Под стягом победным — Сесил Форестер — страница 58 читать онлайн бесплатно

Обрезанные тросы на швартовых тумбах сразу наведут на мысль о поспешном, и, вероятно, незаконном отбытии, отвязать их значит хоть на несколько минут, но оттянуть преследование, а при теперешней неопределенности даже минуты могут сыграть роль.The first of the ebb was tightening the ropes now, simplifying the business of getting away from the quay.Отлив уже начался, тросы натянулись, так что отойти от пристани не составит труда.To handle the tiny fore-and-aft rigged ship was an operation calling for little either of the judgement or of the brute strength which a big square rigger would demand, and the present circumstances - the wind off the quay and the ebbing tide - made the only precaution necessary that of casting off the stern warp before the bow, as Brown understood as clearly as Hornblower.Косые паруса, в отличие от прямого парусного вооружения, не потребуют от капитана исключительного мастерства, а от команды -исключительных усилий, ветер от пристани и течение требуют одной единственной предосторожности - отцепить носовой швартов прежде кормового. Браун понимал это не хуже Хорнблауэра.It happened in the natural course of events, for Hornblower had to fumble in the dim light to disentangle the clove hitches with which some French sailor had made fast, and Brown had completed his share long before him.Так оно и вышло само собой, поскольку Хорнблауэр нащупывал в темноте и распутывал завязанный каким-то французом выбленочный узел, когда Браун давно покончил со своим.The push of the tide was swinging the cutter away from the quay.Отлив гнал кораблик от пристани.Hornblower, in the uncertain light, had to time his moment for setting sail, making allowance for the unreliability of his crew, the eddy along the quayside, the tide and the wind.Хорнблауэр в полумраке рассчитывал, когда ставить паруса. Надо было учесть неопытность команды, завихрение воды у пристани, отливное течение и ветер."Hoist away," said Hornblower, and then, to the men, "Tirez."- Пошел фалы, - сказал Хорнблауэр, потом французам: - Tirez.

Mainsail and jib rose, to the accompaniment of the creaking of the blocks. The sails flapped, bellied, flapped again. Then they filled, and Bush at the tiller - the cutter steered with a tiller, not a wheel - felt a steady pressure.	Под перестук блоков грот и кливер расправились, захлопали, надулись, снова захлопали и, наконец, вновь надулись, так что Буш у румпеля почувствовал устойчивое давление.
The cutter was gathering way; she was changing from a dead thing to a live.	"Волшебница" набирала скорость: только что она была мертва, и вот, ожила.
She heeled the tiniest fraction to the breeze with a subdued creaking of her cordage, and simultaneously Hornblower heard a little musical chuckle from the bows as her forefoot bubbled through the water.	Она накренилась под слабым ветром, тихо заскрипел такелаж, из-под форштевня донесся тихий мелодичный смешок запенившейся воды.
He picked up the belaying pin again, and in three strides was at the pilot's side, balancing the instrument in his hand.	Хорнблауэр снова взял кофель-нагель и в три шага оказался рядом с лоцманом, держа оружие навесу.
"To the right, monsieur," gabbled the individual.	- Направо, мсье, - выговорил несчастный.
"Keep well to the right."	- Держите правее.
"Port your helm, Mr Bush.	- Лево румпель, мистер Буш.
We're taking the starboard channel," said Hornblower, and then, translating the further hurried instructions of the pilot. "Meet her!	Мы пойдем правым фарватером, - сказал Хорнблауэр, и, переводя торопливые указания лоцмана, продолжил: - Одерживай!
Keep her at that!"	Так держать!
The cutter glided on down the river in the faint moonlight.	В слабом лунном свете
From the bank of the river she must make a pretty picture - no one would guess that she was not setting forth on some quite legitimate expedition.	"Волшебница" скользила по воде. С берега она должна была смотреться великолепно - никто бы и не заподозрил ее в незаконных намерениях.
The pilot was saying something else now; Hornblower bent his ear to listen.	Лоцман говорил что-то еще. Хорнблауэр наклонился, чтобы лучше слышать.
It had regard to the advisability of having a man at work with the lead taking soundings, and Hornblower would not consider it for a moment.	Оказалось, тот советует поставить на руслене матроса с лотом, но об этом не могло быть и речи.
There were only Brown and himself who could do that, and they both might be wanted at any moment in case it should be necessary for the cutter to go about -moreover, there would be bound to be a muddle about fathoms and metres.	Лот способны бросать только Браун или сам Хорнблауэр, а они оба нужны на случай, если придется поворачивать оверштаг - кроме того, обязательно бы вышла неразбериха с метрами и саженями.
"No," said Hornblower. "You will have to do your work without that.	- Нет, - сказал Хорнблауэр, - вам придется обойтись без этого.
And my promise still holds good."	И мое обещание остается в силе.
He tapped his palm with the belaying pin, and laughed.	Он постучал кофель-нагелем по ладони и расхохотался.
That laugh surprised him, it was so blood-curdling in its implications.	Смех удивил его самого, такой получился кровожадный.

