– Конечно.
Засунув руки в карманы, Гас принялся ходить туда-сюда, затем резко застыл на месте и уставился на море.
Фрейе хотелось его успокоить, но она не знала, что сказать. Она знала, что внутри его сейчас бушует ураган противоречивых эмоций. Оставалось только молиться, что он, несмотря ни на что, захочет помочь Нику.
Внезапно Гас повернулся к ней лицом. Он был бледен, глаза неистово сверкали, руки были сжаты в кулаки.
– Гас, ты в порядке?
Его реакцией на этот вопрос был резкий циничный смех.
– Ты, наверное, шутишь. – Он подошел ближе. Его тело было напряжено, как у хищника, готовящегося броситься на жертву, лицо напоминало зловещую маску. – Разумеется, я не в порядке. Я безумно зол, Фрейя. На тебя. На Поппи. На жестокий безумный мир, в котором такое могло произойти с моим ребенком. С любым ребенком.
Фрейя подтянула к себе колени и обхватила их руками. Ей хотелось сжаться в комок. Она никогда не видела Гаса таким.
– Я не осуждаю тебя за то, что ты на меня злишься.
– Если бы этого не произошло, ты никогда бы мне не сказала, что у меня есть сын, правда? Ты связалась со мной только потому, что других вариантов не осталось?
Что могла сказать Фрейя? Это была абсолютная правда.
– Черт побери, Фрейя, если бы ты или Поппи смогли помочь Нику, я бы никогда не узнал о его существовании.
Она покачала головой, но Гас уже отвернулся. За один вечер он пережил несколько потрясений и сейчас испытывал сильную боль.
Ей было жаль, что она заставила его страдать. На его долю и так выпало достаточно испытаний. Смерть жены, работа в суровых условиях Африки. Наверняка было еще что-то, о чем она не знала. Последним ударом стали ее новости о Нике.
Фрейя никогда не забудет, что почувствовала в тот момент, когда доктор сообщил ей диагноз Ника. Полная отчаяния, она долго брела вдоль берега и даже не заметила, что обгорела. Несмотря на чудовищную усталость, той ночью она не смогла уснуть. Все эти два месяца ей снились кошмары, в которых она теряла Ника. Но еще более жестокими были сны, в которых ее сын выздоравливал, потому что, просыпаясь, она сталкивалась с отрезвляющей реальностью. Страх стал ее постоянным спутником.
Гас снова подошел к ней. Его лицо по-прежнему было мрачным, но в то же время оно выражало решимость. По рукам Фрейи пробежала нервная дрожь, внутри все сжалось, но она постаралась расслабить мышцы. Ей не хотелось, чтобы Гас видел, как сильно она напугана.
К ее удивлению, он протянул ей руку и помог слезть с камня.
Она задержала дыхание.
– Успокойся, Фрейя. Я готов помочь Нику, если это в моих силах.
Фрейя испытала огромное облегчение. Ей следовало кричать и прыгать от радости, но она смогла лишь пролепетать «спасибо».
– Ты вся дрожишь, – сказал Гас.
Он все еще держал ее за руку, и на мгновение ей показалось, что он собирается заключить ее в объятия.
О боже, как же ей хотелось почувствовать на себе его сильные руки, зарыться лицом в его плечо, вдохнуть запах его кожи, смешанный с ароматами тропической ночи!
Но разумеется, у Гаса не было ни малейшего намерения ее обнимать. Как она могла об этом мечтать, когда сама от него отказалась много лет назад?
– Ты замерзла, – добавил он. – Твои пальцы холодные, как ледышки. – Он взял ее ладонь в свои и потер. Это напомнило ей о том, как он ее согревал, когда они были подростками. – Ты слишком легко одета. Тебе лучше вернуться в помещение.
– Я не думала, что в Дарвине когда-нибудь бывает холодно.
– Сегодня один из тех трех дней в году, когда жители Дарвина вынуждены надевать куртки.
Гас пошутил. Это хороший знак.
Он отпустил ее руку, и они пошли по лужайке к освещенной бетонной дорожке, ведущей к отелю.
– Итак, – начал Гас, – полагаю, тебе следует рассказать все, что ты знаешь о болезни Ника. Я хочу быть в курсе.
Он это заслуживал. За эти два месяца она научилась говорить о болезни почти так же бесстрастно, как доктора. Прятать свою боль за медицинскими терминами.
– Все началось с тяжелого желудочного гриппа с высокой температурой и приступами тошноты. Поняв, что у Ника происходит обезвоживание организма, я отвела его к нашему местному педиатру. Тот осмотрел его и вызвал «скорую». Ника положили в больницу. – Фрейя не смогла сдержать дрожь. – От гриппа его быстро вылечили, но повторный анализ крови показал, что у него возникли более серьезные проблемы. – Она вздохнула. – Мы повезли его в Брисбен к специалисту. Тот диагностировал глобальный гломерулосклероз.
– Прямо скороговорка какая-то.
– У меня большая практика в произнесении этих слов. Ник называет свою болезнь «моя глобальная тревога».
Гас печально улыбнулся:
– Только очень смелый человек может шутить по поводу своей болезни.
– Да, он очень храбрый. – Фрейя едва сдерживала слезы. – Поначалу я день и ночь плакала, потому что боялась. Затем увидела, как мужественно держится Ник, и поняла, что должна быть сильной ради него. – Сглотнув, она продолжила: – Почки Ника наполняются соединительной тканью. В конце концов они откажут.
