За всю дорогу не произношу ни слова. Юджин и не спрашивает, лишь изредка бросает косой взгляд в мою сторону. Думает, я не вижу, но, даже уставившись в одну точку, трудно не почувствовать на себе его волнение.
Он доводит меня до квартиры и усаживает на диван в гостиной, укрывает пледом, потому что из щелей сквозит, как будто я живу в картонном домике, и принимается за свой фирменный кофе на моей кухне.
– Не хочу кофе, Юджи. Выпей со мной.
– Детка, у меня еще вечерняя смена в ресторане. Сейчас просто выкроилась свободная минута, и я решил вернуть тебе тачку.
– Черт… Совсем потеряла счет времени… – потираю руками лицо и снова смотрю на друга. – Заменишься?
– Серена…
– Ладно, понимаю, – огорченно выдыхаю и закутываюсь с головой в плед.
– Написал Астрид еще по пути к тебе. Сказал, что подцепил какую-то заразу и не хочу рисковать персоналом. Она сразу же согласилась.
– То есть ты назвал меня заразой? – усмехаюсь, высовывая голову из груды махровых складок.
– Это еще самое мягкое сравнение по отношению к тебе.
В Юджина летит декоративная подушка, а за ней и несколько часов в компании бурбона и лучшего друга. К одиннадцати вечера мы, абсолютно в стельку пьяные, лежим на моей кровати, соприкасаясь виска́ми, и обсуждаем, как скоро заделаем трещины в гребаном потолке.
– Так… И почему ты плакала? – Юджин делает последний глоток и отставляет стакан на прикроватную тумбу, не выходя из горизонтального положения.
– А я так мысленно восхваляла тебя за то, что ты не спросил. Забираю все хвалы обратно.
– Серена. Я нашел тебя посреди улицы под дождем в одном свитере. Разве я не должен волноваться?
– Ты всегда слишком много волнуешься.
– А ты всегда пытаешься казаться слишком сильной, – чувствую, как теперь его взгляд устремлен на меня. – Я ведь твой друг. Ты можешь поделиться. И тебе станет легче.
– Хочешь сделать из меня такого же нытика, как сам? – хихикаю и толкаю Юджина локтем в бок.
– Нет, хочу от тебя взаимности. Ты скрытная. И я это принимаю. Я принимаю всю тебя, какая ты есть, но… Серена, я ведь вижу, что тебе тяжело. Не обязательно все держать в себе.
– Эзра.
– Что «Эзра»?
– Моя основная проблема называется «Эзра». Он пробуждает все остальные. Он дает старт моим эмоциям, воспоминаниям. Всему плохому, что только произошло со мной за всю жизнь.
– Звучит как-то очень преувеличенно в его адрес.
– Ты просто его не знаешь. Таких мудаков я еще не встречала. Ему не знакомо чувство такта, воспитание, уважение…
– Все-все, я понял. Он тебя максимально бесит. Больше, чем Астрид, видимо.
– Не сравнивай Сатану с Астрид.
– Понял. И кто такой Эзра? Твой новый потенциальный бойфренд?
– Иногда я желаю, чтобы ты был немым.
В очередной раз сливаюсь с правды о себе на потоках новой бутылки бурбона. Юджин не против, а я только рада, лишь бы не говорить о прошлом. Лишь бы не говорить о настоящем. Лишь бы не вспоминать об Эзре.
Юджин засыпает рядом, похрапывая на правом боку, а я не могу сомкнуть глаз, прощупывая под кофтой воспалившиеся на коже шрамы.
Я помню, как со временем легкие порезы превратились в глубокие. Помню, как перебрались с живота на внутреннюю сторону бедер. Помню, как платья сменились на бесформенные джинсы. Как облегающие футболки заменили широкие байки, потому что было больно, когда ткань терлась о свежие раны. Помню все. И пытаюсь бежать. Но получается только от мучителя. Но не от воспоминаний.
Глава 10. Лед тронулся?
Щеку жжет отпечаток ее ладони, и я, наконец, могу почувствовать что-то кроме зверской злобы. Только касаюсь лица, как дверь в мой кабинет едва не срывается с петель от внезапного вторжения.
– Что ты, мать твою, сделал?! Что ты выкинул на этот раз?! – кричит Стенли, оглядывая помещение, и, не найдя меня в кресле, поворачивается к стене, у которой застыл я. – Она врезала тебе по роже? Прекрасно! А я добавлю! – ступает ко мне, вся такая грозная и злая, но я-то знаю, что ничего она мне не сделает.
– Успокойся, мстительница, – миную Стен и возвращаюсь к любимому креслу. – Здесь нужно убрать, – указываю на осколки стакана на полу. – Распорядись. И живее.
– Разговаривать так будешь со своими подчиненными.
– Ты и есть моя подчиненная. Забыла?
– Я уйду прямо сейчас, если ты продолжишь строить из себя конченого придурка, – она складывает руки на груди и подходит ко мне. – Что ты сделал Серене, Эзра? Я видела, как она вылетела из бара в слезах. Она даже не забрала свою шубу. Девочка выбежала на улицу, как ошпаренная, после встречи с тобой. Что ты опять натворил?
«Натворил. Я столько всего натворил, Стен», – вина́ уже начинает подергивать натянутые нервы, но вслух произношу совершенно другое:
– Ничего. Она просто ненормальная.
– Не верю ни единому твоему слову, – Стенли садится на подлокотник и сверлит взглядом мою голову. – Иди и извинись.
– У тебя крыша поехала? – утыкаюсь в нее встречным взглядом. – Тогда бери свою новоиспеченную подругу и на пару валите в психушку.
