noble homme maître, что могло указывать на наличие образования, на обладание не очень крупной должностью или на звание адвоката. Уточнить статус нового хранителя Коричневого кодекса мне, к сожалению, не удалось. Как бы то ни было, Бекдельевры являлись представителями мира судейских, владельцев некрупных сеньорий; с точки зрения социальной истории это был классический брак, скреплявший семьи купцов и чиновников[177].
В Коричневом кодексе Этьен Бекдельевр указал не только дни рождения и смерти своих девятерых детей, но и точный час этих событий. Социальный статус крестных был примерно таким же, что и в предыдущем поколении владельцев семейной хроники, но к ним добавились и более знатные представители старшей ветви Бекдельевров, сеньоров де Буэксик.
В 1534 году роль хранителя Коричневого кодекса перешла к старшему сыну Этьена Бекдельевра — Жилю[178], родившемуся в 1515 году. Вот что написал Этьен по этому поводу:
В предпоследний день мая 1534 года господин Жиль Бекдельевр, старший сын благородных людей мэтра Этьена Бекдельевра и Жанны д’Oти, обвенчался с Жанной Жюэль, дочерью покойных Марка Жюэль и Луизы Ле Колилю, при жизни сьёра и госпожи Бретамай, в присутствии мэтра Этьена Бекдельевра, сьёра де Буэксик, лейтенанта Ренна, и среди прочих присутствовал Жан Ле Меснаже, опекун указанной дамы Жанны Жюэль.
Торжественность записи предписывала автору говорить о себе в третьем лице.
Дальше регистр будет вести уже Жиль Бекдельевр, и он сразу же начинает писать от первого лица: «Во вторник, во второй день июня, мы сочетались браком в церкви Сен-Жермен в Ренне, примерно в пять часов утра, венчал дом Жиль Ле Кок, помощник кюре указанной церкви Сен-Жермен, в присутствии большой и почетной компании».
Новобрачная Жанна Жюэль была сиротой. Ее опекун Жан Ле Меснаже передал семье жениха отчет по опеке. Он вел подробные записи доходов и расходов в книге, переплетенной белым пергаменом. Этот чрезвычайно интересный источник, содержащий информацию по экономической истории, повседневной жизни и факты политических событий, безусловно, заслуживает отдельного исследования. Пока же запомним, что в этом Белом кодексе оставалось еще много чистых листов и до поры до времени он хранился у родителей жениха.
В 1534 году невесте было 13 лет, а жениху — 19. Для меня остается загадкой, успел ли Жиль Бекдельевр пройти курс в университете и получить степень. В ту эпоху женатый студент был большой редкостью. Возможно, Жиль получил неплохое домашнее образование и доучивался на практике, присутствуя на судебных заседаниях. Ни в одном из документов, как исходивших от самого Бекдельевра, так и упоминавших о нем, нет сведений о его университетской степени. В парижских королевских судах наличие университетской степени в области права уже с 30-х годов XVI века было обязательным и для судей, и для адвокатов; в провинциальных куриях, тем более в недавно присоединенной Бретани, таких жестких требований пока, вероятно, не предъявлялось. Тем не менее Жиль владел культурным багажом, характерным для французского юриста с университетским образованием: как это было принято среди его коллег, любил вставлять в тексты латинские пассажи. Оставшись после смерти отца старшим в семье, Жиль Бекдельевр, как лет за пятнадцать до этого Шарль Дюмулен, отправил своего брата учиться в университеты Парижа и Пуатье, старательно отмечая понесенные в связи с этим расходы на обучение и университетские степени. Не исключено, что Жиль Бекдельевр и сам мог некоторое время после свадьбы обучаться или доучиваться в одном из университетов, проживая отдельно от юной жены. Первый ребенок в их семье появится лишь после четырех лет супружеской жизни — в 1538 году, 21 июня, в 6 часов пополудни.
В 1541 году Жиль предпринял попытку фиксировать наряду с записью важных семейных дат отдельные значимые события, происходившие в городе[179]. К сожалению, его хватило ненадолго. Что же касается семейного регистра, то он старательно продолжал его вести, отмечая дни и часы смерти родственников: отца Этьена (1537), бабки Жанетты Карре (1546), матери Жанны д’Оти (1547), а также рождение детей: Тьенетты (1538), Перрины (1539), Жилетты (1541), Пьерры (1543), Оливии (1545), Мадлен (1551). Перрина и Мадлен умерли в младенчестве. Первую девочку назвали именем, производным от мужского, — Тьенетта, по имени ее главного крестного Этьена Бекдельевра, лейтенанта Ренна. В отличие от своих предшественников, Жиль оставлял комментарии на полях регистра. Например, латинская маргиналия к известию о рождении Перрины[180] гласила, что «эта малышка скончалась четырех месяцев от роду»[181].
Иногда же маргиналии появлялись намного позже регистрируемого события. Так, комментарий к записи о рождении дочери Жиль составил тридцать два года спустя:
Указанная Тьенетта скончалась в девятый день марта около полудня 1570 года, вызвав величайшую жалость ближних. Она была замужем за благородным человеком Жилем Жюльеном, сеньором де Вурьен, от которого имела двоих детей — Пьера и Жанну Жюльен[182].
