- За неимением других мыслей, проверим эту, - согласился Кир. Даже на меня не посмотрел, в роль командира ему вживаться не надо было. – Элика, ты что думаешь?
- Кольца срабатывают на большом расстоянии, но минимально, то, что мы видели, когда были в системе торговца – десять-пятнадцать тысяч. Не знаю только, должен ли корабль двигаться, зависнем на двадцати тысячах, и дадим тысячи две-три в час. Но тогда мы улетим без Марка.
- Нет, это не подойдет, - покачал Кир головой, - без Марка нам тут вообще делать нечего. Высаживаем его возле кольца, и отходим на максимум, сколько там – полмиллиона? И только потом, Марк, ты что-то делаешь.
- Попробую, - кивнул я. – Но я могу и сам добраться, подумаешь, полмиллиона кэмэ.
- Тогда тебе придется брать штурмовик, - резонно заметила Элика, - а сам видишь, как эта иномирная погань на технологичные аппараты реагирует. Еще попытается сожрать, и подавится насовсем.
Логика была так себе, но – ладно, на том и порешили.
Эсминец подошел почти вплотную к условной сфере – километров семьдесят оставалось, не больше, и выбросил нас в открытый космос.
Кир, настаивал, что пойдет, точнее говоря – полетит со мной, и почти убедил. Не знаю, может быть, мне хотелось выглядеть героем в глазах девушки, с которой у нас вроде как только начало все налаживаться, или дурацкая, еще с детства привычка делать важные дела в одиночестве, когда никто не мешает – решил все-таки один этой проблемой заняться.
- Ты уверен? – Кир и вправду за меня беспокоился.. – Кто-то тебя обязательно должен подстраховать. Кольцо это, да еще с кубом – штука непонятная, а все непонятные вещи потенциально опасны.
Ох, как Громеш прав, это он еще про Арраша не знает. Или знает? У меня аж мурашки по спине пробежали, сам, добровольно взял с собой этот ходячий ужас в прошлый раз.
- Нет, - подумав для приличия, ответил я. – Не уверен. Но и не уверен в обратном. Опять же, если у меня что-то не получится, или что-то случится, у вас есть все шансы рано или скорее поздно выбраться. И это лучше делать полным, ну или почти полным составом.
Пашку я встретил у шлюза – тот уже нацепил скаф и ни в какую не соглашался пускать меня одного, ему на приказы было, похоже, наплевать.
- С тобой пойду, и не спорь, - ага, спорить с двумя центнерами Усмиряющего – себе дороже. Так что просто приказал.
- Сержант Громеш, выполнять приказ – налево кругом, в кают-компанию марш.
- Щас, - Пашка даже дорогу мне загородил. – Тебе еще работать и работать над командным голосом.
- Хорошо, - решил я подавить на логику. – Мы полетим вместе. Чем ты мне поможешь? Один я буду беспокоиться только за себя, а с тобой – еще и за тебя. Паш, тут не знаю, на сколько задержимся. Если увидишь, что у меня проблемы, тогда вот даже не раздумывай, лети спасай. А до тех пор, ты же знаешь, не люблю я в компании сложности решать, мне свободное пространство нужно. Будешь маячить за спиной, ничего не получится. Или у тебя есть идеи, как этот куб заставить работать?
- Нет, - прогудел брательник. – А ты подумал, как я себя буду чувствовать, если с тобой что случится?
- Подумал, - кивнул я. – Плохо. Но если будешь мешать, обязательно что-нибудь случится.
- Не буду, - не отступал тот. – И даже не возражай. В прошлый раз с тобой не пошел, до сих пор жалею. Я и так тебя два раза хоронил, не хочу больше.
- Нашел, что вспомнить, - плюнул я.
И выругался. И еще раз.
Так что Пашка болтался рядом со мной в невесомости – в таком же скафе, только в два раза больше.
Ради семидесяти километров мы даже в бот не стали грузиться, десантные скафы развивали неплохую скорость, а если внутри псион – то даже и хорошую. Рядом с нами в пустоту из грузового отсека скользнул штурмовик, полмиллиона километров обратно добираться то еще удовольствие, а эсминец гонять туда-сюда никто без особой необходимости не собирался.
Штурмовик остался висеть на приличном расстоянии от кольца, а мы, два героя, отправились к кольцу. Прямо как эти хоббиты, как их там? Федор Сумкин и его дружбан Сеня?
Десятиметровый жгут, издали казавшийся каким-то туманным образованием, вблизи оказался сложнейшим плетением красных и голубых энергетических нитей. Не бору – на наши попытки определить их или воздействовать дымчатое образование никак не отзывалось, сами нити были отлично видны простому человеку, на физическое воздействие никак не реагировали, я даже рискнул плазменный шарик зажечь внутри жгута, плазмоид вспыхнул и тут же погас, а нити, как ни в чем не бывало, остались на своих местах. Цвет их не был стабильным, словно рождественская гирлянда, каждая нить менялась в этом цветовом диапазоне, точнее говоря, между этими двумя оттенками. Красиво и непонятно.
Пашка, вот не успел я его одернуть, попытался в этот жгут сам залезть, но тут уже иномирная конструкция проявила характер, словно завернувшись в упругую оболочку.
- Может, рвануть? – бывший травматолог не признавал полумер, если резать, так к чертовой матери.
- Ага, - я внимательно разглядывал красно-голубую мешанину. – Сапер ошибается только один раз, когда профессию выбирает. Нет, рвать мы не будем. Ты что сам думаешь?
