– Нет. Ты сам мне запретил.
– Я сказал: лей!
– Да ты расскажешь мне, что случилось?! Или я должна угадывать? Что у вас происходит?
– Ни хрена у нас не происходит!
– Ага… А то, что я видела, когда вошла в бар, называется, конечно же, не поцелуй.
– Ты просто уже забыла, как выглядит поцелуй. Или ослепла на оба глаза.
– Проехаться бы сейчас по твоей морде хорошенечко. Чтоб мозги встали на место, – хмыкает Стен и складывает руки на груди.
– Если бы мне платили каждый раз, когда я получаю от тебя угрозу, я бы уже возглавил список самых богатых людей по версии «Форбс»17.
– А ты в нем разве еще не числишься? – прищуривается она. – Слабовато, мистер Нот. Слабовато. Работайте усерднее.
– Стерва. Хуже тебя я не встречал. Разве что одну, которая уже сделала своей традицией побеги из моего бара.
– А малышка Серена не дает тебе покоя… – хитро улыбается Стен и играет бровями. – Неужели из каменного сердца Эзры Нота кто-то смог выдрать этот злосчастный меч?
– Будь проклят тот день, когда я нанял тебя на работу, – Стенли сияет победной улыбкой. – Где мой ви́ски? Сколько еще я должен ждать?
– Еще минут двадцать.
– Ты вообще в курсе, что я твой босс, нет?
– Алкоголизм которого я стараюсь удержать в рамках дозволенного.
– Что бармен, что подруга из тебя… Такое себе зрелище, – поднимаюсь со стула.
– Эзра, стой, – притормаживаю и с недовольным лицом оборачиваюсь к Стен.
– Я сейчас не в духе, чтобы поддерживать наш традиционный обмен «любезностями».
– Что здесь случилось? Расскажи мне, – Стенли берет с полки бутылку ви́ски и ставит на стол вместе с роксом.
– Не знаю. Я так ничего и не понял, но ей удалось чертовски напугать меня, – возвращаюсь к стойке и усаживаюсь напротив теперь серьезной Стен. – Заявился какой-то мудак в образе хилого лесоруба и довел ее до слез. Не знаю, что между ними произошло. Я был в кабинете и услышал ее дикий крик. И, черт, я вскочил с кресла, как будто под ним рванул детонатор.
– Что за «мудак»?
– Ее брат.
– Брат?! – переспрашивает она, искривляя в изумлении лицо.
– Брат. Так сказала Серена. И я бы раскрошил этому брату его башку. Ты бы видела, в каком состоянии я ее застал. Она боится его. И не просто, как боятся какого-то клоуна… Или там, паука. Нет. Она колотилась, как будто увидела перед собой серийного маньяка.
– Ты не преувеличиваешь?
– Я когда-нибудь преувеличивал?
– Выпью с тобой, пожалуй, – на стойку приземляется еще один рокс, и на дно каждого льется золотистый напиток.
Серена не просила, а я никогда не занимался благотворительностью, но, кажется, у меня появился внеплановый заказ на очередного ублюдка. Но для начала я должен поймать и удержать хотя бы на пару минут эту скоростную Панду и поговорить с ней.
Глава 18. Сочельник
Мозг разрывается на две части. Одна половина пылает от стыда и мысли о том, что пару минут назад руки и губы Эзры заставляли мое тело исполнять такое, чего я не делала никогда и ни с кем. За исключением того первого раза с обдолбанным, но симпатичным диджеем из ночного клуба «Свобода» в Нью-Йорке. Символичное название для той, которая как раз совсем недавно обрела свободу, покинув родительский дом в спешке и на попутках.
Я хотела доказать себе, что способна переступить эту грань. Хотела убедиться, что я сильнее каждого слова Бриана, увековеченного шрамами на коже. Я хотела преодолеть страх, а тот симпатичный диджей хотел трахнуть кого-нибудь на заднем сидении своей тачки, затянувшись забористой дурью. Мне было все равно. Главное, чтобы накрыло побыстрее и в салоне внезапно не зажегся свет, иначе бы он вытолкал меня на улицу, как только приспустил бы мои джинсы.
Зажмуренные глаза, глубокий выдох, когда диджей не остановился, раздев меня ниже пояса, вовремя подоспевший приход – и девственность Серены Аленкастри отпечаталась где-то на шершавой коже потертых сидений его форда мустанга. Свет не зажегся, и диджей довел все до конца, но я тогда не почувствовала ни удовольствия, ни боли. Только где-то в подсознании маленькая Серена дала пять повзрослевшей Серене за то, что та смогла. Шаг для самой себя был сделан, но желания повторить содеянное больше не появилось.
До сегодняшнего момента. Только сегодня мне не хотелось туманить разум никакими веществами. Мне хотелось помнить все. Каждую деталь. Каждый его поцелуй.
Руки Эзры.
Боги, как же горела под ними я.
Кажется, я до сих пор горю в этом дьявольском пламени. Ну или подхватила какой-то смертельный вирус, который прикончит меня раньше, чем стыд.
Вторая половина мозга охвачена ужасом. Не могу поверить, что смотрела в глаза своему личному монстру, который, надеюсь, не спит у меня под кроватью. Нужно сказать Юджину, чтобы на всякий случай прикупил биту.
«Как он меня нашел?».
