Декабрь – месяц-студень. Куда деваться, будет ещё холоднее. Выпадет много снега – в нём спасенье живому. А пока всё вокруг насторожилось, затаилось. И зверь, и птица, и деревья. Перезимовать надо!
Мы с Настей стоим в комнате у окна. Нам тепло. Цветки крепенькой герани заглядывают за окно в лютую стужу. Лепестки тихо колышутся.
– Переговариваются между собой, – шепчет Настя, – удивляются зиме, как и мы?
Оконное стекло всё в сказочных узорах. Причудливые хризантемы, папоротники, пальмы нарисовал на стекле декабрь.
К Новому году Дед Мороз начал готовиться основательно. Он не только заузорил стёкла. И сосульки развесил, как гирлянды, во дворе на кленовых ветках!
Неустойчивая промозглая погода скоро пройдёт.
– Задача у декабря, – говорю Насте, – дать разбег зиме, поставить её на ноги. Впереди солнцеворот – настоящее начало зимы. Тогда солнце начнёт по небосводу тянуться выше и выше.
– Все сейчас боятся зимы, – отзывается Настя. – Вот герань! Откуда она взялась, если на морозе ей жить нельзя? А улететь, как птичка, на юг она не может… Её бабушка Вера спасла, внесла в дом.
– Родина герани, кажется, в Африке, – отвечаю я.
– Семечко, как птичка, прилетело к нам из Африки? Или принесли птицы? – спрашивает Настя.
– Скорее всего, человек привёз росток. Посадил. Он не пропал – выросло растение.
– Да… – призадумалась Настя. Чудно как! Человек специально ездил в Африку?
– Не знаю.
– И ещё непонятно мне, – говорит она, – кто нам вообще зиму приносит? За ней же никто не ездил. Если лето приносят жаворонки, то, наверное, зиму – пингвины. Но они у нас не живут… Ветер приносит тогда?
Не дожидаясь ответа, рассуждает дальше:
– Вот принёс ветер морозную снежинку. Она не пропала. Взяла и выросла! Нахолодила вокруг себя целые сугробы. Лёд получился. Потом – целая зима вышла. Зима уходит, а лето приходит – они договорились так?
Вера Михайловна громко из кухни, второй раз уже, зовёт нас обедать. Некогда беседовать, потому отвечаю Насте:
– Давай, когда приедет Алёшка из Москвы, попросим твоего дедушку Сергея Ивановича провести урок на эту тему. Как это делали летом. Алёшке тоже будет интересно знать, откуда берётся зима. Хорошо?
– Хорошо, – как эхо, отзывается Настя, – скорее бы все приехали. И Денис с Ромкой из Самары. Все-все наши!
Письмо от Алёшки
К Чураевым, кроме моих писем, приходили и другие послания. Четыре – от Алёшки, одно – от Дениса из Самары. Настя хранит их в особой шкатулке в доме деда. Сегодня пришло ещё одно письмо от Алёшки. Его принесла Настина мама Любовь Васильевна.
Настя пришла из школы прямо к бабушке. Они втроём сидят за столом, я – на диванчике. Настя читает письмо:
«Дорогая Настя! Я очень соскучился. Одному без самых близких друзей грустно.
В Москве сейчас всё нормально. Были выборы эти. Сейчас мама с папой говорят про них. Мне не интересно. Папа говорит, что я не городской человек. У меня в голове лес да путешествия. Это не совсем так. В Москве есть очень красивые места. Например, Третьяковская галерея. Это такой музей, в который один человек Третьяков, представляешь, накупил на свои деньги для всех нас много картин. И подарил сразу всем!
Рядом с нашим домом есть посёлок художников «Сокол». Там много деревьев, детская площадка, качели. А чуть дальше – большое озеро, рядом в лесу – родники. Мы с папой набираем и пьём родниковую воду.
В этом посёлке жили знаменитые художники. Есть даже улицы Репина, Поленова.
В Москве жить тоже можно. Только газа много. Кругом машины. Мне вспомнилась наша корова Жданка. Представляешь, если бы вместо машин было столько коров: Жданок, Зинок, Дочек, Красулей всяких… Сколько было бы молока!
Моё здоровье нормальное. Скоро мне купят мини-компьютер.
Напиши, как у тебя дела? Как дедушка Сергей и бабушка Вера живут? Как там козочка Мариша? Выросла за это время или нет? А у Жданки последний рог целый?».
У Насти затекла нога, на которой она сидела, поджав её под себя. Она встала со стула, пододвинула его чуть ближе к окошку. Уселась, опустив обе неспокойные ноги под стол. И продолжала читать про Алёшкину жизнь:
«Мы вчера с папой играли в шахматы, – писал Алёшка. – Ну, да, конечно, папа выиграл. Но я сражался стойко. Напоследок папа предложил ничью. Я не взял такое предложение. Бился до конца! Потом проиграл.
Приеду, будем с тобой в шахматы резаться.
Настя, по-моему, я уже закончил письмо.
Пока, до свидания!
Вот ещё! Моя мама говорит, что интересно, кто будет у Чураевых быстрее, мы или это письмо? Как только начнутся каникулы, через неделю с дедом поедем к вам. Наперегонки с письмом».
– Пока они на поезде будут мчаться к нам, мне надо, чтобы деда научил меня играть в шахматы, – забеспокоилась Настя. – Я не умею.
– Когда ж ему учить тебя, – говорит Вера Михайловна, – он торопится до приезда побольше дел переделать. Потом некогда будет.
