Вижу, как сжимается от злости ее челюсть. Она вот-вот взорвется. А меня вот-вот разорвет от смеха – такого серьезного выражения лица я давно у нее не наблюдал.
– Тебе смешно? – видимо, я непроизвольно улыбнулся, раз вызвал новую волну негодования у Серены Аленкастри. Вот уж точно горячая итальяно-бразильская кровь.
– Смешно, – снова улыбаюсь я, только теперь специально еще шире.
– Ну так иди посмейся в другом месте, – шикает она и складывает руки на груди.
– Смешно от того, как ты пытаешься лгать самой себе.
– Что?
– Ты можешь лгать сколько угодно, но я ведь не дурак. Я вижу, как ты хочешь меня, – подхожу к ней ближе и касаюсь пальцами подбородка.
– Отвали, – дергается она, но я успеваю ухватить ее за локоть и прижать к себе.
– Тебя выдает твое же тело. Я вижу, как оно реагирует, когда я рядом, – удерживаю ее, и притрагиваюсь пальцами свободной руки к обнаженному участку шеи. – Ты вся дрожишь, верно?
– Это потому, что ты неимоверно меня бесишь, – она пытается говорить уверенно, но я-то знаю, как звучит ее голос, когда она лжет: он становится чуть ниже, слегка подрагивает на окончаниях слов и окрашивает предложение слабой вибрацией.
– Правда? – мои пальцы поглаживают ее шею снизу вверх и тянутся к тонкой линии скул. – Тогда почему я слышу неуверенность в твоем голосе?
– Потому что ты шизофреник. Им многое мерещится, – не сдается она.
– Как, например, то, что ты просила себя поцеловать?
– Какой же ты! – Серена пытается вырваться, но я лишь усиливаю хватку вокруг ее плеч второй рукой.
– Какой?
– Кретин! – извивается она.
– Еще какой?
– Псих! – шипит мне в лицо.
– Еще?
– Шизофреник, – уже тише и почти в самые губы.
– Еще? – склоняюсь предельно низко, чтобы чувствовать каждое ее слово на своем языке.
– Дьявол, – совсем тихо выдыхает она. – Самый настоящий дьявол…
– И ты хочешь, чтобы такой человек целовал тебя?
– Никогда не хотела…
Последнее слово растворяется в сладости ее губ. Оно тухнет на кончике ее языка и стирается моим внутри ее рта. Наверное, я такой же больной, как и она. Наверное, любой другой бы ушел. Забрал бы куртку, накинул ее на плечи, втиснул ноги в ботинки и громко хлопнул на прощание входной дверью. Со злости вдавил бы педаль газа в своей тачке и на предельной скорости, как в драматических фильмах, вылетел бы на «встречку», где угодил бы в бампер первой попавшейся машины. Лобовое столкновение. Дальше мигалки, врачи в белых халатах, реанимация, и никто не выжил. Но я не какой-то «любой другой». Я тот, который поддался слабости из-за одной самой настоящей истерички. Любой другой бы не стал. И любой другой не получил бы ее поцелуй.
– Эзра, – шепчет она, когда мои руки обвивают ее талию, и Серена снова вздрагивает.
– Я не буду. Просто хотел поцеловать тебя.
– Сам хотел или снова я умоляла? – улыбается она вдоль моих губ. Гадкая мелкая Панда. Заносчивая до невозможности. Но такая сладкая на вкус.
– Сам. И хочу еще. Можно?
– Нужно. И как можно скорей.
Довольно улыбаюсь прежде, чем запечатать ее губы новым поцелуем. А казалось бы, совсем недавно она орала на меня, а я был готов крушить все вокруг. Мы точно психи. Что она, что я. Два одинаковых шизофреника. И почему только судьба решила столкнуть нас? Хотя, когда я верил в судьбу.
Глава 20. Рождественское чудо
Не помню, когда я в последний раз целовал кого-то с таким удовольствием. Так, чтоб не хотелось отлипать. Так, чтоб до посиневших губ и стального стояка, которым можно разбивать бетонные плиты, как каратисты. Только у них руки, а у меня каменный член, который упирается Серене в живот. Но ни меня, ни ее это нисколько не волнует.
Привет, я Эзра, мне снова шестнадцать и вместо того, чтоб трахаться, я целуюсь до того момента, пока сперма не ударит в мозг.
Но, блин, в этом есть свой особенный кайф. Или я мазохист. Или извращенец. Одно из трех. Или все вместе.
– Бро! У меня для тебя просто опупенная новость! – кричит кто-то из холла, и мы с Сереной замираем, так и не прекращая обнимать друг друга. – Я договорился, и завтра ты со мной обслуживаешь просто охренительно дорогущий рождественский банкет у каких-то богатеньких снобов. Бабок платят немерено! Погладишь мне белую рубашку?
– Какого черта? – шепчу насколько возможно тихо, чтобы не выдать своего присутствия.
Чувствую себя бойфрендом прилежной девочки, родители которой запрещают им встречаться, поэтому ему приходится влезать в ее окно после отбоя ради одного поцелуя в губы.
«Да, Эзра, быть застуканным на чужой кухне с девушкой в объятиях – это именно то, о чем ты мечтал в свои тридцать. Хорошо, что на этот раз успел спрятать член в штанах».
– Бро! Эй! Ты где? Серена-а-а-а! – взвывает Юджин откуда-то, по-видимому, из гостиной. – Твою ж медь! Серена, какого хрена тут осколки? Серена! С тобой все в порядке?
