Шейн сильно разнервничался, и я очень рада, что вино подоспевает к нашему столику как нельзя вовремя. Но я ощущаю двойной восторг, когда вижу, кто приносит бутылку. Сияю самой ослепительной улыбкой и не могу скрыть злорадства. Даже не пытаюсь. Особенно, когда с лица Астрид медленно сползает ее фирменная улыбка.
– Добрый вечер, – выдавливает она, и я вижу, как нервно дергаются уголки ее губ.
Она все та же. Тот же рыжий прилизанный хвост, та же форма, те же шпильки и тот же несменный стервозный взгляд, в котором сейчас отчетливо виднеется растерянность. И, о да, это вкуснее мести, которую подают холодной. Я выпрямляю спину еще сильней и еще ярче улыбаюсь, смотря ей прямо в глаза.
«Выкуси, злобная сука», – кажется, можно прочитать у меня на лбу, и Астрид отчетливо это видит.
– Хотела уточнить, все ли у Вас в порядке, мистер Кёртис, – она фальшиво растягивает щеки. – Вы пожелали сменить официанта. Возможно, возникли какие-то проблемы, и Вы чем-то недовольны?
– Это было желанием моей спутницы, – спокойно поясняет Шейн, и я вижу, как в глазах Астрид вспыхивает раздражение. – Серена, тебя все устраивает?
– О да, – улыбаюсь я. – Так приятно, что наш столик будет обслуживать администратор ресторана.
– О… Я не… – теряется Астрид.
– Вы что? – хмурится Шейн.
– Сочту это за честь. Мы всегда рады видеть Вас, мистер Кёртис. И Вашу спутницу, – с трудом выдавливает она.
– Спасибо. А теперь прошу оставить нас наедине, – слабо улыбается Шейн. – К работе предыдущего официанта у нас замечаний нет. И прошу, чтобы этот нюанс никак не отразился на его выручке.
– Я Вас поняла. Приятного вечера, – Астрид еще раз смеряет меня презрительным взглядом и уходит, а я не могу сдержать хохот.
– Что тебя так позабавило? – прищуривается Шейн.
– Она моя бывшая начальница. Редкостная сука, – не выбираю выражение, отчего Шейн усмехается. – Хоть и придется тщательно проверить каждое блюдо, поданное ей, оно того стоило.
– Так ты еще и злорадствуешь?
– Да, черт возьми, да, – гордо заявляю я, а Шейн начинает смеяться.
– Ты чудна́я. Но мне очень нравится, – последняя фраза звучит тише и более низким голосом. Становится не по себе. Как будто напротив снова оказался Эзра, а не Шейн. И я совру, если скажу, что не хотела бы этого.
***
Кажется, один заяц из трех убит. И мне пора приступать ко второму.
Я делаю глоток вина и решительно смотрю Шейну в глаза. Они светлее, чем у Эзры. Именно такой оттенок я видела у Бостона. Кофейный. Теперь я замечаю эту незначительную разницу в цвете.
– Что случилось у вас с Эзрой? Он ненавидит тебя всем сердцем, и я не могу понять почему. Ты же вроде бы не причастен к…
– Смерти Джейд, – заканчивает за меня Шейн, пока я отвожу взгляд. – Никто не причастен к ее гибели. Это был несчастный случай. Но Эзра считает иначе. Он придумал свою версию развития событий. Ему так легче было принять то, что ее больше нет. Легче сделать виноватым кого-то, чем признать, что человека не стало из-за нелепой случайности. Любимого человека… – с какой-то тоской добавляет Шейн. – Я всегда знал и чувствовал, что он тоже ее любил.
– Как и ты? – робко шепчу я.
– Иногда мне кажется, что даже сильнее.
В груди сжимается сердце. А что, если Эзра никого больше так не полюбит, как любил Джейд? Наверное, так и есть. Ведь он недостаточно полюбил меня, чтобы хотя бы дать мне слово. Джейд бы он наверняка выслушал. Джейд бы он не прогнал.
Мне горько. И я делаю глоток вина, стараясь не расплакаться.
– Понимаешь, – продолжает Шейн. – Я был тогда слишком молод. Мы с ней были так молоды. Так влюблены. Я даже хотел жениться, когда бы нам исполнилось восемнадцать. Но Джейд… Она ветер. Она всегда делала то, что хотела. Всегда кружила, а потом могла резко пропасть. Так и произошло в тот день. Она просто ушла от меня, ничего толком не объяснив. Написала письмо и подбросила в мои вещи.
– Письмо? – «эта версия совсем не вяжется с версией Эзры».
– Да, она всегда была романтичной натурой, – грустно улыбается Шейн. – Там говорилось, что нам с ней не по пути. Что любовь, которую мы придумали, детская. Что она хочет уехать и посмотреть мир. А мне нужно поступать в колледж, чтобы стать тем, кем я стал сейчас. Она не хотела мешать…
– Шейн… – в его голосе столько горечи, что мне становится не по себе.
– Я не хотел в это верить. Я был обижен. Но все равно был намерен потребовать от нее объяснений, но потом выяснилось, что пропали мои сбережения, которые я откладывал на нашу жизнь с Джейд. Ведь моя мать никогда не принимала ее. Я знал, что мне придется пожертвовать хорошей жизнью в особняке, чтобы остаться с Джейд, поэтому начал откладывать. И эти деньги. Все. До последнего цента. Они пропали. А вместе с ними и сама Джейд. А мама всегда просила меня приглядеться. Всегда говорила, что Джейд со мной только из-за денег. И как только выдастся момент, она убежит. К Эзре. Так и случилось. Он вышел из тюрьмы, и она побежала к нему. Сердцу не прикажешь, я все понимаю. Но тогда я был разбит.