– Не знаю, что тут произошло, но, уверена, что это ты во всем виноват. Ты накосячил. Ты опять вызверился. Опять не сдержался и обидел милую девушку, которую сам же и позвал сюда.
– Перестань читать мне нотации. Лучше принеси еще виски. И позови, наконец, уборщика.
– А я буду читать нотации. Буду бесить тебя и ка́пать на мозг.
– Тогда я, пожалуй, ретируюсь. А ты продолжай. Не стесняйся, присаживайся в кресло и ругайся прямо в стену, – поднимаюсь на ноги и стаскиваю со стола свою куртку.
– Эзра! – Стенли тоже встает с кресла и идет за мной к выходу. – Так нельзя. Нельзя быть таким хамом и кретином. Нельзя выплескивать эмоции на других людей.
– Где такое сказано? Покажи мне бумагу, – не притормаживаю на пути, доставая из кармана телефон.
– В человеческом кодексе, – не отстает и плетется за мной, но я стараюсь не обращать внимания.
– Дашь почитать в понедельник. А сейчас мне пора. Закроешь бар.
Даже не слышу слов Стен, летящих мне в спину, покидаю бар и набираю Рэйчел.
– Привет, – ее звонкий голос режет ухо, а значит, я должен заправиться ви́ски прежде, чем переступлю порог ее квартиры.
– Привет. Дома?
– Да, только освободилась.
– Прекрасно. Буду у тебя через полчаса.
– Ничего себе! Вот это сюрприз.
– Да. Не хочешь устроить мне ответный?
– О чем речь?
– Помнишь, ты как-то говорила о своей подруге, которая не прочь познакомиться со мной?
– Ты о Камилле? Почему о ней вспомнил?
– Позвони ей. Думаю, сегодня она отлично разбавит собой наш вечер.
– Эзра решил оторваться? – хихикает она.
– Звони, пока не передумал. И пусть нацепит на себя что-нибудь поинтереснее.
Кладу трубку, усаживаясь в Шевроле. Мне нужно отвлечься. Мне это критически необходимо. Иначе я сорвусь. Иначе я натворю еще больших глупостей, которых уже и так достаточно натворил.
«Зачем я обидел ее? Зачем назвал жалкой?».
– Да плевать! – ударяю ладонью по рулю прежде, чем завести машину. – Когда меня это парило? – выжимаю педаль газа и попутно отвечаю на входящий вызов. – Да, пап.
– Привет, Эзра. Бостон тут интересуется, поедешь ли ты с нами на каток? Говорит, что ты упадешь, как только ступишь на лед.
– Он и сам едва стоит на коньках.
– Эзра. Он еще совсем мальчик. Он хочет твоей поддержки.
– Да вы все, на хрен, сговорились сегодня!
– В чем дело? Почему ты злишься?
– Неважно. У меня дела. Отведи Бостона на каток. Я заберу его вечером. К часам десяти.
– Не нужно. Пусть ночует у меня. А утром я отвезу его в школу, – нотки осуждения сочатся сквозь динамик, и, казалось, я к ним привык, но каждый раз, как будто в первый, по сердцу проходится лезвие ножа.
– Дай Бостону трубку.
– Бостон! – зовет отец, но через пару секунд тихо отвечает: – Он побежал на улицу… Там… Ребята его ждут.
– На улице ведь дождь… Не хочет говорить?
– Эзра…
– Ладно. Позвоню завтра.
– Будь осторожен.
Звонок заканчивается, а я продолжаю слушать прерывистые гудки, каждый из которых окатывает душу новой волной вины. Она никогда не покидает меня. Она моя верная спутница. Все десять лет, каждый день, каждый гребаный час, я ощущаю ее под сердцем ноющей болью, которая не умолкает ни на секунду.
Но разве такой я нужен Бостону? Разве таким он хочет меня видеть?
«Он видел тебя и хуже».
В груди ноет, и я тянусь за пачкой сигарет, чтобы как-то приглушить боль. Джейд бы отругала меня уже миллион раз.
«Если бы она была рядом, я бы не дал повода себя ругать».
– Черт! Хватит! Хватит! – пролетаю на красный под сигнал встревоженных машин и выворачиваю на парковку у супермаркета.
Сегодня нужно затуманить сознание. Сегодня нужно забыться хотя бы на сутки. Слишком много вины. Слишком много воспоминаний. Слишком много всплывших из прошлого камней. Они должны были лежать на дне. Они должны были затонуть. Но, черт возьми, меня не предупреждали, что они имеют свойство периодически оказываться на поверхности.
С запасом в пару бутылок вина и нескольких ви́ски стучусь в дверь Рэйчел, которая моментально распахивается передо мной. Она с парадной улыбкой встречает меня и проводит в гостиную, где уже расположилась на диване ее подружка. Приодела короткое сиреневое платье на тонких шлейках, из которого вот-вот вывалятся сиськи третьего размера. Неплохо. Да и на вид она довольно мила́. Но я ненавижу сиреневый. Нужно поскорее ее от него избавить.
– Камилла? – устраиваюсь рядом и откупориваю бутылку ви́ски.
– А ты, должно быть, Эзра? – улыбается она и скользит по мне оценивающим кокетливым взглядом. Выкупаю такой за секунду – она раздвинет ноги, едва я успею приговорить четверть бутылки.
– Очень приятно познакомиться, – лью в вовремя подоспевший стакан.
Рэйчел присаживается ко мне на колени и запускает руку мне в волосы на затылке.