– Не надо этого делать, – уговаривали ее соседи. – Лучше позовите жрецов и монахов, похороните свое чадо, а потом примите постриг и молитесь за упокой его души.
Но родители убитого остались глухи к этим увещаниям и подали жалобу.
– Злоумышленнику всего семь лет, – возразил градоначальник, – и он вряд ли может отвечать за свои поступки.
– Как бы не так! – запротестовал отец истицы. – На то, чтобы убить человека, у него ума хватило! И вообще этот змееныш с самого начала был не таким, как другие дети!
Тогда градоначальник достал из ящичка заводную куклу, а рядом положил золотую монету.
– Предложим завтра мальчику эти вещи на выбор. Если он выберет монету, значит, уже вошел в разум, и тогда мы его казним. Если же отдаст предпочтение кукле – отпустим. Только так мы сможем установить, виновен он или нет. Ответчики должны явиться завтра вместе со своим сыном. – Выслушав градоначальника, все разошлись.
Родители семилетнего мальчика созвали всю родню и принялись сообща готовить сына к предстоящему испытанию. Раздобыли где-то заводную куклу, точь-в-точь как у судьи, рядом положили золотую монету и принялись стращать ребенка: «Если завтра ты возьмешь денежку, тебя убьют!» В течение вечера повторили это раз сто, да к тому же еще и наутро предостерегли.
Наконец обе стороны явились к градоначальнику. Тот положил перед мальчиком куклу и золотую монету и сказал:
– Возьмешь куклу, останешься жив, возьмешь монету – погибнешь.
И что же? Ребенок взял монету. Родители убитого мальчика повскакали со своих мест и закричали:
– Ну, теперь-то вы видите, ваше высокородие, что перед вами сущий злодей и душегуб?!
Родители мальчика поникли от горя и зарыдали в голос.
Между тем градоначальник сказал:
– Итак, совершенно ясно, что перед нами неразумное дитя. Все вы видели, что мальчуган взял монету, хотя я предупредил его, что в этом случае он погибнет. А разве есть у человека что-либо дороже жизни? Посему постановляю считать этого мальчика невиновным.
Из сборника «Заветные мысли о том, как лучше прожить на свете»
Легче увидеть алые листья клена весной, нежели купить лангуста к Новому году
С давних времен к новогоднему празднику люди устанавливают в своих домах горку Хорай, украшают ее ветками сосны и папоротника. Но если посреди этой зелени не алеет лангуст, праздничное настроение неизбежно омрачается. Бывает, правда, что лангусты сильно дорожают, и тогда в бедных семьях и в домах со скромным достатком Новый год встречают без них.
Или, скажем, несколько лет назад не уродились апельсины дай-дай[218], и их продавали по четыре, а то и по пять бу[219] за штуку, поэтому беднота покупала вместо них плоды померанца. Но они хотя бы по форме и по цвету не особо отличаются от апельсинов. А заменить лангуста простой креветкой – все равно что надеть платье с чужого плеча. Тем не менее многие на это идут – как говорится, по одежке протягивай ножки.
Другое дело – люди богатые, живущие на виду. Кажется, даже ветер обрушивается на их дома с особой силой. Чтобы защититься от дождя, здесь простыми циновками не обойтись, поэтому стены обшивают досками, пропитанными вязкой смолой, и это не назовешь излишней роскошью. Нет для человека большей радости, чем жить вольготно, не отказывая себе ни в еде, ни в одежде. Но ради этого надо постараться да попотеть. Чем бы ни занималась семья из поколения в поколение, если молодой хозяин меняет заведенные отцом порядки, его вряд ли ждет успех. Как ни сметлива нынешняя молодежь, а сплошь да рядом чего-то недодумывает, допускает обидные просчеты. Негоже не прислушиваться к советам старших!
Под Новый год Осака напоминает ярмарку, где можно купить все, что душе угодно. Хотя последние шестьдесят лет отовсюду слышны жалобы, – дескать, торговля идет вяло, – товары в лавках не залеживаются. Взять хотя бы ступку. Казалось бы, купил ее раз – на весь век хватит, да еще и к внукам твоим перейдет, а между тем их делают и продают из года в год, изо дня в день, – того и гляди, весь горный камень переведется. Что же говорить о всяких мелочах: бумажных шлемах для праздника мальчиков, всевозможных украшениях для встречи Нового года? А грошовые веера, которыми храмы одаривают прихожан, – ведь их убирают с глаз долой, даже не раскрыв коробки. Пустая трата денег, но люди словно не замечают этого. По пышности и великолепию Осака почти не уступает Эдо, здесь тоже люди живут на широкую ногу.
Раз уж без лангуста не украсить горку Хорай, каждый стремится его купить, пусть даже по баснословной цене. Поэтому в предновогодние дни во всех рыбных лавках лангусты идут нарасхват, и достать их не легче, чем какую-нибудь заморскую диковину. Ну, а в самый последний день года даже усов от них уже не сыщешь. Повсюду только и слышно: «Лангуста не найдется?» А ведь это то же самое, что по весне отправиться на поиски алых листьев клена!
