Похоже, что Жиль Бекдельевр вполне сознательно порывал с семейной традицией. По примеру деда и отца он должен был передать Коричневый кодекс Жилю Жюльену, мужу Тьенетты, старшей дочери от первого брака. Однако о ее замужестве мы узнаем лишь из посмертной маргиналии на полях семейной хроники. Жиль почему-то вообще перестал делать записи о браках старших дочерей. Пролить свет на причины этого может завещание Жиля Бекдельевра, составленное в 1573 году. В нем наш герой говорит следующее:
покойная Тьенетта Бекдельевр, моя старшая дочь, вопреки моим предписаниям и запретам, вступила в брак с человеком недворянского состояния, простолюдином…[186]
Любопытно, что сам Жиль Бекдельевр, считавший Жиля Жюльена, «благородного человека, мэтра», неподходящей парой его старшей дочери, получил подтверждение своих дворянских прав из королевской канцелярии лишь в 1569 году. Но уже с 50-х годов XVI века он был владельцем королевской должности, жил в старинном замке и породнился с древним дворянским линьяжем, хотя de jure оставался простолюдином (ротюрье). Самое простое объяснение лежит в области социальной психологии: Жиль Бекдельевр стремился как можно решительнее порвать с привычным окружением, закрепиться в мире высокопоставленных чиновников, «настоящих», родовитых дворян. Напоминание о его происхождении возмущало Бекдельевра. Собственно, для классической социальной истории этого вполне достаточно. Коль скоро в обществе есть социальная иерархия, само собой разумеется, что каждый мечтает перейти из своей группы в более высокую, осуществить так называемую вертикальную мобильность.
Объяснение разрыва с семейной традицией можно искать и в каких-то семейных обстоятельствах или во вмешательстве извне. Обновленная социальная история предписывает переход к поиску социальной причинности либо в сознательном выборе социальных акторов, либо во взаимодействии с сетью их ближайшего окружения. Впрочем, не следует забывать и о ходе «большой истории» — эпохе Религиозных войн и обострения социально-политических противоречий, на фоне которых и разворачивались события личной жизни Жиля Бекдельевра. Но об этом мы узнаем уже не из Коричневого кодекса.
Книжечка in octavo с переплетом из плотного белого пергамена оказалась у Бекдельевров в 1534 году вместе с приданым Жанны Жюэль, первой жены Жиля Бекдельевра. Опекун невесты вел в этой книге тщательный учет расходов, потраченных на содержание сеньории, доставшейся ей от родителей. Несмотря на обстоятельность опекуна, записи не превысили и трети объема книги. После свадьбы она, вероятно, хранилась в доме родителей Жиля Бекдельевра. В 1547 году, после смерти матери, Жилю вместе с другим имуществом достался и этот кодекс. Будучи человеком практичным, он превратил его в книгу-перевертыш, начав с противоположного конца записывать собственные расходы и доходы. Для начала он открыл все свои сундуки и ларцы и пересчитал имевшуюся у него наличность: дукаты, экю-солей, королевские экю, империалы, испанские эскудо, тестоны, английские гроши и прочие монеты, что, по его расчетам, составило сумму, эквивалентную 2070 турским ливрам. Из начальных записей кодекса также следовало, что он унаследовал от родителей две сеньории: родовое имение Бюри, дающее патроним, и сеньорию Ваде-де-Говен, а в качестве приданого жены получил сеньорию Бретамай и еще четыре небольших земельных комплекса. Кроме того, от Пьера д’Оти, дяди по материнской линии, контролера финансов города Ренна, Жиль унаследовал земли Жуэ-де-Брей близ аббатства Св. Мелании в Ренне, на которых располагались обширные виноградники. Впрочем, виноград, выращивавшийся тогда в Бретани (ныне в этом регионе совсем отказались от виноделия), годился лишь для низкосортного дешевого вина.
Согласно счетам за 1549 год, Жиль Бекдельевр получал от сдачи в аренду земель и двух домов в Ренне доход в виде различных рент на сумму 476 турских ливров. Вместе с сеньориальными платежами, оброками, рентами зерном и доходами от продажи вина с виноградников Брей, которые он оставил в своем непосредственном владении, все это давало примерно тысячу ливров годового дохода.
В этом же году у Жиля Бекдельевра были серьезные расходы: он приобрел поместье Мот-о-Шанселье, в котором начал обустраивать свою основную резиденцию. Этот manoire — «господский дом», нечто среднее между скромным замком и укрепленной усадьбой, будет снесен лишь в 1973 году при строительстве автострады вокруг Ренна. Судя по фотографиям 1971 года, основа здания была построена в XV веке прежними хозяевами Ботерелями, но в следующем столетии дом подвергся значительной перестройке. Напомню, что Жиль Бекдельевр стал владельцем поместья, история которого уходила вглубь веков. Более того, Жиль теперь являлся прямым вассалом короля. В его бумагах сохранились сведения о принесении королю вассальной присяги (аveu) за эту «благородную» землю в 1551 году (15 февраля 1550 года по старому стилю).