Соображая так быстро, насколько сейчас способна, нахожу всего одну версию. И мне придется проверить ее не самым приятным способом.
На разбитом экране телефона сияет «мама», а я отсчитываю длинные гудки. Один, второй, третий… Интересно, она вообще ответит сегодня на звонок, или я, как обычно, полечу в голосовую почту? Может, именно сегодня закончится кофе или сигареты, а Жаклин не зайдет поделиться ежедневными сплетнями в обед, и у нее, наконец, появится минута на меня.
– Святая Мария, да что на этот раз? – миссис Линда Аленкастри, как всегда, сама нежность и доброта.
– Привет, мам… Я тоже рада тебя слышать.
– Ближе к делу, Серена. Что тебе надо?
– Почему ты считаешь, что я звоню только тогда, когда мне что-то надо? – этот разговор тоже не заладится, как и каждый из предыдущих.
– Потому что так и есть. Неблагодарные дочери, сбежавшие из дома, звонят только тогда, когда у них нет денег или они попали в очередную передрягу. Имей в виду, я не буду тебе помогать.
– Мне не нужна твоя помощь, – стискиваю зубы и стараюсь не привлекать внимания пассажиров автобуса, который уже полчаса пытается добраться до Чайнатаун18, где меня ждет маленькая, но теплая квартирка Юджина, но дождь льет так, что, наверное, я застряну тут еще на ближайший час.
– Неужели решила узнать о моем здоровье? – прокашливается она. – Сомневаюсь.
– Мам, ну зачем ты так? Мне всегда важно знать, как ты себя чувствуешь… – прижимаюсь лбом к запотевшему окну. – Надеюсь, у тебя все хорошо.
– Ты надеешься, чтоб я поскорее сдохла. Вот на что ты надеешься, Серена. Чтоб я отбросила копыта и оставила тебе половину дома. Этого не будет, милая моя. Такой дочери, как ты, не достанется ни цента.
Я слышала эти необоснованные упреки тысячу раз, но каждый колет в сердце и заставляет его замереть на миг. Каждый ранит часть души. Каждый все равно калечит. Ведь к этому невозможно привыкнуть. Раньше я пыталась ее как-то переубедить, а потом поняла – чем больше щит из моих слов, тем серьезнее ее атака. И я умолкла навеки. Зачем кричать в закрытую дверь и просить о помощи, когда по ту сторону тебя держат за обманщицу, впаривающую свою веру в своего несуществующего бога. Мне не откроют, даже если в придачу к своей «библии» я пообещаю подарочный купон в Тако Белл19.
– Мне ничего от тебя не нужно… – мой голос походит на лепет. – Я ни на что не претендую.
– Это ты сейчас так говоришь, а когда меня не станет, затаскаешь Бриана по судам.
– Он заезжал к тебе? – резкая смена темы отвлечет ее от своих выводов и поможет узнать то, что мне нужно.
– В отличие от тебя Бриан – хороший сын. И навещает мать. Даже несмотря на занятость на новой должности. Знала, что его повысили до помощника шерифа? Еще немного и он станет шерифом округа! Обязательно станет. Такой молодой и такой целеустремленный! Мы с Джессикой очень гордимся им.
Джессика. Подружка Бриана еще со старшей школы, которая вешалась на него при каждом удобном случае. Она всегда недолюбливала меня, потому что считала, что брат слишком привязан к своей сестре и тратит на нее то драгоценное время, которое мог бы проводить с ней. Если бы она хоть раз высказала ему свое недовольство, возможно, на моих бедрах или животе сохранился хоть один нетронутый участок кожи. Или, скорее всего, Бриан послал бы ее ко всем чертям, чего она и боялась. Поэтому молчала. Поэтому и забеременела еще до того, как он успел закончить академию правоохранительных органов штата Массачусетс. Если бы не малыш, унаследовавший серые глаза брата, свадьба никогда бы не состоялась. Но мама уверена, что Бриан души не чает в замечательной Джессике, а их идеальный брак – пример для таких одиноких и потерянных душ, как я. Если она вообще верит в то, что у меня есть душа.
– Давно он заглядывал?
– Джесси с малышом Эриком заходили на той неделе. А Бриан… В начале декабря был, – тянет будто не помнит день, когда любимый сын порадовал ее визитом. Уверена, эти дни она помечает в календаре. – Ты еще звонила в тот вечер. Да, точно. Потому что Бриан очень обрадовался, когда я сказала ему о твоем звонке.
– Это был мой день рождения, мам, – внутри закручивается круговорот, и я бросаю трубку.
– Черт! – вскрикиваю и тут же оборачиваюсь на лица пассажиров автобуса, уставившихся на меня. – Простите.
Мои подозрения оправдались – этот монстр узнал мой номер через маму. Он нашел меня из-за моей же секундной слабости – позвонить ей в мой праздник. Думала, успокою душу, а по факту подписала себе приговор. Вот и закончилась твоя спокойная жизнь в Бостоне, Аленкастри. Пора снова менять номер и паковать чемоданы. Понятия не имею, какую историю сочиню для Юджина на этот раз.
Впервые в жизни не хочется выходить из автобуса, потому что за его пределами льет так, будто на улице вовсе не зима. Где же снег? Где же дух Рождества и предпраздничное настроение, которое должно зашкаливать от каждой приземлившейся на голову снежинки? Бостон явно решил доконать меня и выставить из своих границ депрессивным напором.