Извлекает очередной целлофановый мешок. Сложив одежду, плотно завязывает его, затем прокалывает в нескольких местах. Грузилом служит шестикилограммовая свинцовая труба.
Вытаскивает из моторного отделения якорь весом в четверть центнера.
Толстым капроновым шнуром привязывает якорь к голому телу Милана Давчека.
Вновь запускает моторы.
На середине Дуная сбрасывает в воду мешок с одеждой. Течение здесь стремительное.
Киш сгребает в охапку тело Милана Давчека вместе с якорем. Рывок дается ему с натугой.
А ведь прежде он играючи поднимал сто килограммов.
Годы дают себя знать.
Он переваливает свой необычный груз через борт. Тело Давчека с шумным всплеском падает в воду. Тяжелый якорь тянет его ко дну. Йован Киш провожает его взглядом.
Получилось не так, как было задумано.
Еще затемно Киш возвращается а мотель. Бортовые огни лодки включены.
Он не оглядывается по сторонам, и без того зная, что за ним следят.
Теперь он смешивает себе коктейль. Запить снотворное.
Раздевается донага и ложится в постель. Ночь стоит теплая. Значит, день снова обещает быть жарким.
Майор Сабадош самолично выезжает на границу встретить подполковника Вукетича. Таким образом удастся выиграть три часа.
Вукетич — мускулистый, двухметровый гигант, на редкость проворный. Череп у него гладкий, точно биллиардный шар.
— Йован Киш — сложная личность. Вукетич закуривает толстую кубинскую сигару.
— Он воевал в партизанах. Был профессиональным разведчиком. Аттестация в его послужном списке отличная. Единственная оговорка, что он излишне рискует. При опасности хладнокровен. В ближнем бою обезвредил более сотни немцев. Всю семью Киша истребили в Нови-Саде.
После победы поступил работать в полицию. И здесь действовал в точности так, как указано в характеристике. Только ведь уголовная полиция — это не партизанская разведка, а карманники — не чета эсэсовцам.
Схватить вооруженного убийцу — это было ему по душе. Но работал он не в группе расследования убийств.
Все свободное время Киш проводил в спортивных залах. Тренировки в плавании, дзюдо, в тяжелой атлетике, в стрельбе. На спор мог выступить один против четверых. И одолеть его не удавалось.
Первый сердечный приступ случился с ним у меня в кабинете. На утренней летучке. Я думал, он умрет прямо на месте. Лицо посерело, пот с него лил градом. От нестерпимой боли он в кровь искусал себе губы. Год спустя с ним случился второй инфаркт. Пришлось его демобилизовать.
Вукетич вновь зажигает сигару.
— Примерно год о нем не было ни слуху ни духу. Лишь изредка мы встречались на тренировках. Затем в связи с ограблением банка в Загребе всплыл некий субъект по кличке Инспектор. Сведения о нем дал один из наших осведомителей. Судя по описанию, это был Йован Киш.
Мы установили за ним наблюдение, однако не добились никаких результатов.
Тогда же он выиграл главный приз в лотерее и на эти деньги приобрел моторную лодку. Затем последовали ограбления банка в Нови-Саде и ювелирного магазина в Загребе. И никаких улик против Йована Киша. Всякий раз дело ограничивалось подозрениями. На очереди было похищение с требованием выкупа.
Вукетич давит остаток сигары в пепельнице. Табачный лист хрустит под пальцами.
— Похитили итальянского фабриканта, который вместе с семьей проводил летний отпуск в Задаре. Ночью позвонили в гостиницу жене фабриканта. Выкуп — пятьсот тысяч долларов. Больше не было сказано ни слова.
На следующий день женщина эта получила письмо. В конверте была прядь волос ее мужа. Волосы у него были черные, курчавые и жесткие, как проволока. С другими не спутаешь. С очередным телефонным звонком последовал ультиматум, чтобы женщина с деньгами выехала на Муртер и остановилась в гостинице «Звезда». Разговор был настолько коротким, что мы не успели засечь абонента.
Ночью женщине позвонили в номер и велели на гостиничной моторке немедля отправляться на один из безлюдных Корнетских островов. Если хоть кто-то увяжется за ней следом, муж ее будет убит.
Подполковник Вукетич вздыхает.
— Знаете, что собой представляют Корнаты? Это даже не группа островов, а скорее целый лабиринт больших и малых бухт.
Мы следовали за моторкой на отдалении двадцати километров. В группе преследования были также четыре вертолета. В указанной бухте подали сигнал карманным фонариком. Водителя лодки, когда тот спрыгнул на берег, оглушили ударом. У женщины отобрали деньги, а затем прижали к лицу смоченную хлороформом вату.
Когда мы туда прибыли, она спала. Ее муж — тоже. Он был связан и находился под действием наркотика. Фабрикант ничего не помнил. Сознавал только, что его время от времени кормили. Ну и смутно припоминал гул мотора, шум моря и колыхание волн. Глаза его были заклеены лейкопластырем.
Вукетич закуривает очередную сигару.
— Знаете, что общего у Загреба, Нови-Сада и Задара? Майор Сабадош молча ждет.
— Все они расположены у воды. На берегу Савы, Дуная и Адриатики.
