– Ну, и чего все скисли? – театральное представление одного актера выходит на второй акт. – Чарльз наверняка хотел, чтобы вы подняли бокалы за Шейна, – Эзра слегка пошатывается, но все равно уверенно шагает ближе к столу, и теперь мне не видно его лица, только широкие плечи, которые сегодня не облачены кожаной курткой. – Так выпьем же! Надеюсь, вы не против, что я со своим? – он трясет бутылкой ви́ски и прикладывается к горлу.
«Господи, Эзра…», – почему делает он, а стыдно мне?
– Не суйся, – грозным шепотом приказывает Юджин, видимо, услышав сумасшедший стук моего сердца. – Даже не думай.
– Нет, ну серьезно, – игра Эзры продолжается. – Чего такие недовольные лица? Давайте выпьем! Праздник же! Эй ты! Выпьешь со мной? – Эзра кладет руку на плечо какому-то пухлому мужчине при галстуке. – Нет? А Вы, леди? Не составите мне компанию? – он склоняется над следующей дамой в серебристом платье, чье лицо выражает только замешательство. – Да что вы как неживые. Никто не хочет выпить со мной за моего брата Шейна?
– Эзра, прекрати, – отзывается Чарльз.
– Думаешь, слишком много тостов в его честь? – ехидничает Эзра. – Согласен. Этот говнюк не заслуживал и первого.
– Эзра! Ты пришел в мой дом. И будь добр соблюдать правила приличия.
– Между прочим, я пришел в ваш дом по персональному приглашению. Показал бы, да жаль, что спалил его в камине. Но думаю, это не страшно, ведь благородная Элизабет Кёртис с легкостью набросает еще одно для своего бывшего мужа и позабытого сына, да, Лиз?
Ее передергивает, но она старается сохранять все такое же хладнокровное спокойствие.
– Шейн, позови охрану, – спокойно заявляет она. – Этот цирк затянулся.
Она касается губ кончиком белой салфетки, кладет ее обратно на стол и вальяжно поднимается на ноги.
– Дорогие гости, позвольте пригласить вас в барную зону до устранения «технических неполадок», – улыбается она и направляется мимо Эзры к большой арке, неторопливо выстукивая каблуками. Остальная элита скрипит стульями по скользкому полу и, как выдрессированные собачки, следует за хозяйкой.
«Она, правда, назвала своего сына технической неполадкой?! Сука. Самая настоящая сука. И я все-таки тресну Юджину по спине за то, что кланялся ей».
Эзре было достаточно маленькой искры, чтобы вспыхнуть. Как будто он – наполненный газом сосуд, и для взрыва хватит одной подпаленной спички. Я стояла и молилась, чтобы в этом зале не оказалось курящих, но вместо этого его мать решила устроить здесь фаер-шоу.
Эзра хватает ее за руку, едва она минует его силуэт, и резко дергает на себя, сталкиваясь с ней лицом к лицу.
– Молодой человек, уберите руки, – пытается вступиться кто-то из приглашенных мужчин, но Эзра грубо отталкивает его в сторону. Мужчина спотыкается и валится спиной в кучу народа. Зал накрывает волна женского аханья и возмущенных перешептываний, но никто больше не двигается с места.
– Вполне в твоем стиле, Эзра. И что ты сделаешь дальше? – под вздохи толпы, монотонно спрашивает Элизабет. – Еще раз докажешь мне правильность моих действий? Еще раз позволишь убедиться, что я нигде не ошиблась в своем выборе?
– Боже… – меня охватывает паника. – Она провоцирует его, – тело рефлекторно стремится к Эзре, чтобы уберечь хоть что-то от неминуемого взрыва. Мне до него всего шесть шагов. Главное – проскользнуть сквозь толпу.
– Нет, Аленкастри! – Юджин хватает меня под руку точно так же, как сейчас Эзра удерживает свою мать. – Это не твое дело. Пусть разбираются сами.
– Юджин, я не могу так.
– Стой и не моги рядом со мной. Не смей лезть.
– Отпусти! – шиплю я, стараясь все еще не привлекать внимания окружающих.
– Нет. Даже не пытайся.
«Эзра, пожалуйста, только не натвори глупостей».
И кажется, мои мольбы услышаны – между Элизабет и Эзрой встревает Шейн. Он закрывает мать плечом и…
– О черт! – вскрикиваю я раньше, чем успеваю прикрыть рот ладонью.
Кулак Эзры моментально впечатывается в лицо Шейна. И так же моментально холл наполняется женскими воплями.
– Охрана! – впервые Элизабет Кёртис проявляет эмоции и срывается на крик, склоняясь над рухнувшим на пол сыном, но Эзру уже не остановить.
Он толкает ее в сторону и бьет в лицо Шейна еще раз.
– Чарльз! Охрану! Быстрее! – кричит Элизабет, подбирая руками длинный подол своего платья, и пытается встать при помощи подоспевших джентльменов. – Эзра, хватит!
Но Эзра не слышит ее. Он озверел. Его кулаки уже разбиты и пропитаны кровью, но он продолжает яростно наносить удар за ударом.
– Ублюдок! Да как ты можешь заступаться за нее?! Как ты можешь все это терпеть?! Как ты можешь жить под одной крышей с убийцей Джейд?! Сукин ты сын!!! – еще один удар пробивает неудачный блок Шейна и приходится ему прямо в нос. – Ты виноват так же, как и они! – еще удар, и кровь обоих братьев брызжет на глянцевый пол и светлые платья орущих женщин, которые тут же отскакивают еще дальше.
– Ты же убьешь его! – взвывает железная Элизабет и прикрывает ладонями рот.