- Красиво, - зачем-то сказал Пашка. – Завораживает.
Точно. Вот что цепляло меня – мешанина нитей и вправду затягивала сознание. Хотелось окунуться туда, не так чтобы очень влекло, но где-то в подсознании возникал вектор действий, интересно, до какой степени вовлеченности должно дойти, чтобы оболочка нас пропустила? И поглотила?
- Ты прав, - Пашка, когда я озвучил ему свои мысли, отодвинулся от жгута подальше, - ну его нафиг. И чего мы к нему вообще полетели, нам куб нужен, а не эта гирлянда новогодняя.
Куб оказался на месте – точнехонько в центре окружности, и как его зонды не замечали. Наощупь гладкий, ради такого я даже перчатку втянул в скаф, и температура явно не нулевая, может быть, минус сорок-пятьдесят. Нарастил перчатку обратно, восстановил кисть, от космоса слегка пришедшую в негодность. И облетел куб со всех сторон.
Пашка раздеваться на морозе не стал, ограничился постукиванием ногой.
- Открывай, сова, медведь пришел, - просипел он. – Слушай, Марк, а где у этой хрени вход?
- Там же, где и выход, - облет обьекта результатов никаких не дал.
Ни щелей, чтобы карточку засунуть, ни выпуклостей, ни отверстий. От куба к бублику шли тонюсенькие нити – от вершин красные, а от центра каждого квадрата голубые, они были абсолютно прямыми, словно натянутыми, и уходили точно под равными углами от вершин, и под прямым углом – от каждой грани. Бублик, словно подстраиваясь, превратился в сферу.
- Чудеса, - Пашка отлетел чуть дальше, - а здесь нитей нет, и снова бублик, а не сфера. Как такое возможно?
- Еще год назад то, что ты сейчас делаешь, тоже было не очень-то реально, - я проверил нити, поднес к каждой карточку, безрезультатно. – А теперь вон смотри, колдун в космосе.
- Ага, - он расхохотался. – Кому из наших рассказать – не поверят.
- Точно, - рассеяно подтвердил я. Потому что на модуле проступили символы моего третьего местного языка.
«Доступ проверяется. Жди.»
- Жду, - вслух сказал я.
- Чего? – Пашка внимательно посмотрел на черную поверхность, - ты чего-то увидел? Что ты там де…
Я хотел ему ответить, но не успел.
Резкий переход, и темнота вокруг. Я висел в центре куба, судя по размерам, какого-то другого, от стенки до стенки было не меньше двадцати-тридцати метров. По внутренним граням пробегали искры, позволяя хоть как-то ориентироваться. Пригляделся, искры бегали не просто так. Еле заметно они рисовали на квадратах стен символы языка эме-галь.
- Бойся, - прочитал я. И еще раз перечитал. Странное какое-то послание мне тут оставили. – Страшись. Ужасайся.
Эме-галь на синонимы был небогат. Но все оттенки страха, которые я должен был пережить, до меня постарались донести. Тот, кто пытался меня испугать, после третьего десятка уже притянутых за уши оттенков ужаса решил, что достаточно морально меня подавил. И перешел к визуальному ряду.
На расстоянии двух- трех метров от меня возникла звездная система – очень похожая на ту, в которой мы находились, кроме того, что на планете-океане проступали очертания материков. Над поверхностью воды. Детально ничего нельзя было рассмотреть, ну да, какие-то облака, невысокие горы и тому подобное, человеческой деятельности особо видно не было, а может там и людей-то не появилось еще. Мамонты какие-нибудь, динозавры, олени с птичками. Зеленый лесной покров точно присутствовал.
Благостную картинку прервало появление нового элемента системы.
Над светилом зажглось крохотное красное колечко. Первое время ничего не происходило, думаю, очень долго – для наглядности планеты закружились вокруг своего солнца, словно лопасти вентилятора, за секунду прошло не меньше тысячи лет. А может, и больше. Покрутившись так с полминуты, небесные тела замедлили движение, снова перешли к своему обычному, хоть и ускоренному в сотни раз темпу, а сквозь красное колечко протиснулся знакомый мне октаэдр.
Тут мне уже дали рассмотреть происходящее более подробно. Октаэдр вышел на орбиту условно обитаемой планеты, покрутился какое-то время – явно не несколько секунд, может дня три. А потом разошелся по шву, превратившись в две пирамиды, а из середины прямо на планету словно черная сопля выпала – маленькая по сравнению с целью, ну так, может километр в поперечнике.
Шлепнулась куда-то в лес, тут мне дали еще детальнее насладиться повествованием – сопля не лежала неподвижно, она ползла, оставляя за собой практически безжизненный след, и одновременно росла. Сначала она увеличилась раза в два, потом остановилась, задрожала. И распалась на четыре улитки поменьше. Те поползли в разные стороны, тоже особо с природой не церемонясь.
Изображение задрожало, видимо, неизвестный мне режиссер нагонял драматизма, потом снова стабилизировалось. Планета преобразилась – суша, на которую попали черные кусочки, была полностью уничтожена, точнее говоря, не сама суша, а растительность на ней, и вероятный животный мир. Кусочки слизи лежали на берегу, не в силах преодолеть водную преграду. По одиночке. Слизь помечтала так под морским ветерком, и начала обьединяться. Видно было, что срастание дается ей с трудом – до километра, изначального размера, все шло неплохо, а вот потом каждое присоединение требовало времени и усилий. Максимум – десятикилометровые горы получались, да и те были нестабильными, могли распасться.