Наконец, на ярмарке я встретила человека по имени Шон Вонг. Я показала ему чайный блин, который у меня есть. Он посоветовал мне отвезти его – как он выразился, «идеальный экземпляр» – на место происхождения, как это делают многие ценители и коллекционеры. Мне не в первый раз предлагают совершить подобное путешествие. Однако Вонг сказал, что я могу поехать с ним. Я ухватилась за этот шанс.
Надеюсь, это поможет.
Хейли,
мне нужно, чтобы вы копнули глубже и ответили на очень конкретные вопросы. Я здесь, чтобы бросить вам вызов. Надеюсь, вы это понимаете. И пожалуйста, не поймите меня превратно, но мне также нужно узнать о ваших отношениях с человеком, который пригласил вас отправиться с ним. Что вы о нем знаете? Действительно ли он собирается помочь вам в ваших исследованиях? Какой у него мотив везти молодую женщину в столь отдаленный район? Уверена, вы понимаете, к чему я клоню, и мне очень неловко даже поднимать эту тему.
Впереди у вас многообещающая академическая карьера. С этим связаны большие возможности и ответственность. Подозреваю, вы обидитесь, когда прочтете это, но, если я соглашусь стать вашим научным руководителем, я обязана знать, что вы будете в безопасности, – от имени ваших родителей, университета и ради моего собственного душевного спокойствия.
Профессор Хо,
отвечаю на ваши вопросы:
1. Мой интерес к этой теме во многом связан с моим воспитанием.
Мой отец – арборист. В детстве я ездила с ним, пока он ухаживал за садами и навещал больные деревья. Он показывал мне, как смешивать составы, чтобы подкормить или опрыскать их для различных нужд. Однажды он сказал «учись у меня», и я училась: ловила и впитывала, как деревья впитывают лекарства и питательные вещества, каждое его слово. Благодаря отцу мне довелось наблюдать «из первого ряда» за разрушительными последствиями калифорнийской засухи для наших деревьев, которые в своем ослабленном состоянии стали объектом охоты вредителей и паразитов. В отличие от большинства студентов Стэнфорда и, более того, большинства ученых, я стала свидетелем удушающей гибели бесчисленных деревьев, вызванной, как мы можем заключить, глобальным изменением климата.
Моя мать, Констанс Дэвис, – биолог. Возможно, вы слышали о ней? Я – плод их обоих, и именно отсюда мой интерес к теме моей диссертации.
2. Да, я планирую поехать в Юньнань. Мне не нужно внешнее финансирование. Все обеспечит моя семья. Я отправлюсь в первую поездку на весенних каникулах, которые приходятся на сезон сбора чая в Юньнани. Я согласна с тем, что участие в другом исследовании было бы очень кстати. Институт окружающей среды Тафтса в сотрудничестве с Департаментом этнобиологии образования Китая и при поддержке Национального научного фонда в настоящее время проводит междисциплинарное исследование (в команду входят эколог, культурный антрополог, почвовед и растениевод, экономист сельского хозяйства и другие) о влиянии экстремальных климатических явлений на урожайность культивируемого и дикого чая в Юньнани. Я связалась с руководителем исследования, доктором Джоан Барри, и она согласилась на мое участие в проекте – многое я могу делать на своем ноутбуке в комнате общежития, а также анализируя образцы чая в лаборатории здесь, в кампусе. Пока что план такой: я в течение недели самостоятельно поезжу по чайным горам, чтобы провести интервью и собрать образцы чая для своего проекта. Затем присоединюсь к команде Тафтса на вторую неделю. Доктор Барри говорит, что с нетерпением ждет результатов моих исследований.
3. Да, я вижу это как многолетнее исследование, которое надеюсь продолжить независимо от того, примут ли меня в аспирантуру Стэнфорда или одного из университетов Восточного побережья (меня уже готовы принять). Но пока я хотела бы начать свое исследование так, как описала в своем предыдущем письме.
4. Что касается вашего вопроса о пользе чая для здоровья, то позвольте мне сказать, что в настоящее время в мире проводится двести исследований на эту тему. Поверьте, я иду к этому с широко открытыми глазами и со всем скептицизмом и строгостью, которые должны быть присущи западной науке.
5. 1) Тот факт, что я попросила вас стать моим научным руководителем, не имеет никакого отношения к вашей расе. Я считала и продолжаю считать, что ваша работа по изучению влияния твердых частиц воздуха на детей, живущих в дельте Янцзы, очень созвучна моему исследованию.
2) Я ценю ваше предложение включить китайскую поэзию и философию в мою диссертацию. На самом деле я уже провела небольшое исследование и думаю, что было бы более провокационно включить некоторые популярные американские мысли о чае. Например, в недавнем выпуске журнала «Бон Аппетит» было уделено место чаю. В нем американский шеф-повар и ресторатор Элис Уотерс выразила благодарность за то, что пуэр помог ей снизить уровень холестерина на сто пунктов и «слезть с кофе». Это, конечно, не поэзия, но если кто-то вроде Элис Уотерс говорит что-то подобное публично, особенно если это опубликовано в издании о вкусной и здоровой пище, а не в научном журнале, разве это не поднимет интерес к чаю вообще и к пуэру в частности? И не сделает ли, в свою очередь, вопрос о влиянии изменения климата на чайные деревья еще более актуальным?