– Попробуем научить, – говорю я. – Но времени мало.
– А вы умеете? – обрадовалась Настя.
– Да.
– Ой, как хорошо! А то я совсем не держала вас в голове. В ней Алёшка за всех.
Куда уходит лето?
Вера Михайловна успела протопить с утра печку берёзовыми дровами. На кухне теперь тепло. А за окном в чистом поле разошлась пурга. Оголённые ветви клёнов на фоне свинцового неба кажутся чужими и неприветливыми.
Настя смотрит в окошко и вздыхает:
– Бабушка Вера, а где всё-таки зимует лето?
Вера Михайловна строго посмотрела на неё и спросила:
– Ты опять что-нибудь надумала?
– Ничего я не надумала, – отвечает Настя. – Просто так спрашиваю.
– Смотри у меня! Не натвори опять. Месяц декабрь не сродни августу. Замёрзнешь…
Я вопросительно посмотрел на Настину бабушку. И она рассказала о летнем происшествии.
Оказывается, однажды после нашего отъезда Настя ушла за порхающей бабочкой в лес. Её нашли на поляне за километр от дома в цветущем разнотравье, среди пчёл и бабочек.
– Ей скучно было без вас, она и подалась в лес, – закончила Вера Михайловна свой рассказ.
– Бабочка за летом гналась, а я – за бабочкой. Вот и вышло так, – деловито пояснила Настя.
– Вышло так, – уточняет Вера Михайловна, – что искали мы её всей улицей.
– Мне так хочется, чтобы лето вернулось… – не унимается Настя. – Ландышей насобирать бы. Чтобы только от них прохладно было. Не от снега.
Пельмени с мороза
Гости приехали в субботу из райцентра в одном автобусе. Так получилось на радость всем. Морозное утро стало от весёлых глаз ещё искристее. Глядя на розовощёких и подросших Алёшку и Дениса, Вера Михайловна приговаривала:
– Крепенькие-то какие! Словно пельмешки с мороза. Надо же, подросли как! Дайте я вас расцелую.
– Ага, – веселится Настя, – а если бы приехали летом, то были бы варениками с вишней, да?
Всем было и так весело, а тут ещё такие Настины слова!
В полдень Чураевы пригласили всех на пельмени. Не зря Вера Михайловна говорила про них.
После обеда вместо того, чтобы угомониться и отдохнуть немного, Денис вспомнил о зарубках на дверном косяке. Их делал в последний раз Сергей Иванович. Пошли делать замеры и проверять, кто на сколько подрос. Сергей Иванович ставил каждого под жёлтую пластмассовую линейку. Её он держал строго горизонтально, ткнув одним концом в косяк. Шариковой авторучкой делал жирную отметину. Таких отметин с цифрами, датами и именами от прошлых замеров там уже было с десяток.
Насте не терпелось узнать, кто больше всех вырос. Она торопила деда. А он, скосив глаза поверх новых очков, поглядел на неё строго и сказал:
– Погоди немножко. Пока я с ними вожусь, ты за это время ещё подрастёшь!
Настя на время успокоилась. Но потом недовольно посмотрела на Дениса и проговорила:
– Нечестно так, Денис в толстых шерстяных носках. А я почти в никаких, тонюсеньких. Он хитрый.
Когда Сергей Иванович всё посчитал, оказалось, что больше всех вырос Денис. Аж на семь сантиметров, Алёша – на пять, а Настя – на четыре.
– Жаль, Ромка не приехал, может, он чемпион по росту, – улыбаясь, сказал Сергей Иванович.
Настю нисколько даже не расстроили такие результаты. У неё в голове было уже другое:
– Деда, ты летом учителем был у нас. Уроки вёл. А теперь будешь?
– Больно времени мало. Неделя до Нового года и неделя – после. Но, если хотите, давайте завтра первый урок проведём о зиме. Интересно, кто больше знает о ней. Согласны?
Никто не возражал. А у Насти новое предложение:
– Я вам не сказала главную новость, – она поочерёдно посмотрела на Алёшку и Дениса, – я про козу Маришу говорю. После того, как она проглотила поролон и заболела, все думали, что не вырастет. А она стала большой красавицей! Пойдёмте её смотреть! Не коза, а козище какое-то! Посмотрим! И с горки покатаемся! Её дядя Саша сделал. У меня не получается кататься. Я на половинке горы вылетаю из санок. Потом ищу их.
Денису и Алёше стало смешно от её слов. Они стали толкаться. С охватившей их весёлостью места в доме стало не хватать. Мы вышли во двор, в морозный ясный день. И направились к речке, которая, залубенев от холода, стала казаться намного меньше.
Неразлучницы
– В конце огорода стояли две красивые берёзы. Где они? – спохватился вечером Алёшка.
И я заметил, что чего-то не хватает, но не догадался. Алёшка опередил.
– У одной на белой коре было пятнышко такое особенное, как глаз, – говорит он, – мне всегда казалось, что она на меня смотрит, когда бабушка за луком посылала. Берёзе было интересно, что делаю на грядках.
– А я уж отпечалилась о них, – вздыхает Настя, по-взрослому подперев кулачком подбородок. – Теперь почти забыла.
– Деда, расскажи, что с ними? – просит Алёшка.
И Сергей Иванович рассказал.
Прошлым летом застала его на реке непогода. Заметив, как быстро с севера надвигаются тучи, он соб