь Бертино лежал на Фаредж, где у него сохранились старые связи.
Читателю теперь понятно, как скрестились дороги репортера и мальчика с собакой.
Карол воспитывался у своего дяди, служащего нотариальной конторы. Это был бледный пожилой мужчина с угрюмым характером, по имени также Карол.
В субботу вечером у дяди пили коктейли.
— Жарко, — сказал Неуман-бакалейщик.
Коммивояжер Флит включил телевизор: передавали рекламу зубного эликсира.
Тут позвонили у входной двери.
— Ну кто там еще? — Кэрол-старший не любил, когда его беспокоят в субботний вечер.
В комнату вошел молодой человек с оттопыренными ушами, с сигарой в зубах.
— Я репортер газеты «Держи вора!» — отрекомендовался он.
— Не понимаю, какое отношение я могу иметь к газете с таким названием! — сухо сказал дядя.
Посетителя это не смутило:
— Я хотел бы объясниться с вами конфекционно[12]. (Он хотел сказать конфиденциально.)
— Можете говорить при всех, только поскорее! — отрезал дядя.
Бертино выплюнул окурок на ковер и, присев на край стола, выпалил без обиняков:
— Мы хотим привлечь вашу собаку к избирательной кампании.
Несколько секунд длилось молчание.
— Не надо его раздражать, это сумасшедший, — прошептал Флит.
— Это особый вид предвыборного психоза, — вполголоса подтвердил Неуман.
— Я хочу, — заявил Бертино, — чтобы ваша собака выступила за кандидата партии Не-Истовых.
— Прелестно! Прелестно! Она выступит, — пробормотал Карол-старший, обмениваясь тревожными взглядами с друзьями.
— Расходы — на наш счет! Гуд бай! — Бертино сделал ручкой и удалился.
В передней он наскочил на собаку и отдавил ей лапу.
— А! Это вы? — сказал Бертино, фамильярно подмигнув сеттеру. — Как жизнь молодая?
Но Джерри с глухим ворчанием приподнял верхнюю губу и проворно вцепился в щиколотку репортера.
— Джерри, что с тобой? — воскликнул вбежавший в переднюю мальчик. Шерсть на спине собаки встала дыбом, и нос все еще был угрожающе приподнят над оскаленными зубами.
— Хозяин! Я узнал его запах! — ответил пес.
Дядя Карол почитал себя человеком здравомыслящим, понимая под «здравым смыслом» то, что не выходит за рамки установленных в его кругу правил жизни. Решив, что неожиданный визитер — сумасшедший, он совершенно успокоился на этой мысли. Даже письмо со штампом «Держи вора!», извлеченное утром из ящика для почты, не нарушило этого спокойствия. В письме, написанном не очень грамотно, но весьма энергическим стилем, предлагалось подготовить собаку Джерри к публичному выступлению за кандидата Не-Истовых.
Дальше шла такая ересь, что дядя и читать не стал и, чтобы рассеяться, поскорее развернул свежую газету. Но на первой же странице он нашел репортаж:
В ГОСТЯХ У ХОЗЯЕВ СОБАКИ-ФЕНОМЕНА. ВЧЕРА В 19.00 ПО ФАРЕДЖСКОМУ ВРЕМЕНИ НАШ КОРРЕСПОНДЕНТ ПОСЕТИЛ СЕМЕЙСТВО КАРОЛОВ, УВАЖАЕМЫХ ОБЛАДАТЕЛЕЙ ГОВОРЯЩЕЙ СОБАКИ. КОРРЕСПОНДЕНТУ БЫЛ ОКАЗАН РАДУШНЫЙ ПРИЕМ ВСЕЙ СЕМЬЕЙ, ВКЛЮЧАЯ САМОЕ СОБАКУ, ПОКИНУВШУЮ СВОЮ БУДКУ ДЛЯ ПРИЕМА СОТРУДНИКА ПОПУЛЯРНОЙ ГАЗЕТЫ. В НЕПРИНУЖДЕННОЙ БЕСЕДЕ ЗА СТАКАНОМ ВИНА ГЛАВА СЕМЬИ СООБЩИЛ НАШЕМУ КОРРЕСПОНДЕНТУ, ЧТО ВСЕ ОНИ ЯВЛЯЮТСЯ ЯРЫМИ ПРИВЕРЖЕНЦАМИ НЕ-ИСТОВЫХ И, ЕСТЕСТВЕННО, ЧТО ИХ СОБАКА РАЗДЕЛЯЕТ ВОЗЗРЕНИЯ ХОЗЯЕВ, РЕШИТЕЛЬНО ВЫСКАЗЫВАЯСЬ ЗА КАНДИДАТА НЕ-ИСТОВЫХ, ВЫДВИНУТОГО НА ПОСТ ПРЕЗИДЕНТА…
Прочитав это, дядя Карол почувствовал, что почва уходит у него из под ног.
Кажется, — о, ужас! — ему предлагалось вступить в переговоры политического характера с собственной собакой? Он вернулся к газетной заметке. Да, в ней ясно говорилось, что «Карол-старший обязался и впредь оказывать разумное влияние на сеттера Джерри при помощи своего племянника, не по летам делового юноши»…
Карол! Вот он ему сейчас задаст, этому «деловому юноше»! Вероятно, он и заварил всю эту кашу. Не мог же в самом деле репортер взять интервью у собаки!