В заключение я должна развеять ваши опасения по поводу моего спутника. Хотя никто не может полностью понять мотивы другого человека, я сомневаюсь, что у него есть ко мне романтический интерес. (Полагаю, вы именно это имели в виду. Если нет, то мне очень стыдно.) Он помешан на чае. Я и не знала, что такие люди бывают. Мне повезло, что я общаюсь с экспертом, способным заодно решить многие ваши логистические проблемы.
Я надеюсь, вы согласитесь стать моим научным руководителем.
Искренне,
Дорогая Хейли,
конечно, я знаю вашу маму. Все в нашей области знают вашу маму благодаря качеству и важности ее работ. Мы уже несколько лет пытаемся привлечь ее на наш биологический факультет. Она всегда говорила, что не хочет бросать семью. А мне следовало сложить два и два. Мое собственное невежество не позволило мне сопоставить ваше имя и ваши таланты с нею. Я прошу прощения. Я также прошу прощения за другое недоразумение.
Я с радостью стану вашим научным руководителем. Приходите ко мне в следующий вторник для дальнейшего обсуждения. Среди прочего, мне хотелось бы знать, учитывая ваше последнее письмо, будете ли вы рассматривать чай в целом или только пуэр, который вы упомянули. Я вижу некоторые реальные преимущества в том, чтобы сузить панорамный и энциклопедический обзор до углубленного изучения одного типа чая.
До вторника,
Дорогая профессор Хо,
ура! Моя мама будет в восторге, когда я ей расскажу. Я очень надеюсь на сотрудничество с вами.
Неконтролируемое, как ветер
– Вы преследуете меня? – спрашиваю я. – Куда бы я ни поехала, вы тут как тут.
– А, Тина! – Господин Хуан одаривает меня вкрадчивой улыбкой. – Может, нам суждено поближе узнать друг друга. Ты когда-нибудь думала об этом?
Нет.
– Я называю тебя твоим американским именем, – говорит он. – Когда ты начнешь называть меня моим? Джон.
Никогда.
Мы беседуем на террасе чайного домика в саду китайских ученых при библиотеке Хантингтона. Сейчас начало февраля, и мы здесь, чтобы отпраздновать наступающий год Обезьяны и помочь собрать средства на завершающий этап строительства китайского сада. Обогреватели греют террасу, китайские фонарики, развешанные на деревьях вдоль берега озера, отбрасывают рубиновое сияние, официанты разносят шампанское и закуски.
Здесь присутствуют все представители китайско-американской общины Лос-Анджелеса: Доминик Нг из банка «Ист Уэст» с женой, Пегги и Эндрю Черн из «Панда экспресс», магнаты, производители игрушек братья Ву. Некоторые говорят на китайском, но большинство использует английский из уважения к жителям Пасадены, которые поддерживают общину уже несколько десятилетий.
– Доволен ли Сяньжун своим новым домом? – спрашиваю я, стараясь быть вежливой. Компания Цзиня продала господину Хуану и его сыну особняки в Сан-Марино и Пасадене соответственно.
Он пожимает плечами.
– Хорошо, что он рядом. Экономика в Китае замедляется. Мы можем заработать больше денег на моих кранах здесь. Теперь будем видеться с тобой гораздо чаще.
Я улыбаюсь, но он знает меня так давно, что должен понимать, насколько это неискренне.
– Весной я поеду в чайные горы собирать чай, – невозмутимо продолжает он. – Можно тебя навестить?
– Вам всегда рады в Родниковой Воде, – отвечаю я. – Я никогда не забуду, как вы с Сяньжуном помогли мне, когда пузырь лопнул.
– В этом году ты возьмешь меня в свою тайную…
– Я еще не слишком стара, чтобы учить новые английские слова. Incorrigible[45]. Знакомое слово?
Он отбрасывает все притворство непринужденной беседы.
– Ты слышала, что в чайном колледже теперь есть учебная база с системой GPS, с помощью которой можно установить местонахождение каждого чайного дерева возрастом более тысячи лет на двадцати шести чайных горах Юньнани?
Мои внутренности тут же завязываются узлом. Я сглатываю, чтобы заглушить это чувство.
– Они хотят защитить самые ценные дары Китая, – продолжает он. – Зафиксировав местоположение, станут следить за тем, чтобы никто не потревожил дерево ради того, чтобы сорвать с него листья или вырезать граффити на его коре. Находясь высоко в небе, спутники могут видеть сквозь туман, облака, дымку очертания гор, валунов и впадин.
Стараясь сохранить как можно более безразличное выражение лица, я обвожу взглядом толпу. Где Цзинь? Он мне нужен.