В двух случаях нам удалось установить, что во время преступления Йован Киш со своей лодкой находился в плавании. Во время похищения фабриканта — тоже. Лодку свою он поездом отправил в Дубровник.
— Сентэндре ведь тоже находится на берегу Дуная, — говорит майор Сабадош.
Вукетич кивает. Он успел изучить карту. В столичном управлении полиции их поджидает старший лейтенант Гали.
— Йован Киш возвратился в мотель в три часа ночи. Вернулся один. С тех пор не выходил.
— А Давчек?
— Исчез. В гостиницу он не вернулся. Вещи свои из камеры хранения не брал. За вэнским экспрессом установлена слежка.
— Пустой номер, — говорит подполковник Вукетич. Переводчик переводит его слова.
Майор Сабадош видит, как побледнел подполковник Вукетич. Ему не видно, что у него самого тоже в лице ни кровинки.
Он не спрашивает, почему наблюдение за венским экспрессом «пустой номер».
— Что вы намерены предпринять? — спрашивает подполковник Вукетич.
— А вы что посоветовали бы?
У Сабадоша и в мыслях нет спихнуть ответственность на другого. Престо он проникся доверием к этому спокойному гиганту.
— Милан Давчек исчез. В последний раз его видели в обществе Йована Киша. Надо доставить Киша в полицию и допросить.
Он вытирает потный лоб. Жара невыносимая.
— Киш вам подробно расскажет, где, когда и почему он высадил Давчека на берег. Свидетелей у него не будет. Но и у вас не будет свидетелей против него.
Какое-то время оба молчат.
— Дайте мне карту Дуная, — наконец нарушает молчание подполковник.
Старший лейтенант Гали тотчас выполняет его просьбу. С момента обнаружения убийства карта Дуная постоянно находится на столе Сабадоша.
Подполковник Вукетич долго изучает карту, затем складывает ее по сгибам.
— Чтобы отыскать статуэтки, вам придется обшарить береговой участок на протяжении двухсот километров.
Метр за метром. Конечно, при условии, если они пока что еще в стране. Найдется у вас достаточное число людей для такой операции?
Вопрос представляется риторическим.
Оба знают, что для этого понадобилась бы целая армия.
— И даже если вы найдете статуэтки, вы всего лишь вернете похищенное. Готов поспорить на что угодно — на них не будет ни малейшего следа, ведущего к Кишу.
— Обнаружить, какие-либо следы в его лодке тоже не реально?
Подполковник Вукетич кладет в пепельницу потухшую сигару.
— Я раз десять обыскивал моторку Киша. Попытайте счастья, обыщите, пока он будет у вас на допросе. Рано или поздно и он может допустить промах.
Эти слова по долгу службы произносит полицейский офицер, а не Вукетич. Вукетич не верит, что Йован Киш допустит промах.
— Вы будете присутствовать на допросе? Вукетич отрицательно качает головой.
— Нет, я возвращусь в Белград. Надо посоветоваться с руководством.
— О чем именно?
Подполковник Вукетич пожимает плечами.
— Там видно будет.
Йован Киш просыпается в тот момент, когда двое сыщиков вступают на причал.
Киш следит за ними через щелку в зашторенном окне. Снова ложится в постель. Он ждал их.
Знал, что за ним придут.
Старший лейтенант Гали пребывает в некоторой растерянности, не зная, как предупредить о своем приходе. Наконец шагает на палубу и стучит в дверь каюты.
— Кто там? — раздается через какое-то время сонный голос Йована Киша.
Старший лейтенант толкает дверь в каюту. Дверь не заперта.
Йован Киш садится в постели.
— Что вам здесь нужно?
Старший лейтенант Гали вытаскивает удостоверение.
— Полиция. Вы Йован Киш? — Обождите немного.
Киш сбрасывает с себя мягкий плед. Как был, обнаженный, выходит в передний отсек. Словно бы и не было здесь двух чужаков.
Открывает шкаф. Достает купальный халат. Набрасывает его на себя.
Теперь можно изучить удостоверение старшего лейтенанта Гали.
— Я Йован Киш. Что вам угодно?
— Прошу следовать за нами в главное управление полиции.
— По какой причине?
— На эту тему мы побеседуем в управлении.
Йован Киш усмехается. Старший лейтенант Гали поражен голубизной его глаз.
— Вам наверняка известно, что я — подданный Югославии. Я имею право связаться с посольством.
— Разумеется. Но, по-моему, не стоит из-за обычного допроса излишне усложнять положение.
— А вот это уж предоставьте решать мне, — голос Йована Киша звучит резко. — Пока я не узнаю, по какому делу намерены меня допросить, я не могу судить, стоит мне связываться с посольством или нет.
Старший лейтенант Гали в нерешительности.
— Связаться с посольством вы можете и из управления гюлиции.
Йован Киш заранее продумал этот разговор от начала до конца. Он парирует тотчас.
— При условии, если я поеду с вами. Старший лейтенант Гали молчит.
— Обождите на палубе, пока я оденусь, — говорит Йован Киш.
Дальнейшие препирательства он считает излишними, однако такое вступление, с его точки зрения, было необходимо.