– Нет, Шейн, нет, все не так…
– А потом… Спустя пару месяцев в Рождество… К нам ворвался Эзра. Прямо как в этот раз. Какое-то дежавю. Он громил дом. Кричал и плакал. И в ту ночь я узнал, что Джейд погибла.
– Я сожалею… И тебе. И Эзре…
– Эзра винил мать. Он и сейчас винит. Но это неправда. Ему так проще. Проще жить с этим. Проще ненавидеть кого-то, чем смириться с утратой. Проще жить с ненавистью в душе, чем принять. И меня он ненавидит за то, что я принял. За то, что смирился. Вот только это я, кто должен ненавидеть. За то, что он не уберег ее.
– Шейн… – мне хочется плакать. – Она любила тебя. Только тебя… У них с Эзрой никогда ничего… – мой взгляд скользит мимо лица Шейна, мимо людей, сидящих за его спиной, ко входу в белый зал. Я замираю с открытым ртом и не договариваю.
Эзра.
Сердце дергается и начинает отбивать бешеный ритм. Он в темно-графитовом костюме и черной рубашке, верхние пуговицы которой расстегнуты и открывают вид на его татуированную шею и острый кадык. Красивый, как черт. Как всегда. До безумия. Самый настоящий Дьявол-искуситель. Волосы идеально уложены кверху, а щетина пострижена будто под линейку. Он неотразим. Ступает в зал уверенно. Твердая грудь вздымается равномерно. Он великолепен. И ведет под руку Рэйчел.
Сердце обрывается. Со свистом падает под стол. И мне хочется оказаться там же.
– Что с тобой? – Шейн оборачивается и сталкивается со взглядом старшего брата.
Клянусь, я вижу, как летят искры. Кулаки Эзры сжимаются, но он отводит взгляд и цепляет на лицо циничную улыбку, приглашая Рэйчел сесть за соседний стол. Отодвигает для нее стул. Сукин сын. Приторно улыбается. И садится напротив, прямо за спиной Шейна, так, чтоб я видела его глаза, его лицо, каждое его движение, как будто он сел не с ней, а напротив меня. Рэйчел распрямляет спину и поправляет белокурые волосы, а Эзра – стул, чтобы лучше видеть меня.
Я не выдержу.
Взгляд черных глаз прожигает. Кожа полыхает от жара. В горле саднит, но я не могу поднять даже бокал – так сильно трясутся руки. Я прикусываю пересохшие губы и облизываю их.
– Он здесь из-за тебя, – слышу голос Шейна и, наконец, отрываюсь от Эзры.
– Нет, – пытаюсь усмехнуться, но это больше походит на нервный тик.
– Это не вопрос. Я знаю, что он здесь из-за тебя. Все еще будешь отрицать, что ты его девушка?
– Я не его девушка, – шиплю и запиваю злость вином. Бокал почти не дрожит – я сжимаю его слишком крепко.
– Интересно, – Шейн потирает подбородок. – Он никогда бы не пришел туда, где есть я.
– Случайность, – нервно усмехаюсь, метая взгляд то на Шейна, то на Эзру позади него. Он все еще беспрерывно смотрит, а я чувствую, как капля пота скатилась вдоль позвоночника.
– Не верю в случайности.
– Я тоже.
– И это ты увела его тогда с торжества в моем доме, не так ли?
– Так, – руки начинают трястись сильнее, и я допиваю бокал до дна.
– Он любит тебя, верно? – испытующе смотрит Шейн, а меня лихорадит от взгляда Эзры. Вино встает поперек горла и вот-вот выйдет наружу.
– Прости. Мне нужно в туалет.
Ножки стула со скрипом проезжаются по полу, и я буквально бегу в уборную, путаясь в подоле платья. Меня сейчас вырвет. Пулей залетаю в комнату и защелкиваю дверь, чтоб наверняка. Включаю холодную воду и, тяжело дыша, склоняюсь над умывальником.
Он притащил сюда эту дешевую шлюху.
Узел в животе становится туже, и я сгибаюсь пополам. Руки трясутся. Главное, чтобы он не прибил Шейна прямо там. Дрожащие пальцы опускаются под воду, но я не могу перестать дышать слишком часто.
За спиной что-то щелкает, и дверь распахивается. Я резко разворачиваюсь и встречаюсь со взглядом бешенных карих глаз.
– Какого черта?! – вскрикиваю. – Я запиралась!
– Этот замо́к вскрывается даже столовым ножом, – Эзра демонстрирует мне свое орудие и бросает его в урну.
– Зачем приперся? И как ты вообще узнал, где я?!
– Твой Apple ID5 взломать проще, чем этот гребаный замо́к, – хмыкает он и прищуривается, всем видом напоминая, что он гений инновационных технологий. – Вау! Какое красивое платье… Дай угадаю… Его дарил я? А ты пришла в нем на свидание к другому брату… Может, в туалете ждала тоже его? Я видел ваш выбор блюда, – злобно усмехается Эзра и снова запирает дверь.
– Да, – вздергиваю подбородок. Я не должна его бояться. – Поэтому тебе пора свалить. Надеюсь, устрицы действуют на вас одинаково, и Шейн не заставит меня долго ждать.
Челюсть Эзры скрипит, но он продолжает:
– Помнится, ты предлагала попробовать втроем. Я согласен. Как раз проверим, возбужусь я или прибью Шейна к чертовой матери, – вижу, как пульсирует вена на его шее, а в глазах – непроглядная буря. Однозначно выиграет второй вариант.
– Я передумала, – Эзра медленно подходит, а я стараюсь не подать вида, что напугана. – Мне хватает его одного.