Новый образ жизни предполагал солидные траты — счета отражают покупку серебряной и золотой посуды, дорогих тканей, ювелирных украшений. Значительными были и суммы, выплаченные каменщикам и кровельщикам, работавшим в Мот-о-Шанселье. Жиль Бекдельевр стал покупать качественные вина — анжуйские, стоившие в пять раз дороже бретонских вин с его же виноградников.
Весьма информативными являются упоминания о деньгах, которые он с 1547 по 1554 год отсылал младшему брату, обучавшемуся сначала в Парижском университете (1547–1548), а затем в Университете Пуатье[187]. Общие расходы на обучение составили 556 турских ливров 16 су; сюда входили расходы на пансион, одежду, приобретение книг по декретальному праву, оплату переезда из Парижа в Пуатье и из Пуатье в Ренн.
В Белом кодексе отражена еще одна сторона деятельности Жиля Бекдельевра. С 1536 года он был адвокатом сенешальства (точнее, суда сенешаля), или «совета», как он его называл (эта дата вычисляется в соответствии со сделанным в 1559 году заявлением в суде, что срок его службы на поприще юстиции составляет 23 года). Позже Жиля Бекдельевра начали привлекать к работе в качестве ассесора (помощника судьи) в том же суде сенешаля Ренна, лейтенантом которого, как мы помним, был его двоюродный брат и кум Этьен Бекдельевр, сеньор де Буэксик.
С 8 апреля 1549 года (1548 год по старому стилю) Жиль стал отмечать в Белом кодексе свою работу (vacation) в суде[188]. Он записывал число и день недели, а рядом ставил палочки, каждая из которых соответствовала расчетной единице — половине рабочего дня. Чаще всего против каждой даты стояло две палочки, по субботам, а иногда и в другие дни — одна. В конце каждого семестра он подводил итог и записывал заработанную за этот период сумму. Каждая палочка, напоминающая трудодни в советских колхозах, соответствовала примерно половине экю, что давало сумму от 150 до 180 ливров в год. Таким образом, доходы с земельных владений значительно превышали заработки адвоката.
Учет «трудодней» внезапно прерывается 19 августа 1552 года[189]. Вспомним, что, согласно записи в Коричневом кодексе, 22 августа скончалась Жанна Жюэль, жена Жиля. В этот период его отсутствие на заседаниях «совета» вполне объяснимо. Но печальное событие совпало и с другой переменой в жизни адвоката. Согласно королевскому письму, датированному 10 июля 1552 года, Жиль Бекдельевр стал обладателем одной из семи должностей советников президиального суда города Ренна.
В январе 1552 года Генрих II начал беспрецедентную по масштабу реформу судебной системы. В судебно-административных округах — бальяжах и сенешальствах — было создано 60 президиальных судов (или президиалов). Они становятся промежуточным звеном в системе королевского правосудия, между высшими судами (парламентами) и низшими (судами бальяжей и сенешальств). В округе Парижского парламента появилось 32 президиальных суда. В гораздо меньшем округе парламента Бретани были учреждены пять президиалов — в Ренне, Нанте, Ванне, Кемпере и Плоэрмеле. Эта реформа помимо административных задач преследовала и фискальные цели — должности чиновников президиалов продавались, полученные за них деньги могли существенно пополнить казну в условиях возобновившихся войн с Испанией.
Не очень ясно, смог ли Жиль Бекдельевр быстро обогатиться как должностное лицо, но выгода социальная была очевидной: теперь он — officier, королевский судья, и именно в этот период он начинает ощущать себя «настоящим дворянином», женившись на представительнице древнего рода и живя в маленьком замке. Мы не знаем, в какую сумму обошлась Жилю Бекдельевру его должность советника, но из его позднейших бумаг известно, что в 1557 году он приобрел должность лейтенанта по уголовным делам того же президиала за 2200 экю, что составляло немногим более 6 тысяч турских ливров. На сей раз это была уже не покупка новоучрежденной королевской должности, а ее уступка, или «резигнация» (résignation), прежним владельцем, неким Пьером де Ла Шапель. Форма уступки, заимствованная из церковной практики, позволяла или сохранить должность в семье, передавая ее от отца к сыну, зятю, племяннику, или фактически продать ее «на сторону»; при этом нужно было получить формальное согласие властей и уплатить в кассу случайных доходов определенную сумму (как правило, 1/4 часть от стоимости должности, определявшейся Королевским советом). Деньги, уплаченные Бекдельевром, были немалыми, особенно если вспомнить, что его общий годовой доход с недвижимости в шесть раз ниже этой суммы, а расходы на перестройку старинного манора и поддержание нового дворянского образа жизни постоянно росли.
По-видимому, свою прежнюю должность советника президиального суда Жиль Бекдельевр уступил кому-то из бретонских юристов, и не без выгоды для себя. Но никаких расчетов, связанных с покупкой и продажей должностей, равно как и свидетельств о получении жалованья, в Белом кодексе нет. Жиль по-прежнему вел лишь привычные записи хозяйственных расходов, правда фиксировал их все реже. В 1559 году записи надолго перерываются. С этого момента в жизни Жиля Бекдельевра начинается драматический период. Но об этом мы узнаём уже из других источников.