Anyone hearing it would be quite sure that Hornblower was determined upon clubbing the pilot to death if they went aground.	Слыша этот смех, всякий бы подумал, что, если они сядут на мель, он обязательно размозжит лоцману голову.
Hornblower asked himself if he were acting and was puzzled to discover that he could not answer the question.	Хорнблауэр спрашивал себя, притворство ли это, и с изумлением обнаружил, что не знает ответа на свой вопрос.
He could not picture himself killing a helpless man -and yet he could not be sure.	Он не мог вообразить себя убивающим беззащитного человека, однако, кто знает?
This fierce, relentless determination that consumed him was something new to him, just as it always was.	Неукротимая, безжалостная решимость, которая его обуяла, как всегда, казалась чувством совершенно новым.
He was aware of the fact that once he had set his hand to a scheme he never allowed any consideration to stop his carrying it through, but he always looked upon himself as fatalistic or resigned.	Всякий раз, начав действовать, он не останавливался ни перед чем, и, тем не менее, упорно считал себя фаталистом, человеком, который плывет по течению.
It was always startling to detect in himself qualities which he admired in other men.	Всегда удивительно было обнаруживать в себе качества, которыми он восхищался в других.
But it was sufficient, and satisfactory, for the moment, to know that the pilot was quite sure that he would be killed in an unpleasant fashion if the cutter should touch ground.	Впрочем, главное сейчас, что лоцман уверен: если "Волшебница" сядет на мель, его убьют самым пренеприятным образом.
Within half a mile it was necessary to cross to the other side - it was amusing to note how this vast estuary repeated on a grand scale the characteristics of the upper river, where the clear channel serpentined from shore to shore between the sandbanks.	Через полмили пришлось сместиться левее -занятно, что широкое устье повторяло в увеличенном масштабе особенности верховьев: фарватер вился от берега к берегу между песчаными отмелями.
At the pilot's warning Hornblower got his motley crew together in case it might be necessary to go about, but the precaution was needless.	По слову лоцмана Хорнблауэр приготовил горе-команду к возможному повороту оверштаг, но предосторожность оказалась излишней.
Closehauled, and with the tide running fast behind her, the cutter glided across, Hornblower and Brown at the sheets, and Bush at the tiller demonstrating once more what an accomplished seaman he was.	В бейдевинд тендер скользил поперек отлива, Хорнблауэр и Браун управлялись со шкотами, Буш - с румпелем: он в очередной раз показал себя первоклассным моряком.
They steadied her with the wind again over her quarter, Hornblower anxiously testing the direction of the wind and looking up at the ghostly sails.	Хорнблауэр прикинул направление ветра, взглянул на призрачные паруса и вновь развернул "Волшебницу" в бакштаг.
"Monsieur," pleaded the pilot. "Monsieur, these cords are tight."	- Мсье, - взмолился лоцман, - мсье, веревки очень тугие.
Hornblower laughed again, horribly.	Хорнблауэр вновь страшно расхохотался.
"They will serve to keep you awake, then," he said.	- Зато не заснете, - сказал он.
His instinct had dictated the reply; his reason confirmed it.	Ответить так подсказало природное чутье.

Предыдущая Стр. 58 из 83 Следующая

Оглавление