***
Серена стоит у капота и машет рукой Бостону, который неуверенно подступает к машине. Мы с Шейном сидим в салоне и, кажется, не дышим.
Бостон может отказаться. Может закатить истерику и не поехать с нами. Но вместо этого он берет Серену за руку и идет к машине. Мы с Шейном, как по команде, выходим и пропускаем их внутрь салона. Без единого слова. Без зрительного контакта. Мне почему-то так страшно смотреть Бостону в глаза, как будто, если взгляну, прочитаю там о ненависти.
Все дорогу едем молча. Я изредка бросаю взгляд в зеркало заднего вида и замечаю, как Серена сжимает ладонь Бостона. Он же смотрит в окно.
– Куда мы едем? – тихо произносит Бостон, когда мы подъезжаем к окраине города.
– К твоей маме, – отвечаю я и слышу, как тяжело выдыхает Шейн. Ему тоже это впервой. И я должен был показать ему это место раньше. Я гребаный идиот.
Серена обнимает Бостона. Сжимает его так же крепко, как сейчас в груди сжимается мое сердце. Я тоже хочу обнять своего сына. Но знаю, что не захочет он.
***
Городское кладбище встречает нас скрипом старой калитки и завыванием весеннего ветра между старых могил. Он треплет мокрую траву и путается у нас в волосах. Развивает подолы пальто Шейна и длинные черные локоны Серены. Подталкивает нас дальше. Вглубь скорби, слез и болезненных воспоминаний. Прямиком к надписи на надгробной плите «Покойся с миром, Джейд Мур».
Мы останавливаемся.
Я не был здесь больше года. Впервые пропустил годовщину ее смерти. Впервые не укрыл могилу букетом белых лилий. Впервые не проронил слез. Видимо, чтобы разделить сейчас свою скорбь с Шейном и Бостоном.
Передаю букет цветов Шейну. Его руки дрожат. Он вглядывается в вырезанные буквы ее имени и не может оторвать от них глаз. Молчит и Бостон. Он не выпускает ладонь Серены из своих рук и смотрит на могилу своей матери.
– Привет, Джейд… – шепчет Шейн, и ветер сдувает с его щеки слезу.
Брат склоняется на одно колено, расчищает плиту рукой и кладет туда белые лилии.
Шейн замирает и накрывает ладонью лицо. Опускает веки и придавливает их пальцами. Вижу, как подрагивают его плечи. Он плачет. Серена прикусывает губу и смахивает накатившие слезы. Бостон выпускает ее руку и нерешительно ступает ближе к могиле.
– Привет, мама…
Я сдаюсь.
Те, кто говорят, что мужчины не плачут, – лгут.
Нас здесь трое. И плачет каждый. Горячие слезы катятся по щекам, и я больше не могу их сдерживать. Больше не хочу.
Серена обвивает мою руку и прижимается к плечу.
– Я с тобой, – шепчет она, и сплетает наши пальцы в замо́к.
Мы стоим позади Шейна и Бостона. Молчим и позволяем своим эмоциям выходить наружу. Позволяем слезам падать на землю вместе с каплями дождя. Позволяем нашим сердцам ныть.
Бостон вытаскивает из внутреннего кармана куртки свой дневник и кладет его на могилу Джейд рядом с букетом белых лилий.
– Почитай, мам. Я там много писал о тебе. И о папе… Об Эзре. Прости, но Шейна я еще совсем чуть-чуть знаю. Но потом тебе все расскажу.
Мое сердце стынет. Серена едва сдерживает всхлип. Шейн отрывает взгляд от надгробья и переводит его на своего сына. Бостон безмолвно смотрит Шейну в глаза, смахивая слезы. И так же безмолвно принимает объятия Шейна.
Я смотрю на них и даже не пытаюсь унять ноющую боль в груди. Теперь это приятно. Теперь все правильно.
– Пойдем, – шепчу Серене на ухо. – Им нужно побыть наедине с Джейд.
Она кивает и тихо следует за мной, не выпуская моей руки из своей.
***
– Я думала, мы возвращаемся в машину, – Серена сдвигает брови и непонимающе смотрит на меня, когда я веду ее за старую часовню, расположенную на территории кладбища.
– Не совсем. Нужно еще кое-к-кому заглянуть.
– Мне это не нравится, Эзра.
– Ты скоро поменяешь свое мнение.
Волоку ее за руку дальше, вглядываясь в надгробья. Все не то. Не могу найти нужное, но я ведь следую маршруту.
– Эзра, – психует Серена, когда мы в очередной раз обходим часовню.
– Подожди. Это где-то здесь.
– Да что, мать твою, мы ищем?! – она резко выдергивает руку и останавливается.
– Как четко ты попала в цель. Твою мать.
– Что?! – Серена застывает, разинув рот.
– И, кажется, я вижу ту самую могилу. Идем, – снова хватаю ее за руку и веду к одинокому ангелу в женском обличии, вымощенному из камня.
Силуэт затерялся вдали среди стволов деревьев, но я наконец-то заметил эти резные серые крылья.
– Эзра! – Серена едва успевает за мной. – Да что ты, блин, дела… ешь…
Она замирает. Ее пальцы, которые только что впивались в мою ладонь, расслабляются, и рука обмякает, падая вдоль туловища.
Под ногами ангела вымощено имя – Летисия да Коста ди Виэйра.
И Серена начинает рыдать.
Она касается пальцами имени своей матери и падает на землю. Я присаживаюсь на корточки за ее спиной и обнимаю Серену за плечи.
– Моя мама… – всхлипывает она. – Как ты узнал?
