Напротив О́дина Кёртис.
Кёртис.
Но не Чарльз.
Элизабет.
Мать двоих детей. Шейна и меня. Чудовище. Дьявол, который не спит. Ни в шесть утра. Никогда.
Ее волосы собраны в тугой пучок, а длинное пальто застегнуто на все пуговицы. Она даже сейчас на каблуках, в высоких замшевых сапогах, которые прячутся под подолом пальто. И я слышу их стук как прежде, когда она уходила от отца. Как тогда в детстве. Цок-цок-цок. Вальяжно. Уверенно. Твердо.
Она поворачивает голову и замечает меня.
– Быстрее, чем я думала, – улыбается Лиз. – Посмотри, кто здесь, папа.
«Папа?».
До этого я просто замер. Теперь – окаменел.
«Папа?».
Кому она это сказала? Зачем? Это шутка?
– Я знал, что он найдет нас. Не будь это Эзра, – отвечает О́дин. – Он всегда был крайне сообразителен. Я же тебе говорил.
– Эзра! – вскрикивает Серена, которую тут же подхватывают под руки с обеих сторон.
– Ну тише, дорогая, – к ней подходит Лиз. – Вы расстались всего на пару часов. Неужели успела соскучиться? – она треплет ее за щеку, а к затылку Серены приставляется ствол. – Или, может быть, ты тоже предпочтешь Шейна? Подумай. Он более нежная натура. Хотя… Судя по твоим поступкам, ты из тех, кто любит пожестче, верно?
Я вспыхиваю. Не замечаю, как оказываюсь рядом.
– Убери от нее свои руки! – завожу над матерью пушку и снимаю глок с предохранителя. – Еще одно движение – и твои мозги пойдут на корм рыбам.
– Убьешь родную мать? – усмехается Лиз.
– Не убьет, – спокойно отвечает О́дин. – Он просто до сих пор не понимает, какую важную роль ты сыграла в его жизни.
– Ее не было в моей жизни, – сжимаю зубы и не перестаю держать мать на прицеле.
– О, сынок, была. Больше, чем ты можешь себе представить.
– Что за чушь? И почему она назвала тебя «папой»?
Лиз улыбается. Серена взволнованно смотрит на меня. О́дин продолжает:
– О́дин, – делает акцент на своем прозвище. – В скандинавской мифологии – верховный бог, отец, предводитель и покровитель военной аристократии. О́дин – правитель. Он – мир. Он – война. В зависимости чего он пожелает. У скандинавского О́дина было много детей, и многими он был разочарован. Но моя единственная дочь не разочаровала меня. Она подарила мне двух наследников. Мощных, лучших, разных. Которые завоюют весь мир. Которые возьмут всю власть в свои руки. Разных миров. Но для этого вы оба должны были стать жестче. Особенно ты, Эзра. На тебя я всегда делал самую высокую ставку. Ты близок мне. Я это понял еще до того, как ты оказался со мной в тюрьме.
Тюрьма.
Я попал туда по глупости. Меня тогда подставили. Слили каждый мой шаг, как будто кто-то скопировал все данные с моего компьютера и отослал их копам.
Мать.
Это была моя мать.
Еще тогда. В мои восемнадцать.
Я не просто так попал в тюрьму.
Это был ее план. Их план.
Лиз с удовольствием наблюдает, как я постепенно подбираюсь к истине, пока О́дин продолжает:
– Я знаю, что тебе неприятно это все осознавать сейчас, – говорит он. – Но так было нужно. Из тебя получился тот, кто сейчас есть, только благодаря нам. Мне и Элизабет.
– А теперь вы с Шейном можете править миром, – добавляет Лиз. – Он светлой стороной, а ты темной. И так мы будем везде. Мы власть, Эзра. Только мы. Наша семья. Мы сила. И мы готовы.
– Моя девочка, – улыбается О́дин, и Лиз уже не остановить – она получила его одобрение, она слишком возбуждена и поэтому продолжает болтать:
– Компромат на главного конкурента у нас в руках. И я уже все сделала, чтобы натравить самого ди Виэйра на Чарльза Кёртиса. Они сами уничтожат друг друга. А Шейн станет во главе компании. Мировой компании. А ты, Эзра, унаследуешь бизнес моего отца. Вы с Шейном будете владеть миром. Ты понимаешь?
Она улыбается так ярко, как безумная. Она ненормальная. На что она рассчитывает? Что я признаю, что был пешкой в руках двух опытных игроков и смирюсь с этим? Она не угадала. Я не пешка. А она не ферзь, защищающая короля. Больше нет.
– Джейд… – вздрагиваю я, и не смотрю на Серену. Только на О́дина. – Ты скорбел со мной. Ты помогал мне. Благодаря тебе я смог защитить Бостона… Лиз все это знает?
– Это ее идея, – поясняет О́дин. – Элизабет знала, что мальчик станет рычагом воздействия на тебя. Только поэтому он жив.
– Ты же не сказал о нем Шейну? – вклинивается Лиз. – Конечно, не сказал. Ты слишком любишь этого ребенка. Именно поэтому он все еще цел.
– Именно поэтому ты и убила Джейд. А Фрэнк помог тебе все стереть… – доходит до меня.
– Джейд мешала нашему плану. Эта безродная глупая девица делала Шейна слишком мягким, – Лиз пытается подступить ближе, но я крепче вжимаю дуло глока ей в висок. Только теперь мои руки дрожат.
– Ты убила ее. Вы убили ее. Вы оба. Вы все подстроили. Ту аварию. Из-за вас Джейд мертва. Из-за вас не воспитывала своего сына. Из-за вас не видела, как он растет. Из-за вас не получила шанс на счастливую семью. На любовь.
