| Standing thus, his head awkwardly protruding through the window, was less irksome than sitting in the stuffiness of the carriage. | Стоять, неловко высунув голову в окно, было не так томительно, как сидеть в духоте. |
| There were the vineyards and the stubble field to be seen, and the swelling heights of the Pyrenees receding into the blue distance. | Они проезжали мимо виноградников и сжатых полей, горы отступали. |
| There were people, too - nearly all women, Hornblower noted - who hardly looked up from their hoeing to watch the coach and its escort bowling along the road. | Хорнблауэр видел людей, главным образом женщин - те лишь ненадолго поднимали глаза от своих мотыг, чтоб взглянуть на карету и верховых. |
| Now they were passing a party of uniformed soldiers - recruits and convalescents, Hornblower guessed, on their way to their units in Catalonia - shambling along the road more like sheep than soldiers. | Раз они проехали мимо отряда солдат. Хорнблауэр догадался, что это новобранцы и выздоровевшие после ранения, на пути в Каталонию. Они брели, похожие больше на овечье стадо, чем на солдат. |
| The young officer at their head saluted the glitter of the star on Caillard's chest and eyed the coach curiously at the same time. | Молодой офицер отсалютовал Кайяру, не сводя с кареты любопытных глаз. |
| Strange prisoners had passed along that road before him; Alvarez, the heroic defender of Gerona, who died on a wheelbarrow - the only bed granted him - in a dungeon on his way to trial, and Toussaint 1'Ouverture, the Negro hero of Hayti, kidnapped from his sunny island and sent to die, inevitably, of pneumonia in a rocky fortress in the Jura; Palafox of Zaragoza, young Mina from Navarre - all victims of the tyrant's Corsican rancour. | Необычные арестанты проезжали по этой дороге. Альварец, мужественный защитник Жероны, скончавшийся в темнице на тачке - другой постели ему не нашлось, Туссен Лювертюр, чернокожий гаитянский герой, которого похитили с его солнечного острова и отправили в Юрские горы умирать в крепости от неизбежного воспаления легких, Палафокс из Сарагоссы, Мина из Наварры - всех их убила мстительность корсиканского тирана. |
| He and Bush would only be two more items in a list already notable. | Их с Бушем имена лишь дополнят этот славный список. |
| D'Enghien who had been shot in Vincennes six years ago was of the blood-royal, and his death had caused a European sensation, but Bonaparte had murdered plenty more. | Г ерцог Энгиенский, которого расстреляли в Венсенском замке шесть лет назад, принадлежал к королевскому роду, и смерть его потрясла всю Европу, но Бонапарт уничтожил и многих других. |
| Thinking of all those who had preceded him made Hornblower gaze more yearningly from the carriage window, and breathe more deeply of the free air. | Мысль о предыдущих жертвах заставила Хорнблауэра пристальнее вглядываться в пейзаж за окном, глубже вдыхать свежий воздух. |
| Still in sight of sea and hills - Mount Caingou still dominating the background - they halted at a posting inn beside the road to change horses. | Они остановились на почтовой станции сменить лошадей - отсюда еще было видно море, и гора Канигу по-прежнему высилась в отдалении. |
| Caillard and the escort took new mounts; four new horses were harnessed up to the coach, and in less than a quarter of an hour they were off again, breasting the steep slopes before them with renewed strength. | Запрягли новую упряжку, Кайяр и жандармы пересели на свежих лошадей, и меньше чем через четверть часа опять тронулись в путь, с новой силой преодолевая крутой подъем. |
| They must be averaging six miles to the hour at least, thought Hornblower, his mind beginning to make calculations. | К Хорнблауэру вернулась способность считать -он прикинул, что они делают миль по шесть в час. |
| How far Paris might be he could only guess - five or six hundred miles, he fancied. | Сколько еще до Парижа, он не знал, но догадывался, что пятьсот или шестьсот. |
| From seventy to ninety hours of travel would bring them to the capital, and they might travel eight, twelve, fifteen hours a day. | Семьдесят-девяносто часов пути, и они в столице; а они могут ехать в день по восемь, двенадцать, пятнадцать часов. |
| It might be five days, it might be twelve days, before they reached Paris - vague enough figures. | Может быть, они доберутся до Парижа за пять, может быть - за двенадцать дней. |
| He might be dead in a week's time, or he might still be alive in three weeks. | Может быть, его не будет на свете через неделю, а может - спустя три недели он еще будет жив. |
