Орган Морган. О, конечно, Баха. Бах все время со мной.
Миссис Орган Морган. Орган Морган, ты совсем меня не слушаешь, Только орган, все время орган…
Первый голос. И она разражается рыданиями, и в середине своего соленого завывания ловко поддевает вилкой небольшого палтуса и заглатывает его целиком.
Орган Морган. И еще Палестрина…
Второй голос. …говорит Орган Морган.
Первый голос. Лорд Кат-Глас в своей кухне, полной времени, сидит на корточках в одиночестве перед миской с острой наперченной рыбьей чешуей — из миски питается собака по кличке Фидо — и слушает голоса своих шестидесяти шести часов, одни на каждый сумасшедший год его века, и нежно смотрит на черно-белые невозмутимые, мерно стучащие циферблаты, отсчитывающие время мира, медленные часы, быстрые часы, часы с маятником в такт ударам сердца, фарфоровые часы, будильники, дедушкины с кукушкой, в форме несущегося Ноева ковчега, часы, журчащие в мраморных кораблях, часы в животах стеклянных женщин, песочные часы со звоном, часы, подражающие крику совы, часы с боем, часы-Везувий с черными колокольчиками и лавой, часы-Ниагара, чье тиканье напоминает шум водопада, старые, скрипящие время, часы с эбонитовыми зубцами, часы без стрелок, отстукивающие время, никогда не зная, сколько сейчас на самом деле. Все его шестьдесят шесть певцов поставлены на разное время. Лорд Кат-Глас живет в осажденном доме. Каждую минуту, и ночью и днем, сейчас, таинственный враг собирается ограбить и вытоптать его владения, но он не застанет его врасплох. Шестьдесят шесть разных времен в его скользкой, как рыба, кухне свистят, бьют, тикают, поют и сторожат.
Второй голос. Страсть и ритм, и мыльные пузыри и изумрудный бриз, и треск птичьего хвастовства, и тело весны с грудью, полной текущего майского молока, ничего не говорят этому надменному рыбьеголовому благородному огрызку, кроме приближения племен и флотилий Последнего Черного Дня, которые сожгут и ограбят все от подножья Армагеддон-хилл до его собственной, закрытой на два поворота ключа, с заржавленной задвижкой, тикающей, покрытой пылью лачуги на дне города, который потерял голову от колоколов любви.
Полли Гартер. Никогда уже, пожалуй, мне не знать такой любви…
Второй голос. … грустно напевает симпатичная Полли Гартер.
Полли Гартер
(поет)
Когда фермеры спускаются на ярмарку
с холмов,
Чтобы пить и веселиться и не видеть снов,
Солнце скрыться не успело,
обнимают парни смело
Свою Полли, одиноко им на фермах.
И всегда я вспоминаю, прежде чем идти
в кровать,
Вилли Ви, беднягу Вилли,
из земли ему не встать.
Тишина.
Первый голос. Солнечный медлительный усыпляющий полдень зевает и бродит в забытьи по дремлющему городу. Лениво лежит море, плеснет о берег и опять бездельничает, и рыбы спят в его лоне. Луга, спокойные, как воскресенье, украшенные султанами быки с закрытыми глазами, глубокие лощины с козами и маргаритками забылись в коротком сне, счастливые и ленивые. Дремлют молчаливые утиные пруды. Облака опускаются и укладываются на Ларегиб-хилл. Свиньи хрюкают в грязевых ваннах луж и улыбаются, фыркая, своим снам. Они мечтают о желудевом пойле всего мира, о насаждениях свиных фруктов, о сосках свиноматки, похожих на волынку, о визге и сопении отдающихся самок во время течки. Они греются на солнце в грязи и тычутся рылом в любимое свиньями солнце, их хвостики завиваются, они резвятся и пускают слюни и храпят в глубоком самодовольном послеобеденном сне. Ослики, как ангелочки, дремлют на Донки-стрит.
Миссис Пуф. Воспитанные люди…
Второй голос. …показывая зубы, говорит миссис равнодушная Пуф.
Миссис Пуф. …не клюют носом за столом.
Первый голос. Мистер Пуф съеживается и просыпается. Пытается изобразить льстивую улыбку — она выходит печальной и жалкой под прокуренными, желтыми, как яйцо, унылыми моржовыми викторианскими усами, густыми и длинными, а-ля доктор Криппен.
Миссис Пуф. Ты бы подождал, пока окажешься в своем свинарнике…
Второй голос. …говорит миссис Пуф, мелодично, как бритва. Его угодническая жалкая четверть-улыбка застывает. Тайком, тихо крадется он в свою химическую каморку и там в шипящих синильной кислотой котлах и склянках, полных до краев сифилисом и «черной смертью», готовит фрикасе из белладонны, никотина, жареных лягушек, соли цианистой кислоты и слюны летучей мыши для своей язвительной сталактитовой ведьмы и постоянно чувствует за спиной брюзжание жены с кочергой и щипцами для орехов в руках.