В лавке рыботорговца Эра на улице Бинго-мати остался один-единственный лангуст. Торги начинаются с одного моммэ и пяти бу, но даже когда объявляются охотники купить его за четыре моммэ и восемь бу, продавец не желает уступить: нынче этот товар идет на вес золота. Слуга не смеет потратить такие деньги без разрешения и со всех ног мчится домой. Узнав, какую цену заломил торговец, хозяин хмурится.
– Я привык ничего не покупать втридорога, – говорит он. – Плачу всегда наличными и приобретаю все в положенный срок, когда цены самые низкие: дрова – в шестом месяце, хлопок – в восьмом, рис – до того, как начинают гнать сакэ, беленое полотно – после праздника Бон. Один только раз, когда отец умер, я поневоле переплатил бондарю за гроб[220] и до сих пор жалею об этом. Кто сказал, что к Новому году непременно нужен лангуст? Подождем, когда они будут в избытке и пойдут по три медяка за штуку. Тогда купим сразу двух и наверстаем упущенное. Я ничуть не обижусь, если в этот раз Тоситокудзин[221] не почтит нас своим посещением, – уж больно он привередлив! Неужто я стану выкладывать за лангуста такие деньжищи? Да будь он даже в десять раз дешевле, все равно это неслыханная цена!
Но хозяйка с сыном принимаются ему возражать:
– Что подумают о нас люди? Ведь нынче к нам в дом впервые пожалует зять с новогодними поздравлениями. Как можно поставить горку Хорай без лангуста? Ступай, купи его, сколько бы он ни стоил! – приказывают они слуге.
Тот снова отправляется в рыбную лавку, но лангуста уже успел перекупить приказчик оптовика с улицы Имабаси. Торговец запросил с него пять моммэ и восемь бу.
– Лангуст нужен к празднику, так чего ж мелочиться! – воскликнул приказчик, отсчитал названную сумму и сверх того еще двадцать медяков, схватил покупку и был таков.
Долго еще бродит слуга, в каждую рыбную лавку заглядывает, да все без толку. Обойдя несколько кварталов, он лишний раз убеждается в том, как велик город Осака.
Вернувшись домой, слуга рассказывает обо всем хозяевам. Хозяйка раздосадована, а хозяин усмехается:
– Ох, не стал бы я доверять этому оптовику! Видно, вскорости грозит ему разорение. А беднягу, который ссудил его деньгами, по ночам наверняка мучают кошмары. Ну, раз уж вы твердите, что поставить горку Хорай без лангуста нельзя, есть у меня одна придумка, да такая, что нашего лангуста не придется после праздника выкидывать.
Он делает заказ ремесленнику, и тот из алого шелка и картона мастерит превосходного лангуста. Обходится это удовольствие в два моммэ и пять бу.
– После праздника им смогут забавляться ребятишки. Вот что значит смекалка! Вместо четырех моммэ и восьми бу наш лангуст стоит всего два моммэ и пять бу, да к тому же еще и потом пригодится, – гордо изрекает хозяин, и все домочадцы с ним соглашаются:
– У нашего хозяина и впрямь семь пядей во лбу! Недаром он сумел нажить такое состояние!
В самый разгар этих славословий в дом заходит родительница хозяина. Она живет в отдельной пристройке и сама ведет свое хозяйство. Хотя ей минуло уже девяносто два года, глаза у нее видят хорошо и в ногах еще хватает крепости.
– Я слышу, вы рассуждаете о том, как дороги нынче лангусты, – говорит она. – Что ж, с вашей стороны было крайне легкомысленно не подумать об этом загодя. Разве можно этаким образом вести дела? Запомните, в годы, когда праздник начала весны предшествует новогоднему празднику[222], лангусты всегда дороги. Вы же знаете, что лучших лангустов вылавливают в Исэ, а это земля богов, которых чтут не только во всех тамошних храмах, но и в домах простых людей. Неудивительно, что лангустов требуется несметное множество. Те лангусты, которые ежегодно поступают в Киото и Осаку, – лишь жалкие остатки от жертвоприношений богам. Памятуя об этом, я еще в середине месяца купила двух отличных лангустов, с настоящими, а не приклеенными усами, заплатив за каждого по четыре медяка.
Услышав это, все всплескивают руками:
– Как роскошествует старая госпожа! Купила двух лангустов при том, что ей вполне достаточно одного.
– Я ничего не делаю не подумавши, – произносит старуха. – В конце года принято обмениваться подношениями. Одна знакомая семья обычно приносит мне в подарок пять пучков полевого лопушника или же три, если он мясистый. Нужно чем-то их отдарить, вот я и решила отдать им одного лангуста. Таким образом, за лопушник стоимостью в один моммэ я уплачу всего четыре медяка. На ваше счастье, пока еще от них никто не приходил. Мы, конечно, родня, но счеты между нами должны вестись исправно. Если вам нужен лангуст, берите, но за это вы должны принести мне пять пучков лопушника. Ни на что другое я его обменивать не стану. Поймите, я говорю все это не из жадности, а чтобы поучить вас уму-разуму. В любой праздник, получив от кого-либо подарок, следует хорошенько прикинуть, сколько денег на него потрачено, и в ответ преподнести что-то с виду равноценное, но на самом деле более дешевое. Каждый год, получая в подарок от священника из Исэ бумажный амулет, связку кацуобуси