й булочки и огромного стакана апельсинового сока. Что все больше и больше убеждало меня в мысли — местная исправительная система серьезно лажает, с такими условиями вся планета захочет на каторгу отправиться.
Потом шел и себе в удовольствие накапывал шесть мешков чамба. раньше к сельхозработам и не подошел бы на километр, а тут втянулся. Технология-то простая, схватил растение за деревянистое основание, легонько провернул, вытянул из болота. Главное — делать все нежно, без рывков, чтобы урожай не остался целиком в трясине. Мелкие клубеньки по любому там застрянут, и дадут побеги уже через пару недель, а крупные прочно держались на теле растения. Потом их надо было оборвать, сложить в мешок, отнести на платформу. Меня уже знали, пропускали без очереди. Каждый день распорядитель менялся — четыре банды, контролировавшие зону, чередовались. Подручный Витора, Эфия, рулил процессом на второй день, и по знакомству не только пропускал меня вперед, а еще и подгонял платформу поближе к тому месту, где я копал.
А через пару часов работы я шел купаться и отдыхать. Меня один раз пытались остановить, открытым текстом сказав, что рабочий день — шесть часов, и с меня еще двенадцать мешков, но тут уже остальные заключенные чуть ли не взбунтовались, испугавшись, что на их долю чамба не останется. Ну и дерево я выстрелом разнес, исключительно чтобы этот ненужный спор прекратить.
Я уходил все дальше от поселения, пока не нашел идеальное место — бухту с белоснежным песком, небольшим водопадом, падающим с трехметровой высоты, и кристально чистой морской водой. До глубины надо было идти с десяток шагов, потом основание острова обрывалось вниз, сразу на двадцатиметровую глубину. И если окунуть голову, не закрывая глаз, то дно было видно в мельчайших подробностях. В первый раз, когда я его обнаружил, восторгу не было предела, и накупался, и належался на песке, а под бьющей сверху струей воды постоять — это ж колоссальное удовольствие.
На следующий день я понял, что, к сожалению, не я один так думаю.
Мой сон под полуденным солнцем прервал мяч, прилетевший прямо в голову. Я сел, огляделся — чудесное место было буквально загажено детскими воплями, бултыханием в моем водопаде, в моем море плескалось не меньше десятка цветов жизни самого разного возраста, от совсем еще сопляков до подростков.
Раздраженно отшвырнул мяч в сторону — его тут же подхватили две пигалицы, даже что-то вроде спасибо крикнули, сел. Дети — это кошмар для отдыхающих любого отеля. Хуже только дети подружки, которая отдыхает с тобой.
Приготовился было сбежать. И тут рядом со мной уселась стройная черноволосая девушка. Из одежды на ней были только обтягивающие шортики в черно-желтую полоску.
— Привет, — сказала девушка, протягивая мне руку, — я Майя.
— Привет, я — эмпо, — осторожно пожал узкую ладошку, косясь на шикарную грудь собеседницы. И на татуировку орла на шее.
Впрочем, это ее совершенно не смутило.
— Эмпо — это прозвище, да? Прости, что разбудили тебя. Но это наше место.
— Хорошо. Я не против.
Майя, совершенно не стесняясь, улеглась рядом, вытянула руки за голову, пропуская песок через тонкие пальчики и насмешливо наблюдая за мной сквозь густые ресницы.
— Ты из какого поселения?
— Из пятого. — Не то, чтобы я решил остаться, но посмотреть было на что. Вот так красота спасает мир от беснующихся детей. Точнее говоря, заставляет мириться с их наличием. — А вы?
— Мы из второго.
— А что они, — я кивнул на детишек, — делают на острове? Маленькие убийцы?
— Почти, — Майя рассмеялась легким, звенящим смехом. Может она и есть та самая, которую мне должны тут подогнать? Если что, я уже не против. — Откуда ты взялся, что не знаешь?
— Внешник. Экзо. Случайно сюда попал.
— Ясно. Нет, это дети заключенных, их ведь не разлучают с родителями. Тем более что тут безопасно, они под присмотром, и те, кто крадет людей, детей никогда не трогают. У вас пропал кто-нибудь?
— Вроде нет. А что, тут люди пропадают?
— Бывает. Выходят погулять, и потом раз — и нет. У нас неделю назад двое исчезли. Ты не знал?
— Нет, — покачал я головой, старательно осматривая окружающий пейзаж. И стараясь не пялиться на обнаженное женское тело, практически ничем не прикрытое.
— Откуда ты взялся? Ах да, из внешнего пояса. У Кахелоса уже несколько лет плохая репутация.
— А что, раньше никто не пропадал?
— Бывало. Но в последнее время все чаще и чаще. По ночам тут боятся даже нос высунуть из дома, и все равно то один, то другой исчезает.
— Бегут, наверное? — чтобы поддержать разговор, спросил я.
— Отсюда? Зачем? Смотри, как тут здорово. А почему ты не на работах? — не унималась девушка. Она даже чуть прогнулась, чтобы грудь выступала еще рельефнее. — Пятое поселение. У вас, говорят, завелся чудак, который по двадцать мешков чамба в день накапывает и отдает за просто так. Вот идиот, да?
— Ага, — согласился я. В принципе, я бы согласился с любым выводом.