К Эзре бросаются трое смельчаков, но даже они не могут оттянуть его. Он размахивает руками с такой силой, что прилетает и тем, которые стараются схватить его за плечи.
– Эзра, нет! – всхлипываю я, и только тогда понимаю, что пла́чу.
Я дергаюсь в хватке Юджина, и вырываюсь с первого же раза. В меня как будто вселился демон и вытолкнул из оков друга.
Демон стремится к Сатане. И всякая людская сила тут бесполезна.
Я проталкиваюсь вперед сквозь напряженные тела в праздничных нарядах и не успеваю добежать, как Эзру подхватывают под руки двое тучных охранников.
– Еще раз ты появишься в наших жизнях, Лиз, – сдохнешь раньше, чем тебе это предначертал Господь Бог! – кричит Эзра и отбивается от одного из здоровяков в черных костюмах.
Он собирается врезать и второму, но я появляюсь перед его затуманенными глазами раньше, чем он успевает замахнуться.
– Эзра! – бросаюсь к нему и обхватываю ладонями лицо.
Да, безрассудно. Да глупо. Но мне уже глубоко плевать, кто что подумает. Мне плевать, как это выглядит со стороны – какая-то самая обыкновенная официантка кидается на шею к мерзавцу, осквернившему святой праздник. Мне плевать. Главное, что его взгляд отыскал мой, а окровавленные ладони сомкнулись на моей талии.
– Какого хрена ты тут делаешь? – сквозь сбитое дыхание хрипит он.
– Увожу тебя. Пожалуйста, пойдем, – смотрю только в его черные глаза. – Пожалуйста… Пойдем со мной.
Я даже не слышу посторонних звуков – Эзра дышит слишком часто и громко. Я даже не сразу замечаю за его спиной еще трех охранников, потому что мой взгляд сфокусирован лишь на его озлобленном лице.
– Он уходит, – поясняю я, отвлекаясь от Эзры, но не перестаю удерживать его за руку. – Я уведу его. Все в порядке.
Эзра все еще напряжен – его ладонь продавливает мою до хруста костей, но я стерплю. Сейчас нужно просто увести его отсюда. Просто увести.
Когда внутри все трясется, а сердцу становится слишком мало места в груди – такси ловится за считанные секунды, а до пункта назначения добирается в состоянии аффекта. Так и мы оказываемся в стенах его квартиры.
Пару часов назад я мечтала снова побывать здесь, отыскать великолепную елку и узнать, как же Эзра справляет Рождество. И вот я здесь. Я видела, как Эзра решил отпраздновать Рождество. И теперь даже не ожидаю обнаружить тут елку.
Он больше не произносит ни слова. Я просто тянусь за ним по пятам и впервые боюсь ляпнуть что-то лишнее. Не самое удачное время задавать вопросы. Не самое удачное вообще, чтобы что-то говорить. Поэтому язык Аленкастри на сегодня прибит к нёбу, и я постараюсь, чтобы он не слетел с петель.
– Эзра… – с языком и петлями выходит на пять секунд.
– Будешь ви́ски? – он даже не оборачивается. Идет куда-то вдоль широкой гостиной под высокими потолками и сбрасывает на ходу пальто и пиджак, оставаясь в одной рубашке. И со спины она кажется идеально белой, но я-то помню кроваво-красную расцветку спереди.
– Да… – не отстаю от него и тоже избавляюсь от смокинга. Ведь своего драгоценного альпака я оставила в особняке Кёртисов, когда стремительно уносила оттуда ноги Эзры.
Мы выходим к кухонной зоне, где бы уместилась вся квартира Юджина. Рабочую область разделяет длинная барная стойка из необрезного сруба, и вся эта красота отражается в необъятном панорамном окне, откуда за нами подглядывает праздничный холодный Бостон. Эзра зажигает тусклый свет в свисающих над стойкой светильниках, и помещение охватывает уютный полумрак.
«Я бы с удовольствием приготовила здесь завтрак. Возможно, даже в одном нижнем белье», – зачем-то проносится в подсознании. – «Как всегда кстати, Аленкастри».
Эзра вытаскивает бутылку из прозрачного шкафчика и ставит ее на стол вместе с двумя тяжелыми роксами. Плескает нам поровну и толкает стакан ко мне, оставаясь стоять напротив через стойку.
Даже здесь нас разделяет гребаная барная стойка. И почему-то сейчас меня это очень сильно огорчает.
– С Рождеством, – произносит он и делает внушительный глоток.
Затем облизывает губы и расстегивает пару верхних пуговиц на рубашке, ворочает татуированной шеей, как будто скинул кандалы. Он выдыхает и упивается вторым глотком ви́ски. Он чертовски устал.
Я не притрагиваюсь к выпивке, потому что замечаю, как сильно искалечены его руки – на разбитых костяшках еще даже не запеклась кровь, они припухли, а синева расползлась на всю кисть.
– Эзра, тебе нужно обработать раны… – гашу неуверенность в голосе мелкой дозой алкоголя.
Он, наконец-то, поднимает на меня взгляд, и я тут же понимаю, что зря раскрыла рот.
– Пришла сюда, чтоб залечить мне раны? – встает со стула и огибает барную стойку, приближаясь ко мне.
– Я просто… Хочу помочь, – оставляю рокс на столешнице и рефлекторно отступаю от Эзры на шаг.
– Помочь? – он взбалтывает остатки ви́ски в стакане и опрокидывает его залпом. – Помочь мне? Мне?! – пустой стакан летит куда-то мне за спину, и я зажмуриваюсь.