– Сынок, – откашливается О́дин. – Женщины делают нас слабыми. И одна до сих пор делает слабым тебя. Поэтому сегодня твоя Серена умрет. Мне очень жаль…
Не успеваю заорать, как за моей спиной раздается выстрел. И все вокруг превращается в замедленную съемку.
Грохот.
Пули.
Я стреляю Кевину в лицо, потом еще раз. Бросаюсь к Серене и накрываю ее своим телом. Рядом с нами падает О́дин. Из сквозной раны в его голове сочится кровь. Агенты ФБР заламывают руки моей матери. Они что-то кричат. Бегают. Шейн рядом, и он в истерике.
– Все будет хорошо, – шепчу я, прижимая Серену к земле. – Скоро все закончится.
– Эзра, у тебя кровь, – ревет она и пытается перевернуть меня, но я придавливаю ее своим весом. – Тебе нужно в больницу, – всхлипывает и прижимает дрожащие руки к моему телу.
– Все будет хорошо…
– Эзра! Не теряй сознание! Прошу тебя! Эзра! Не смей! Не покидай меня!
Мрак.
Веки тяжелые.
Слышу отдаленный голос Серены. Он больше не похож на крик.
Он приятный. Манящий. Он зовет меня. И я бросаюсь за борт.
Я плыву.
Она поет. Так красиво.
Моя русалка.
Я ныряю и погружаюсь в непроглядную мглу. На самое дно, пока не перестаю слышать ее голос.
Глава 25. Отцы
Эзра
Я знаю, что хотел бы быть тем, к кому она всегда могла бы прийти. И если мы преодолеем этот путь, ждут ли нас демоны в самом конце?
Пой, Серена. Пожалуйста, пой еще. Не замолкай. Пой нашу песню. Я только ее и хочу слышать. Она вся о тебе.
Но ее голос обрывается. Она еще ни разу не допела до конца. Но каждый раз мысленно допеваю я сам: «Я никогда не устану от мыслей о тебе».
***
Чувствую прикосновение чьей-то руки. Теплое. Осторожное и очень слабое.
– У меня есть девушка, – предупреждаю я и открываю глаза.
Веки дрожат. Свет режет. Я тут же щурюсь и хочу прикрыть лицо ладонью, но у меня не выходит из-за каких-то шнуров, воткнутых мне в руку.
«Где я? Что произошло?».
Предпринимаю еще одну попытку открыть глаза и вижу размытый силуэт.
Бостон.
Это мой сын. С ним все в порядке. Спасибо, Господи. Надеюсь, я не сплю и это не очередной прекрасный сон.
– Папа! – он бросается ко мне и обнимает изо всех сил. – Ты жив. Ты жив…
Его лицо утыкается мне в плечо, а мое становится мокрым.
Папа.
По щекам текут слезы. Я не верю. Я слышу это впервые и не верю. Просто не могу.
Разве я заслужил?
Это точно сон.
– Бостон… – хочу накрыть его рукой, но мне слишком больно пошевелиться.
– Не двигайся, – командует он, приподнимается и утирает слезы. – Врачи говорят, что тебе нельзя еще двигаться.
– Ну раз врачи говорят… – усмехаюсь я, а сам еще чувствую, как слезы катятся из глаз.
Папа.
Боже мой. Я теперь самый настоящий отец. Для моего мальчика. Моего Бостона. Моего и… Шейна.
– Как ты тут оказался? – поворачиваю голову на бок, чтоб смотреть сыну в глаза.
– Дедушка привез.
– Дедушка? Охренеть… Я умер и попал в рай?
Нет, это не может быть правдой. Я сплю. Или все-таки умер.
– Нет, надеюсь, что не умер, – Бостон касается моей ладони и заставляет меня поверить в реальность происходящего. Я все-таки жив. И, черт, я охренительно счастлив, ведь я отец. Настоящий отец. – И вы с Пандой задаете одни и те же вопросы.
Серена.
Так она была здесь? Мне это не приснилось? Клянусь, я чувствовал ее присутствие.
– Она в порядке? – обхватываю руку Бостона.
– Да, – Бостон слабо сжимает мои пальцы. – Немного в синяках, но говорит, что хорошо себя чувствует. Но Стенли говорит, что Панда врет.
– Только не говори, что они все здесь.
– Все здесь. Дедушка, Панда, Стенли, ее друг великан и дядя Шейн. Только Стенли и великан поехали поспать, но скоро вернутся. Дядя Шейн не захотел домой. Он, кстати, классный.
– Понравился тебе? – у меня сжимается сердце. Я должен все рассказать. Когда-нибудь. Я не хочу лгать двум своим близким людям. Больше не хочу.
– Да. Почему ты скрывал его от меня раньше?
– Потому что это связано с одной очень давней тайной, боец.
– Но я уже взрослый. Я не хочу больше тайн, – хмурится Бостон.
– И я не хочу. Поэтому прочитал твой дневник.
Бостон неуверенно поглядывает на меня и невольно отсаживается чуть дальше, но я останавливаю его.
– Ты теперь думаешь, что я слабак… – отворачивается он и шмыгает носом.
– Теперь я думаю, что ты такой же сильный, как наша Панда.
– И как ты? – он неуверенно косится в мою сторону.
– В разы сильнее, поверь. Никогда не стесняйся того, что у тебя в душе. Это не делает тебя слабым. Это означает то, что у тебя есть сердце.
Вижу, как уголки губ Бостона тянутся вверх. Он улыбается. И на душе становится легче.
– Прости меня… Я слишком долго молчал. Но теперь я гото