– Серена! Ничего не трогай, – тянусь за ней, но она осторожно склоняется над Брианом и поднимает телефон.
– «Пусть мой сын запомнит меня героем. Я люблю тебя, моя принцесса Серена. Всегда любил. Только тебя одну», – зачитывает Серена и проглатывает слезы.
Ее руки трясутся, и телефон выскальзывает из них обратно на пол.
– Я хочу, чтобы этот день исчез, – шепчет она. – Хочу, чтобы его не было.
Я аккуратно обнимаю ее за плечи. Чувствую ее сбитое дыхание. Чувствую ее дрожь. Ее слабость. Всю ее боль. Я принимаю ее. Впитываю в себя. Пропускаю через свое сердце. Я ною за нее. И хочу, чтобы все передалось мне. Я вынесу. Я выдержу все за нее. Лишь бы Серене стало легче.
Она накрывает мои ладони своими и сжимает их.
– Я не знаю, что делать, Эзра…
– Не нужно. Я все сделаю за тебя.
– Мы поможем, – добавляет Шейн. – Уведите ее отсюда, – Шейн обращается к Стенли и Юджину.
Они приобнимают Серену, и она послушно покидает спальню.
– Ты понимаешь, что мы в заднице? – спрашивает Шейн, как только мы остаемся наедине, если не считать труп Бриана Аленкастри на ворсистом ковре в комнате, где все детство страдала моя любовь.
– В непроглядной.
– Я не знаю, как из этого выбраться незапятнанными. Хоть бери и пали здесь все к чертовой матери вместе с телами, – он обхватывает руками шею и тяжело выдыхает в потолок.
– Бери и пали здесь все… – повторяю вслух.
– Что? Нет. Эзра, я же не всерьез!
– А я всерьез. Линда пьет. Уверен, сегодня – не исключение. Она могла поругаться с собутыльником, к примеру. На ее шее следы от рук Бриана. Серена не захочет, чтоб об этом узнали. Она не захочет, чтобы Бриана посмертно окрестили убийцей. Хотя бы ради его семьи…
– К чему ты ведешь?
– Если мы все здесь сожжем, то скроем улики.
– Дом не успеет сгореть. Соседи вызовут копов. Если уже не вызвали.
– Не вызвали. Возле дома полицейский пикап Бриана. Значит, копы уже здесь… Допустим, Бриан приехал спасать мать. Завязалась заварушка. Он сцепился с ее гостем…
– Ладно, версия правдоподобная. Но дом не успеет прогореть.
– Нам и не нужно. Главное, что наших отпечатков здесь не останется, и мы успеем свалить. А дальше пусть дело расследует местный шериф.
– Мы рискуем, – подытоживает Шейн.
– Мы рискуем, оставаясь здесь.
– Серена не согласится оставить все так.
– Согласится. Она ненавидит это место как никто другой.
– Но ее мать… И брат.
– Алкоголичка и садист, которые мучили ее всю жизнь.
– Попробуй ей это сейчас объясни.
Будет сложно. И практически нереально. Но я готов на все, лишь бы спасти Серену и всех нас.
***
Юджин, Стенли, Шейн, Пол, Дрейк и люди Шейна ждут команды внутри комнат. На улице остаемся только мы – я и Серена, стоящие напротив дома, в котором она провела бо́льшую часть своей жизни.
– Ненавижу этот город… – шепчет она, и я сильнее сжимаю ее руку. – Этот дом.
– Понимаю.
– Он так изменился с тех пор, как не стало папы… Все изменилось с тех пор, – ветер развивает ее черные волосы и присыпает их снегом. – Все так сильно изменилось в один день… Как и сейчас… – она вздыхает и прикрывает веки. – Я не понимаю, что делаю, Эзра.
– Мы делаем так, как лучше для нас.
– Да… Мы должны мыслить холодно… Должны принимать решения. Должны спасать себя… Только кем мы после этого становимся?
– Свободными.
Серена поворачивается и смотрит на меня. Я сжимаю ее кисть крепче и касаюсь ее лица свободной рукой. Избавляю его от прядей волос и провожу пальцем вдоль скулы.
– Если ты передумала, мы найдем другое решение. Мы сделаем так, как ты хочешь.
– Знаешь… Когда я ехала сюда, то была уверена, что это в последний раз. Я просто хотела взглянуть ей в глаза и никогда больше сюда не возвращаться, – Серена снова поворачивает голову к дому. – Она искалечила две жизни… Мою и Бриана. Она сделала его больным. Сама изувечила того, кем дорожила больше всех на свете. И умерла от его рук. Круг замкнут? Я не знаю… Не знаю до сих пор, заслужила ли она это. Она так любила своего сына. Так гордилась им… И в последние минуты жизни он открыл перед ней свою сущность. Она ее увидела. И она испугалась. Она умерла со страхом в глазах.
Внутри меня буря. Воет, бушует и крошит. Но все, что я делаю, – только сильнее сжимаю ладонь Серены.
– Но, если бы Бриан все знал? – продолжает она. – Я бы смогла полюбить его, как тебя? Как мужчину? Мне кажется, нет. Но тогда, была бы я здесь в безопасности? Я не знаю, но, наверное, все же нет, – она смахивает слезы. – Я думала, он заменит мне папу. Поэтому после его смерти я так стремилась к Бриану. Но он не мой рыцарь. Мой рыцарь Юджин. Он сам так решил, – слабо улыбается Серена. – Я хочу все закончить здесь.
– Уверена? – оборачиваюсь к ней.
– Уверена. Так малыш Эрик будет считать его героем, который до последнего сражался за свою мать. Пусть хотя бы в его глазах Бриан будет выглядеть рыцарем.