Потому что в этот момент одна из девочек, выходившая из воды, провела ладонью по телу, стряхивая с себя капли. И хоть солнце светило ярко, проскользнувшие оранжевые искорки я четко увидел. И еще, наверное, показалось, но среди искорок были и зеленые.
— Кто это? — как можно равнодушнее кивнул в ее сторону.
Майя резко села, отодвинулась от меня.
— Ты из тех, кто детишек любит? — презрительно процедила она.
— Нет, с этим все в порядке. Ты мне больше нравишься. Почему все дети черные, а эта — словно седая? Да еще татуировка, что там у нее изображено?
— Тебя только это интересует?
— Да. Не знаю, что ты там подумала себе.
— Написано что-то на странном языке, — неохотно ответила Майя. — Ты его знаешь?
— Нет, — пожал я плечами. — Но я торговец, много чего повидал. Иногда собираю всякие загадки, случается, это приносит доход.
— Ладно. Не внушаешь ты доверия. Каллиста, подойди сюда.
Платиновая девочка бросила мяч подружке, подбежала.
— Повернись. Эмпо хочет посмотреть, что за татуировка у тебя.
Каллиста послушно опустилась на песок правым плечом ко мне.
— Сама знаешь, что тут написано? — я вгляделся в символы, запоминая. Модуль, золотая карточка, теперь эта девочка — что эти символы на них означают? Загадка, на которую, если бы не вросший в мозг бездельник, непонятно что от меня требующий, мне было бы по большому счету наплевать.
— Не-а, — девочка сморщилась. — Эмпо — это торгаш, да?
— Ага.
— А ты внешник?
— Да.
— Не люблю внешников, — серьезно заявила Каллиста. — Вы хотите нас захватить. И отобрать нашу землю.
— Я — нет, — попытался успокоить девочку. — Только этот остров, остальная планета меня не интересует. Все, беги.
— Ну что? — Майя подозрительно посмотрела на меня.
— Видел я такие символы уже. У некоторых внешников и на Тритосе у одной девушки. Но что эти буквы означают, никто не знает. Говорят, из сети перерисовали, для красоты.
— Ну может быть, — девушка чуть расслабилась, — Каллиста тоже из ваших, не знаю, как она к аэтосам попала, вроде как приемная одного из подручных Тироса. Хочешь найти ее семью?
— Нет, зачем мне это, — пожал я плечами. — Ты когда-нибудь ныряла на двадцать метров? Пойдем, покажу.
— И когда ты успел с Майей познакомился? — Витор явно отдавал предпочтение местной еде. Косточки, которые он обгладывал, были настоящие. А что, местные крокодилы жирные и на вид вполне сьедобны. — Карманы проверил? Девушка красивая, тут не поспоришь, ей и самой ничего делать не нужно, все, что захочет, отдадут. Но хобби у нее такое, вещи чужие брать.
— Пляж рядом со вторым поселением. Там шикарный песок и водопад. Только чур, никому не рассказывать, а то потом не протолкнешься, а я люблю тишину и уединение.
— Ты тут как на курорте, — бандит расхохотался, вытирая жирные пальцы услужливо поданной салфеткой. Дрищ, освоившись со своим положением, исполнял при аэтосе роль слуги. — Татуировка у девчонки заинтересовала?
— Ага, видел я такую у некоторых из внешников. Только не у торговцев, а тех, кто клиентов обслуживает. Ну ты понимаешь, шлюхи там разные. Поэтому и удивился, когда на маленькой девочке увидел. Майе не стал говорить, еще поймет не так.
— Охотно верю, с ней лучше не ссориться. Язык странный, вроде как общий, но только похож. Говорят, какой-то тайный, это вот Эфия любитель истории, можешь с ним потом поговорить. Но по мне — просто кто-то извратился, наколол случайный набор непонятных значков, так некоторые делают, вроде как причастны к великой тайне, а копнешь — пижоны обычные.
— А с девчонкой что?
— Она приемная в семье Таис, племянницы Тироса. Как она у Таис оказалась, не знаю, и тебе лезть в эти дела не советую.
— Хорошо, — пожал я плечами.
— Для твоего же блага. Она Таис как родная. А Тирос свою племянницу хоть и не очень любит, но ради семьи и не таких как ты размажет в тонкие крепес.
В подтверждение своих слов он взял с тарелки тонкий блинчик, свернул конвертиком и закинул в рот.
— Да понял я, понял. Насчет Майи тоже — не подходить лучше?
— Это сам решай. Майя — девушка свободная, делает, что хочет. К ней из наших многие подкатывали, с тех пор как муж у нее здесь пропал. Она-то с тех пор с каторги не вылезает почти, только иногда в город делами заняться, и сразу обратно. С детьми возиться любит, воровать — это у нее отлично получается, и еще мужикам головы крутить. Вот только флиртом все и ограничивается, дальше — ни-ни. Фигурку-то заценил? А красавица какая? Не чета тебе, так что шансов у тебя, эмпо, нет вообще.
— На планете десять миллионов жителей, из них половина — женщины. Как-нибудь перебьюсь и без Майи.
Витор расхохотался, похлопал меня по руке.
— Ничего, будет и у тебя праздник. Найдешь себе старушку, они — не чета молодым. И готовят хорошо, варенье там, супчики, и носки вязать умеют. Да, Эфия?
Помощник Витора согласно кивнул. А Дрищ, хоть его и не спрашивали, подобострастно похихикал.