Мистер Пуф. Прошу прощенья, дорогая…
Второй голос. …шепчет он заискивающе.
Первый голос. Капитан Кэт в своем окне, широко распахнутом навстречу солнцу и морям с клипперами, по которым он плавал давным-давно, когда глаза его были синими и яркими, дремлет и плывет по волнам, с серьгами и бортовой качкой. «Я люблю тебя, Рози Пробет» вытатуировано у него на животе, он грезит о разбитых бутылках в духоте и грязи портовых притонов, слышит их шум и гам, кутит с продажными женщинами в каждом грязном порту и обнимает и опрокидывает на спину полногрудую мертвую. И плачет во сне и плывет.
Второй голос. Голос, который сохранился в его памяти как самый дорогой, врывается в грезы. Ленивая маленькая Рози с густыми соломенного цвета волосами, которую он делил с Томом-Фредом, Болтуном и многими другими матросами, ясно и близко от него говорит из спальни, где покоится ее прах. В пучинах и на небесах множество флотилий стали на якорь в узком и безбрежном мраке, но она говорит с капитаном, оставляя Кэта дремать одного. Миссис Пробет…
Рози Пробет. …с Дак Лейн, Джек. Крякни два раза и спроси Рози.
Второй голос. …единственная в его бродячей морской жизни, набитой женщинами, как селедкой.
Рози Пробет
(ласково)
Какие видел ты моря,
Том Кэт, Том Кэт,
Когда давно, давным-давно
Болтался на волне?
Каких дверей, скажи-ка мне,
В зеленой видел ты воде,
О капитан мой Кэт?
Капитан Кэт
Открою правду, видел я
Зелено-синие моря,
Моря, что лают, как тюлень,
Китов там пропасть,
Тьма там змей.
Рози Пробет
Какие пересек моря,
Мой старый китобой,
Моя любовь, мечта моя,
По плачущим седым волнам,
Курс — Фриско и Уэльс?
Капитан Кэт
Не вру, но так же, как я есть
Том Кэт, твой пирожок,
Ты — Рози, ходишь по земле
И дома меня ждешь,
Как то, что рядом ты со мной,
Когда я захочу,
Так море зелено, как боб,
Как лебедь под луной плывет,
И мне поверь, луна та лает, как тюлень.
Рози Пробет
Какие любишь ты моря,
Качают что тебя в волнах,
Скажи мне, повелитель мой,
Мой муж, неистовый прибой,
Мой сладкий, душка,
Мой моряк, мой китобой,
Папулька, клад,
Я у тебя на животе,
Какое море
Лучше всех?
Капитан Кэт
Я врать не стану,
Все моря
Отдам за то,
Где ты и я.
Качаемся то вверх, то вниз,
И тонет мой корабль и ты.
Рози Пробет
Постучи два раза, Джек,
В склеп
И спроси Рози.
Капитан Кэт. Рози Пробет.
Рози Пробет
Помни ее.
Она забыта.
Лежит и не чувствует
Земли, что забила ей рот.
Помни меня.
Я забыла тебя.
Я ухожу во мрак вечной ночи.
Я забыла, что когда-то родилась.
Ребенок. Посмотри…
Первый голос. … говорит ребенок своей матери, когда они проходят под окном здания школы.
Ребенок. Капитан Кэт плачет.
Первый голос. Капитан Кэт плачет.
Капитан Кэт. Вернись, вернись…
Первый голос. Взывает он к безмолвным, отвечающим эхом коридорам вечной ночи.
Ребенок. Он плачет даже носом…
Первый голос. …говорит ребенок. Мать спускается с ним вниз по улице…
Ребенок. Нос у него, как клубника…
Первый голос. Говорит ребенок и тут же забывает об этом. Он видит на середине спокойной голубой поверхности бухты Ноугуда Бойо, рыбачащего на «Занзибаре».
Ребенок. Ноутуд Бойо дал мне вчера три пенни, но я их не просил…
Первый голос. …говорит ребенок матери.
Второй голос. Бойо выловил корсет на китовых косточках. И это весь его улов за день.
Ноугуд Бойо. Чертова рыбешка!
Второй голос. Миссис Дай Брэд вторая, цыганка, медленно проплывает в его воображении, вся одежда ее — только браслет на щиколотке.
Ноугуд Бойо. Она в своей ночной рубашке. (Просительно) Не примите ли от меня этот прелестный мокрый корсет, миссис Дай Брэд вторая?
Миссис Дай Брэд вторая. Нет!
Ноугуд Бойо. А от яблочка моего откусить не хотите?
Второй голос. Предлагает он без всякой надежды.
Первый голос. Она покачивает своей бесстыдной ночной рубашкой, и он, теряя голову, бросается за ней, а когда приходит в себя, там, в налитом кровью зрачке его глаза, улыбается и кланяется ему гейша в кимоно из рисовой бумаги.
Ноугуд Бойо. Я хочу быть хорошим Бойо, но это просто невозможно.