Я заступаю в гараж, держа за руку Серену. В наших карманах спички, как и у всех остальных. Мы вынимаем их и одновременно поджигаем. Переглядываемся.
– Ты никогда не останешься одна, – мои пальцы впиваются в ее пальцы. – Я буду любить тебя вечно.
Мы бросаем спички на залитый бензином старый форд.
Вспыхивает пламя.
Пусть все сгорит.
Глава 23. Да Коста ди Виэйра
Серена
Ничего.
Вот, что я чувствую, смотря, как горит дом, в котором я прожила восемнадцать лет. В котором так и не стала родной. Ни я, ни он мне.
Мы отдаляемся очень быстро, а я не могу отвести глаз от зеркала заднего вида, даже когда мы сворачиваем на другую улицу. Пожара уже не видно, но он застыл в моих глазах.
Кажется, зрелище должно ужасать, но последнее, что тревожит мою душу – это страх. Я больше не напугана.
Мы едем в тишине. Шейн бросает косые взгляды с водительского кресла в зеркало. Эзра молчит, но не перестает перебирать мои пальцы в своей руке. Я чувствую, как она дрожит.
– Прости меня, – шепчу я, отводя взгляд от зеркала, и утыкаюсь им в окно. Не на Эзру. – Я снова сбежала.
Он не отвечает. Лишь делает тяжелый вдох и крепче сжимает мои пальцы.
– Это было в последний раз. Обещаю, – провожаю сквозь стекло спящие улицы Лоренса и мысленно прощаюсь с ними. Навсегда. Я никогда сюда больше не вернусь. – И я не убегала от тебя, Эзра. Я бежала к старой себе. Это не повторится. Потому что той меня больше нет.
Я поворачиваю голову и ловлю на себе взгляд карих глаз. Печальный. Уставший. Полный беспокойства, сострадания и любви.
– И теперь я очень хочу домой, – накрываю наши сплетенные пальцы второй ладонью.
Эзра касается моей шеи и притягивает меня к своему лицу. Его губы разбиты. Ему больно, но он все равно целует меня.
– Я уже дома, – шепчет он. – Рядом с тобой. Я люблю тебя.
***
Мы поднимаемся в квартиру. За нами увязывается Шейн, Юджин и Стенли. И два каких-то лысых парня, которых я вижу впервые. Но эти двое не задерживаются надолго. Эзра даже не впускает их в квартиру. Дает какие-то поручения у лифта, и те уходят.
– Не знаю, как вам, а мне нужно выпить, – заявляет Стенли и по-хозяйски лезет в шкаф Эзры, где хранится его коллекция ви́ски. – Кто со мной?
Юджин и Шейн откликаются на предложение и отправляются к барной стойке. Я же остаюсь в объятиях Эзры.
– Хочешь, они все уйдут? – он целует меня в лоб.
– Чуть позже. Пусть расслабятся хоть немного. У каждого из нас выдалась очень сложная ночь…
– Ты слишком добрая.
– А ты чудесный.
Он обнимает меня еще крепче, утыкается подбородком мне в висок и делает глубокий вдох.
– Пообещай, что больше не подвергнешь себя опасности, – чувствую его горячее дыхание на своем лице. – Успокой меня. Скажи, что больше никогда не сбежишь. Не скроешь от меня своих планов. Не будешь действовать за моей спиной. Я знаю, что ты очень импульсивная и самодостаточная. Знаю. И это бесит. Это и нравится в тебе. Но, пожалуйста, Серена… Я не вынесу, если с тобой что-то случится. Я не переживу, понимаешь?
Каждое слово заставляет сердце ныть. И я понимаю Эзру. Я бы на его месте сошла с ума. Я чуть не тронулась, когда он побежал в дом искать Бриана. Я так боялась, что Эзра пострадает. Я ведь знала, что Бриан вооружен.
– Обещаю.
– Ну хватит там обжиматься, – кричит из гостиной Стенли. – Тащите сюда свои задницы. Оба. Вам тоже надо выпить. И это не обсуждается.
– Ее лучше послушать, – тихо усмехается Эзра. – Иначе она силой притащит нас к барной стойке.
– Я знаю.
***
Мы пьем молча. Переглядываемся, но никто не решается сказать ни слова. Каждый взгляд, кротко брошенный на меня, отдает жалостью и соболезнованиями. Но они мне не нужны. Я не скорблю.
Мне больно. Мне хочется плакать. Но это пройдет, ведь мне не жаль. Эта утрата подарила мне свободу. И скоро я это пойму.
Тишина давит. Она пропитана сочувствием, и я благодарна. Но хотела бы уйти спать. Я слишком вымотана.
Хочу душ, спальню, постель, графитовые простыни и Эзру. Рядом и навсегда. Закрыть глаза и закончить эту ночь в его объятиях.
***
Через несколько выпитых стаканов, односложных фраз, грустных взглядов мы с Эзрой остаемся наедине. Он перекидывается у двери парой слов с Шейном, но я не вслушиваюсь. У меня нет на это сил. Нет сил даже крепко обнять на прощание Юджина.
Я сбрасываю тяжелую, грязную одежду, которую больше никогда на себя не надену, и иду в душ.
Не верю, что это все произошло со мной. Не верю, что это все правда.
Не Аленкастри.
А кто тогда?
Какая-то да Коста ди Виэйра.
Кто она такая?
А она компромат. Она мишень. Она вообще не я. Аленкастри никто никогда не искал, кроме ненормального покойного брата. А эта, другая, почему-то нужна всем.
– Можно к тебе? – Эзра приоткрывает створку душевой кабины и просовывает голову в щель.