Возможно, что и сами записи регистра составлялись с определенным временным лагом. Так, в 1552 году Жиль сообщает о смерти своей жены Жанны Жюэль, которая скончалась
22 августа примерно в половину второго пополудни и была похоронена в монастыре кордельеров. На похоронах присутствовала многолюдная и достойная компания, в числе которой были господа из совета Парламента, заседавшего в ту пору в городе Ренне… За каковую усопшую я молю Господа Бога нашего простить ее и принять в число блаженных. Аминь![183]
Следует отметить, что в 1552 году никакого парламента в Ренне еще не было. Парламент Бретани создан в 1554 году в Нанте. Потом он поочередно располагался то в Нанте, то в Ренне и лишь в 1561 году окончательно утвердился в Ренне. Расхождение дат может объясняться тем, что Жиль Бекдельевр заполнял свой журнал a posteriori, уже будучи тесно связан с кругами парламента Бретани. Вероятно, он хотел сказать, что большинство из тех, кто впоследствии станет советниками парламента Бретани, тогда, в 1552 году, приняли участие в похоронах его супруги. В противном случае придется признать, что Жиль Бекдельевр употреблял слово «парламент» в каком-то ином, более широком смысле.
В 1554 году, через два года после смерти Жанны Жюэль, он вступит в новый брак с Жанной Ботерель, сестрой Жюльена Ботереля, «экюйе, сеньора д’Аппинье» — такое дворянское звание появляется на страницах семейного регистра д’Oти — Бекдельевров впервые. «Благородных людей» (noble homme) среди родных и крестных было немало, но, как мы помним, этот почетный эпитет имел много значений, кроме одного — указания на «истинное» дворянство. Настоящие, родовитые дворяне никогда не позволяли именовать себя noble homme, это было уделом аноблированных судейских — купеческих детей и внуков (что подтверждает и Коричневый кодекс). Ботерели же были «настоящими» дворянами, чье генеалогическое древо восходило к Пентьеврам, в XIV веке претендовавшим на герцогскую власть в Бретани. И семейный регистр Бекдельевров сразу же фиксирует эти изменения. Среди именитых гостей единственным представителем клана Бекдельевров был уже известный нам лейтенант сенешальства Ренна, сеньор де Буэксик, остальные же гости были родовитыми сельскими дворянами из числа Ботерелей. Впервые за долгую историю семейства д’Оти — Бекдельевров венчание проходило не в Ренне, а в капелле замка Апинье, и свадьбу сыграли там же, а не в доме жениха.
Был ли мезальянсом брак девушки из знатного рода и «судейского крючка», да еще и купеческого внука? Возможно, кто-то так и считал, тем более что и сам Жиль Бекдельевр демонстративно стремился отгородиться от «своих» и интегрироваться в семью Ботерелей. Но и его статус к 1554 году был достаточно высок. Жиль уже стал обладателем вполне престижной королевской судейской должности и владельцем нескольких, хотя и довольно скромных, сеньорий. И проживал он теперь не в городе. Из деловых записей Жиля Бекдельевра мы узнаем, что еще в 1549 году его будущий шурин Жюльен Ботерель продал ему сеньориальную усадьбу (manoir) Мот-о-Шанселье на берегу Вилены, расположенную на полпути между Ренном и сеньорией Апинье. Этимология подсказывает, что речь шла о старинном замке, стоявшем на насыпном холме (motte). Этому владению суждено будет сыграть важную роль в биографии Жиля Бекдельевра.
Но вернемся к Коричневому кодексу. В 1557 году там появляется запись о рождении Жюльенны Бекдельевр. Как и в случае со старшей дочерью, Жиль дает девочке имя, производное от мужского, ведь крестным, как нетрудно догадаться, стал дядя новорожденной — экюйе Жюльен Ботерель.
Наконец, в регистре появляется последняя запись:
30 апреля 1576 года Жюльенна Бекдельевр обвенчалась с благородным экюйе Франсуа Фрелоном, сьёром де Бандьер, в присутствии благородных мессиров Пьера Браля, рыцаря королевского ордена[184] и президента парламента Бретани, Жюльена Ботереля, виконта Апинье[185], также рыцаря ордена, Пьера Фрелона, экюйе и сеньора де Сент-Обен, старшего брата указанного Франсуа Фрелона.
На сей раз кроме самого Жиля никаких Бекдельевров среди гостей уже не значилось. Свадьба состоялась четыре месяца спустя в Мот-о-Шанселье.
Так за сто лет Коричневый кодекс, переходя из рук в руки, совершил восхождение по лестнице социальной иерархии из мира купцов в круг титулованного дворянства и владельцев крупных королевских должностей. Однако на этом семейная летопись закончилась. Траектория социальной эволюции владельцев Коричневого кодекса вписывается в хрестоматийно известную схему социальной динамики французского общества XVI века. Но это стало и концом важной семейной традиции — регистр не был передан тестем новому зятю. Вряд ли благородный экюйе Франсуа Фрелон с гордостью взял бы на себя роль хранителя памяти славного рода виноторговцев и судейских.