– Ви́тор поделился.
Серена сдавливает рот ладонями и сгибается над землей у памятника скорбящего ангела. Она плачет. Давится слезами, а я обнимаю ее. Накрываю ее плечи словно крыльями. Как этот самый ангел накрывает своими резными могилу Летисии.
– Я с тобой, – шепчу на ухо ее же слова. – Я рядом. И пройду с тобой каждый твой шаг.
Серена продолжает тихо всхлипывать. Я сжимаю ее мокрые от слез ладони и подношу их к своим губам.
– Ви́тор говорил, что она была такой же красивой, как и ты сейчас, – обдаю горячим дыханием ее холодные пальцы и целую их. – Говорил, что она была очень доброй, но при этом невероятно сильной. Как и ты. Говорил, что она была особенной. И только она делала его счастливым. Как и ты меня.
– Что еще он говорил? – Серена шмыгает носом и внимательно рассматривает надгробную плиту своей матери.
– Думаю, будет лучше, если он сам тебе все расскажет о ней.
Серена оборачивается, и я вижу, как она хмурится. Она недовольна таким ответом, поэтому я продолжаю:
– Сегодня десятилетний мальчик нашел в себе силы простить такого старого обманщика, как я. Разве еще один старик с темным прошлым не заслуживает хотя бы шанса быть услышанным своей единственной дочерью?
Серена упирается в мое плечо и встает на ноги, я отряхиваю ее джинсы от земли и притягиваю ее к себе за талию.
– Я не знаю, Эзра, – в синих глазах застыли слезы, щеки раскраснелись, и я накрываю их ладонями.
– Дай ему шанс. Всего один, Серена, и Ви́тор не упустит его. Хотя бы просто выслушай. Он слишком долго молчал и, поверь, он сожалеет. Он знает о своей ошибке. И презирает себя за это каждый день. Ведь каждый день он проживал с мыслью о том, что его дочь растет не с ним. Ее воспитывает другой мужчина, другая семья. Ее звонкий смех отражается от стен другого дома. Ее красивые синие глаза с любовью смотрят на весь мир, но только не на него. И он терзает себя до сих пор.
– Откуда ты знаешь?
– Я видел все это в его глазах.
– Он должен был дать о себе знать, – Серена снова плачет, и я нежно целую ее щеку, по которой скатывается слеза.
– Думаешь, он не хотел?
– Очень хотел, – за моей спиной раздается низкий хриплый голос, и Серена отшатывается назад. Я беру ее за руку и оборачиваюсь.
– Спасибо, что написал, Эзра, – Ви́тор открывает черный зонт и шагает к нам.
Не знаю, как давно он здесь и слышал ли мои слова, но это неважно. Я сказал правду. Сказал то, что думаю. И судя по тому, как Ви́тор смотрит на меня сейчас, – я попал в самое сердце. Я оказался прав.
Серена метает в меня суровый взгляд, как будто я какой-то предатель. Ладно, пусть считает меня предателем, но потом она скажет мне спасибо.
Ви́тор подходит ближе, вытягивает руку с зонтом вперед, чтобы укрыть от моросящего дождя голову и плечи Серены, и на удивление она не отстраняется.
– Вам есть о чем даже помолчать, – шепчу ей на ухо. – Бостон смог, и у тебя тоже получится, – оставляю на ее виске легкий поцелуй.
Серена нехотя выпускает мою руку, и я тепло улыбаюсь ей.
– Я буду рядом, – смотрю ей в глаза и знаю, что моя сильная девочка справится. Она всегда справляется. – И эй, Ви́тор, если что-то пойдет не так, меня не остановят даже твои люди. Имей в виду.
Ви́тор мягко усмехается и аккуратно подступает ближе к Серене. Его действия неуверенные, но правильные. Он на тернистом, но верном пути.
Я удаляюсь, наблюдая за силуэтами отца и дочери, и снова улыбаюсь, покидая пределы кладбища. Выражение моего лица совершенно не соответствует тому, которое привыкли здесь видеть. Но мне плевать. Я, черт побери, счастлив. Сейчас. В настоящую минуту. И даже это место не омрачит той радости, которая так и рвется наружу.
– Я все сделал правильно, Джейд. Ты бы гордилась своим другом.
Запрокидываю голову и замечаю слабые попытки весеннего солнца пробраться сквозь серые облака. Лучи нерешительно пробивают тучи, но я их вижу. И даже чувствую их тепло на своем лице.
Я все сделал правильно.
Кладбище остается за моей спиной, как и тяжелый груз, который я тащил за плечами все эти годы. Теперь там освободилось место, чтобы вырастить между лопаток крылья. Укрыть ими Серену, согреть и увезти к нам домой.
Глава 30. Бриз
Эзра
– Нет, я не надену эту гребаную «бабочку»! – отмахиваюсь от Серены, когда она пытается накинуть на мое горло этот кусок безумия.
– Стенли сказала, что все мужчины, особенно ты, должны быть с «бабочками». Так что не сопротивляйся. Желание невесты – закон.
– Она это специально придумала, чтобы поиздеваться надо мной, – выхватываю клочок черной ткани из рук Серены и перекидываю его через шею.
– Дай помогу, – Серена стряхивает мои руки и принимается аккуратно завязывать этот чертов галстук-бабочку.
– Я выгляжу как дебил.
– Ты выглядишь чертовски привлекательно, – она обхватывает меня за шею и притягивает к своим губам.
– А ты – чертовски сексуально в этом облегающем платье. У нас есть пятнадцать минут, – хватаю Серену за руку. – Идем.