— Карол! — позвал дядя. Он поерзал в кресле, решительно не зная, как начать разговор.
Нельзя же спросить несовершеннолетнего племянника: «Что там такое наговорил наш пес насчет выборов президента?» Карол-старший дорожил своим авторитетом в семье.
Между тем мальчик уже несколько минут с невинным видом наблюдал за дядей.
— Послушай, Карол, — начал тот, — ты не замечал, чтобы наш Джерри делал… гм… что-нибудь такое, знаешь, не совсем обыкновенное? Или даже вовсе необыкновенное?
— Нет, дядя.
— И ты считаешь, что наш Джерри вполне… гм… нормальная собака? Ну, скажем, как соседский бульдог?
— Да, дядя.
— Ну ладно, в таком случае ступай, играй, — с облегчением разрешил дядя. — И дай Джерри кусок сахару! — добавил он на всякий случай.
Карол-старший сел за бюро и написал в редакцию письмо о том, что принадлежащая ему собака Джерри является обыкновенной, так сказать, вульгарной собакой и, как таковая, говорить не может. Вследствие чего он, Карол, не может нести никакой ответственности за поведение собаки во время избирательной кампании.
Написав это, дядя успокоился, не подозревая, что он только что бросил палку в осиное гнездо.
По делу о говорящей собаке в Фаредж прибыл редактор газеты «Держи вора!» Шерман.
— Вы уверены, что эта собака существует? — спросил он.
— Еще бы! Она прокусила мне щиколотку, чтоб она подохла! — прорычал Бертино, обозленный ежедневными уколами в живот.
— Может, она бешеная?
— Дьявол ее знает, эту тварь! Вполне возможно. Ведь нормальные собаки не говорят.
— Я никогда не слышал, чтобы говорили бешеные, — задумчиво проронил Шерман. — Что вами предпринято в связи с отказом Карола обеспечить участие собаки в кампании? — спросил шеф.
— Я послал три анонимных письма с угрозами. Кроме того, Каролов каждую ночь терроризуют по телефону разными голосами.
— Не годится. Устарело. ОБЪЕКТУ надо дать понять, что он является нарушителем правовых норм нашего общества.
Шерман пояснил:
— Карол лишает свою собаку свободы высказывания и толкает пса на путь абсентеизма[13]…
Бертино не знал, что такое «абсентеизм», и полагая, что это нечто связанное с абсентом[14], чрезвычайно удивился: дядя Карол действительно не прочь был выпить, но Бертино решительно не понимал, как можно склонить к этому собаку? Впрочем, начальству виднее!
— Карол должен одуматься, — продолжал Шерман. — Мы должны оказать ему моральную поддержку, — и редактор вытащил чековую книжку.
«Столичная штучка!» — заключил Бертино про себя, имея в виду Шермана. И скромно сказал:
— Насчет моральной — не беспокойтесь, это я могу! — И взял чек.
Карол-старший вовсе не хотел портить себе карьеру из-за собственного сеттера.
И так как мальчик упорно отрицал удивительные способности своей собаки, его высекли. К этой мере дядя прибегал в исключительных случаях. Положение с говорящей собакой безусловно являлось таковым.
Но Карол считал, что нельзя изменить честному слову, данному другу, даже в том случае, если этот друг — собака.
Джерри прекратил испытания мальчика, заявив:
— Пес с ними, со всеми! Я скажу, что им надо, хотя не совсем понимаю, чего добивается приезжий Вонючка.
— Дядя говорит, что тебе совсем не трудно будет сказать на пресс-конференции несколько слов, которым тебя научат. Что-то насчет президента.
— Мне не трудно. Мне просто противны все эти несобачьи дела. Согласись, что в нашем положении вряд ли что-нибудь изменится от того, кто будет президентом. Котлетками нашего брата все равно кормить не будут. А что такое пресс-конференция?
Мальчик этого не знал.
— Я знаю, что такое конференция просто. А пресс-конференция — это значит, там что-то будут давить прессом.
— Я так и думал, — сказал Джерри, — проклятый Вонючка уже раз отдавил мне лапу!
Жизнь Каролов резко изменилась. Их фамилия не сходила со страниц газет. Двоюродные сестры Веснушки позировали фотографам. Джерри купили серебряный ошейник и запретили чесаться.
Газеты передавали, что на приеме у Каролов феноменальный пес сказал: «Хочется видеть на посту президента особу с острыми зубами». Под этим разумно мыслящая собака несомненно имела в виду необходимость положить предел проискам антиправительственных элементов.
Пластинки с записью речи Джерри покупались нарасхват. Модный автор выпустил детективный роман, в котором собака выступала в качестве торговца наркотиками. В мюзик-холле ставили обозрение: «Моя болонка сказала: «Нет!» Все три действия происходили в собачьей будке.
Некий господин широко оповестил о том, что принадлежащий ему жесткошерстный фокстерьер по имени Рекс заговорил и высказывается против кандидата Не-Истовых.