– Ты собираешься ему ответить? – провожу ладонью по ее щеке и безумно не хочу выпускать ее из своих рук.
– У нас нет выбора.
– Может, если останемся тут тихо стоять, он нас не заметит? – она улыбается так красиво, что мне снова хочется ее поцеловать. Шестнадцатилетний Эзра снова в игре.
– Боюсь…
– Что за… Хрень?! – лютое возмущение Юджина оповещает о его присутствии на кухне. Он слишком быстро отыскал наше укрытие.
– Юджи! Дорогой! Рад тебя видеть, – выпускаю Серену из рук и шагаю навстречу обескураженному Юджину, застывшему в дверях. Его плечи едва умещаются в проеме, а голова достает до верхней балки. Не человек, а какой-то великан из страны чудес.
Хлопаю его по плечу и натягиваю на лицо парадную улыбку во все тридцать два зуба – «Эзра Нот предельно рад видеть Вас».
– И че ты тут делаешь? – раздражается он.
– Пришел проверить, как рука Серены. Она поранилась на работе.
– Чего? – не верит он, но Серена поднимает перебинтованную руку и машет ей в воздухе, как королева Великобритании. – А это что было?
– Что было? – переспрашиваю я.
– Ничего не было, – одновременно со мной отвечает Серена, и мы тут же с ней переглядываемся. Юджин прищуривается, и становится максимально дискомфортно. По всей видимости мне пора валить.
– Ладно, рад был тебя видеть, Юджи, но к твоему сожалению, мне придется удалиться.
Еще раз хлопаю его по плечу, и пока он соображает, что произошло, разворачиваю его боком и пролезаю в дверной проем к холлу.
– Я проведу тебя! – Серена следует за мной, оставляя пораженного переизбытком информации Юджина все в тех же дверях. Представляю, какой допрос ее ждет, как только я перешагну порог. Но она сильная Пандочка, она справится.
Натягиваю ботинки, и Серена подает мне куртку. Затем выходит вместе со мной к лестнице и прикрывает входную дверь. Думаю, Юджин тот еще любитель вклеить ухо или глаз в чужой разговор, и Серена, как никто другой, это знает.
– Поедешь ко мне, если я предложу прямо сейчас? – не тяну кота за яйца и выдаю напрямую, заранее зная, что она откажет.
– Ты серьезно? – искренне удивляется она, и я не могу поверить, что передо мной та самая девушка, которая несколько минут назад доводила меня до стояка одними поцелуями.
«А до этого сжимала мой член».
Стоп. Хватит. Так я точно не доеду домой в одиночестве – я просто утащу ее с собой на плече, а дальше будь что будет.
– Серьезнее не бывает. Поедешь? Я красиво перебинтую тебе руку, – беру в ладони ее раненую кисть и провожу большим пальцем по запястью.
Она вся сплошное изящество. Кроме острого и развязного языка. И характера отчаянного пацана. Если брать в расчет только ее внешность – это самый настоящий шедевр, мечта любого фотографа дома Calvin Klein или даже Gucci. И почему я не хотел замечать этого раньше? Почему не видел, что передо мной та, которая должна выписывать круги по подиумам Милана, красоваться на плакатах в полный рост, ловить изумленные вздохи толпы, а не простаивать ночи за барной стойкой? Это место не годится для такой, как Серена. Даже Бостон не годится для такой, как она. Серена Аленкастри должна попивать вино в излюбленной Италии у фонтана Треви22, улыбаться самой ослепительной улыбкой, пряча счастливые глаза от палящего солнца под темными стеклами дорогих очков, и сводить мужчин с ума. Серена Аленкастри достойна лучшего. Серена заслуживает пиков высот. Как жаль, что она об этом не знает.
– Не хочу вызывать у Юджина лишних вопросов… – робко улыбается она. Такая милая. Совершенно не та Серена, которая посылала меня куда подальше.
– А если бы не он, ты бы поехала? – притягиваю ее ближе. Это происходит непроизвольно. Мои руки уже не подвластны мне. Они сами тянутся к ней, будто они и Серена – молекулы одного вещества. – У меня очень удобная кровать, как ты помнишь. А еще твои носки и ключи от машины по-прежнему валяются где-то на просторах моей квартиры.
– Так сложно было вернуть мне хотя бы ключи? – наиграно хмурится она. – Ты оставил меня без средства передвижения. Тебе не стыдно?
– Нисколько. Ведь так бы мне пришлось придумывать новый повод, чтобы затащить тебя обратно в свою постель, – прищуриваюсь и вскидываю бровь.
Но вместо того, чтобы съязвить в ответ, Серена заливается смехом. Кажется, я сломал Аленкастри. Но это даже к лучшему, потому что мне слишком нравится, когда она смеется. Она должна делать это чаще. Определенно. Я, конечно, без ума, когда она забавно бесится, но ее смех…
«С тобой всегда весело, Эзра», – флешбэк из прошлого поражает мозг голосом Джейд. Ее смех звенит в ушах, а длинные золотистые волосы снова щекочут мои руки, отчего меня бросает в пот.
– Эм, ладно. Мне пора. Не стой, здесь – простудишься.
Серена явно озадачена сменой моего настроения, но не подает вида. Она обнимает меня за плечи и тихо говорит:
– Будь аккуратен на дороге… – пах! К первому флешбэку плюсуется и второй. – И… С Рождеством, Эзра, – пах! Третий, смертоносный, летит в самое сердце, а ведь оно только начало биться.