Фрейя остановилась. Они уже были рядом с отелем. Из бара доносились музыка и смех.
– Все эти два месяца Ник принимает лекарства, – сказала она. – Они ему помогают. Он чувствует себя хорошо, но, к сожалению, они будут эффективны только в течение ограниченного периода. – Подняв глаза, она встретилась взглядом с Гасом. – Именно поэтому ему необходима трансплантация.
– Бедный ребенок. – Его кадык дернулся. – Он понимает, насколько все серьезно?
Фрейя кивнула и, несмотря на свое напряжение, улыбнулась:
– С виду Ник довольно спокоен. Он не нуждается в диализе, и это большой плюс. Лекарства позволяют ему вести нормальную жизнь. Он может плавать, заниматься спортом, играть со своей собакой.
– У него есть собака?
– Да, маленькая. Смесь терьера с бог знает еще кем. Мы взяли его из приюта для бездомных животных. Его зовут Урчин. Ник его обожает и проводит с ним каждую свободную минуту. Они лучшие друзья.
Взгляд Гаса затуманился. Фрейя была почти уверена, что он представляет себе мальчика, бегающего с собакой по пляжу в Шугар-Бей. В его глазах была нежность, и к ее горлу подкатил комок.
В следующее мгновение Гас моргнул, и его лицо снова стало бесстрастным.
– Значит, он понимает, что ему нужна трансплантация?
– Да. – Она небрежно пожала плечами, как обычно делал Ник. – Но он об этом не думает.
– Полагаю, это потому, что он ребенок и не осознает до конца всю серьезность своего положения. – Гас опустил глаза и вздохнул.
– Мы не говорим о том, что может произойти, – мягко сказала Фрейя. – Я обещала ему, что найду донора.
– Ты уже пыталась искать, Фрейя?
Она отвернулась.
– Мы в списке очередников, но доктор сказал, что наш лучший шанс – это ты, Гас.
Он мрачно кивнул.
– Сколько времени еще есть?
– Чем скорее будет произведена трансплантация, тем лучше.
– Надеюсь, я смогу помочь.
– Это было бы... – Губы Фрейи дрожали. Ей хотелось осыпать Гаса словами благодарности, но она знала, что ему это не понравится. Он по-прежнему на нее злился. Все же она понимала, что должна что-то сказать. – Мне жаль, что я так неожиданно все это на тебя вывалила. Я знаю, что доставляю тебе лишнее беспокойство...
Гас поднял руку, заставив ее замолчать.
– Это не лишнее беспокойство, – произнес он с едва скрываемым гневом. – Я отец мальчика.
Фрейя послушно кивнула. Именно такой реакции она и ожидала от Гаса. Он согласился помочь своему сыну. Это самое главное. Было бы несправедливо ждать от него, чтобы он простил ей ее молчание.
– Возможно, сегодня для Ника удачный день, – добавил Гас более мягким тоном.
К большому удивлению Фрейи, он улыбнулся. Это была печальная улыбка, но она вдруг обнаружила, что уголки ее губ тоже поднимаются.
– Я очень на это надеюсь, – ответила она.
– Дело тут ведь не только в совпадении групп крови, правда?
– Это первоочередное условие. Насколько я знаю, нужно сделать УЗИ внутренних органов. Насчет остального я не уверена, поскольку меня отбраковали сразу.
Вдруг Фрейя поняла, что должна отблагодарить Ника за его участие.
– Ты остановился в этом же отеле? – спросила она.
– Да.
Неожиданно ее щеки вспыхнули.
– У тебя есть какие-нибудь планы на сегодняшний вечер?
– Помимо встречи с тобой никаких.
– Может... э-э... хочешь поужинать?
На его лице промелькнуло удивление.
– Мне определенно нужно поесть, – сухо ответил Гас.
Он нарочно сделал вид, что не понял ее? Фрейя пришла в замешательство. Все же ей не давало покоя чувство вины перед ним, и ей хотелось протянуть ему оливковую ветвь.
Облизав высохшие от волнения губы, она попыталась снова:
– Позволь мне угостить тебя ужином, Гас. Это меньшее, что я могу для тебя сделать.
Гас слегка прищурился, и у нее перехватило дыхание. Она вдруг поняла, что не хочет сейчас с ним расставаться. Им о стольком еще нужно поговорить.
– Спасибо, но давай лучше в другой раз, – спокойно ответил Гас, достав из кармана рубашки ключ и посмотрев на брелок. – Я в номере шестьсот семь. Можешь утром позвонить мне и рассказать, как мне связаться с доктором.
– Да, конечно.
– В таком случае пока, Фрейя.
– Пока, Гас, – попрощалась она, подавляя разочарование.
Их встреча закончилась. Ни поцелуя в щеку, ни даже рукопожатия. Сегодня им не удастся навести мосты.
Возможно, никогда.
Вежливо кивнув, Гас повернулся и решительной поступью поднялся по лестнице, после чего скрылся за дверью.
Глава 3
Заказав ужин в ресторане отеля, Гас налил себе стакан скотча из мини-бара и залпом его осушил. Вскоре ему принесли лапшу по-сингапурски. Он ел ее, лежа на диване и смотря регби по спортивному каналу. Обычно он не пропускал ни одного матча Национальной лиги, но сейчас был слишком взволнован, чтобы сосредоточиться на игре. Не прошло и половины первого тайма, как он выключил телевизор, поставил тарелку с недоеденной лапшой на столик и вышел на балкон.