| Still alive! | Еще жив! |
| As Hornblower thought those words he realized how greatly he desired to live; it was one of those moments when the Hornblower whom he observed so dispassionately and with faint contempt suddenly blended with the Hornblower who was himself, the most important and vital person in the whole world. | Произнеся про себя эти слова, Хорнблауэр понял, как хочет жить. Это была одна из редких минут, когда Хорнблауэр, которого он изучал отстраненно и немного брезгливо, сливался с тем Хорнблауэром, который был он сам, самый важный и значительный человек в мире. |
| He envied the bent old shepherd in the distance with the plaid rug over his shoulders, hobbling over the hillside bent over his stick. | Он завидовал старому сгорбленному пастуху в рваной одежде, который брел, опираясь на палку, по склону холма. |
| Here was a town coming - there were ramparts, a frowning citadel, a lofty cathedral. | Они въезжали в город - земляной вал, хмурая цитадель, величавый собор. |
| They passed through a gateway and the horses' hoofs rang loudly on cobblestones as the coach threaded its way through narrow streets. | Проехали ворота. Карета пробиралась по узким улочкам, копыта звонко цокали по мостовой. |
| Plenty of soldiers here, too; the streets were filled with variegated uniforms. | Здесь тоже было много солдат: улицы пестрели разномастными мундирами. |
| This must be Perpignan, of course, the French base for the invasion of Catalonia. | Должно быть, это Перпиньян, французский перевалочный пункт для переброски войска Каталонию. |
| The coach stopped with a jerk in a wider street where an avenue of plane trees and a flagged quay bordered a little river, and, looking upward, Hornblower read the sign | Карета резко остановилась на улице пошире, дальше за полосой деревьев виднелась каменная набережная и речушка. Подняв глаза, Хорнблауэр прочел табличку: |
| 'H?tel de la Poste et du Perdrix. | "Почтовая станция Педпикс. |
| Route Nationale 9. | Государственный тракт № 9. |
| Paris 849'. | Париж - 849". |
| With a rush and bustle the horses were changed, Brown and Hornblower were grudgingly allowed to descend and stretch their stiff legs before returning to attend to Bush's wants - they were few enough in his present fever. | Сменили лошадей, Брауну и Хорнблауэру неохотно разрешили выйти и размять ноги перед тем, как заняться потребностями Буша - их у последнего в теперешнем состоянии было немного. |
| Caillard and the gendarmes were snatching a hasty meal - the latter at tables outside the inn, the former visible through the windows of the front room. | Кайяр и жандармы наскоро перекусили -полковник в дальней комнате, солдаты у окна. |
| Someone brought the prisoners a tray with slices of cold meat, bread, wine, and cheese. | Арестантам принесли на подносе ломтики холодного мяса, хлеб, вино, сыр. |
| It had hardly been handed into the coach when the escort climbed upon their horses again, the whip cracked and they were off. | Еду только передали в карету, а жандармы уже вскочили на коней и кучер щелкнул бичом. |
| The coach heaved and dipped like a ship at sea as it mounted first one hump-backed bridge and then another, before the horses settled into a steady trot along the wide straight road bordered with poplars. | Мотаясь из стороны в сторону, как корабль в море, карета переехала сперва один горбатый мостик, потом другой, и лошади рысью тронулись по обсаженной тополями дороге. |
| "They waste no time," said Hornblower, grimly. | - Времени не теряют, - мрачно заметил Хорнблауэр. |
| "No, sir, that they don't!" agreed Brown. | - Уж это точно, сэр, - отозвался Браун. |
| Bush would eat nothing, shaking his head feebly at the offer of bread and meat. | Буш ничего не ел и, когда ему предложили мясо и хлеб, только слабо помотал головой. |
| All they could do for him was to moisten his lips with wine, for he was parched and thirsty; Hornblower made a mental note to remember to ask for water at the next posting house, and cursed himself for forgetting anything so obvious up to now. | Единственно, что они могли сделать, это смочить вином его воспаленные, растрескавшиеся губы. Хорнблауэр строго наказал себе на следующей же станции попросить воды - он переживал, что позабыл такую очевидную вещь. |
| He and Brown shared the food, eating with their fingers and drinking turn and turn about from the bottle of wine, Brown apologetically wiping the bottle's mouth with the napkin after drinking. | Они с Брауном ели руками и пили по очереди из одной бутылки - Браун, отхлебнув, всякий раз виновато вытирал горлышко салфеткой. |