Эмма невольно фыркнула.
– Это дуб, сэр Дэвид, и он не имеет отношения к болезням фруктовых деревьев. Мне просто захотелось подышать свежим воздухом.
– Охотно верю. Мне и самому стало не по себе.
– Но вы, кажется, наслаждались танцем, – сказала Эмма.
Она вспомнила, как он улыбался мисс Хардинг и как грациозны были ее движения. Эмма поежилась, ей показалось, что на улице вдруг похолодало.
– Вы замерзли, миссис Каррингтон? – спросил Дэвид.
К удивлению Эммы, он быстро снял фрак и набросил ей на плечи. Она ощутила исходящее от него тепло и слабый аромат. По ее телу пробежала дрожь.
Дэвид стоял совсем близко и молчал. Эмма уставилась на его галстук, белеющий в темноте, и чувствовала на себе пристальный взгляд Дэвида. Она медленно положила руки на его плечи.
– Иногда я не прочь потанцевать, миссис Каррингтон, – прошептал он, – но лучше всего делать это с правильной партнершей.
Как давно Эмма не была наедине с мужчиной, так близко к нему. И даже когда она была влюблена в Генри, она не чувствовала ничего подобного. У нее кружилась голова, словно после бокала шампанского! Ей было тепло и уютно, как в солнечный летний день. Сейчас все ее мысли были о Дэвиде.
– Нам… мы не должны… – пробормотала Эмма.
– Определенно, – резко ответил Дэвид.
Он склонился к Эмме, и она встала на цыпочки, чтобы ответить на его поцелуй. Прикосновение его губ было мягким и нежным. Издав едва слышный стон, Эмма обвила шею Дэвида, и он сильнее прижался к ее губам.
Эмма чувствовала, как рвется наружу ее безрассудство, которое она так давно подавляла в себе. В ней проснулась страсть, и пробудил ее Дэвид Мартон! Как великолепно он умел целоваться… его губы ласкали ее губы, поцелуй был таким чувственным, таким страстным. Кто бы мог подумать? В его объятиях Эмма забыла обо всем.
Что-то в ее сердце отзывалось на его ласки, ее охватило возбуждение, нараставшее с каждой секундой. Эмма застонала и его руки крепче прижали ее к себе. Ничто теперь не имело значения, кроме этого поцелуя. Пусть даже разразится скандал, Эмме было все равно. Ей хотелось одного – продлить этот волшебный миг.
За деревом вдруг раздался взрыв смеха. Он вырвал Эмму из мира грез и бросил в реальность. Она оторвалась от губ Дэвида и судорожно вздохнула.
Было слишком темно, и Эмма не могла разглядеть его лицо, но она и не хотела этого, представляя себе, что оно может выражать. Дэвид поспешно отступил назад.
– Черт побери, – выругался он, и Эмма могла бы поклясться, что в его голосе звучал ужас. – Эмма… Эмма, мне так…
– Нет, не надо… – прошептала она.
Эмма прижала пальцы к губам, едва сдерживая слезы. Она так давно не плакала, ведь слезами горю не поможешь. Но сейчас ей хотелось рыдать, кричать от нестерпимой боли, от странного, невыразимого чувства утраты.
Что же так опечалило ее? Неожиданный поцелуй, пробудивший в ней давно забытые чувства? Или то, что этот поцелуй прервался?
– Только не говорите, что сожалеете, прошу вас, – сказала она.
– Но мне действительно жаль. Не знаю, что на меня нашло, какое-то безумие. Простите, миссис Каррингтон.
Безумие. Конечно. Вот как он называл свое влечение к ней. Эмма молча покачала головой, потом резко повернулась и бросилась прочь из сада, стараясь держаться в тени, чтобы никто не видел ее. Фрак Дэвида упал с ее плеч. Чудом ей удалось найти дорогу в дамскую гостиную. Слава богу, там никого не было.
Увидев свое отражение в зеркале, Эмма едва узнала себя. Щеки ее пылали, волосы растрепались. Она потеряла букетик шелковых незабудок, приколотый к платью, а пояс наполовину развязался. Эмма поспешно принялась приводить себя в порядок.
Не успела она пригладить волосы и натянуть перчатки, как дверь гостиной открылась, впустив в комнату звуки музыки и смех. Эмма встревоженно обернулась, но тут же облегченно вздохнула, увидев, что в гостиную входит леди Уилингтон.
– Вот вы где, миссис Каррингтон! – воскликнула она, подошла к зеркалу и поправила свой тюрбан. – А я-то удивлялась, куда вы исчезли.
– У меня разболелась голова, – призналась Эмма, – захотелось подышать свежим воздухом.
Леди Уилингтон понимающе кивнула:
– Хорошо вас понимаю, дорогая. От миссис Смит у кого угодно голова заболит. Она такая болтушка.
– Когда я жила здесь, мне часто казалось, что ей не очень приятно мое общество, – призналась Эмма.
– Разумеется. Вы для нее слишком умны. – Леди Уилингтон покрутилась перед зеркалом, изучая свое платье. – Родители Дэвида и Луизы, мир их праху, были добрыми людьми и очень ответственными, но всегда было очевидно, что все мозги в семье унаследовал Дэвид. Сэр Дэвид – настоящее сокровище для нашего общества. Надеюсь, он не совершит ошибку и не последует совету сестры касательно его брака.
Эти слова пробудили в Эмме невольное любопытство. Но разве она не обещала себе держаться от сэра Дэвида подальше? Разве она не клялась себе в том, что больше никогда не позволит эмоциям одержать верх, как в случае с Генри и мистером Милном? В присутствии Дэвида Эмма утрачивала душевный покой, мысли о нем мешали ей сосредоточиться на своем будущем. И что же? Она с жадностью ловит слухи о нем.
– Разве его первый брак был ошибкой? – удивленно спросила Эмма.
Глаза леди Уилингтон расширились.
– Дорогая моя, не хотите же вы сказать, что ничего не знаете?
Эмма смутилась:
– Не знаю что? Я оставила Бартон еще до того, как сэр Дэвид женился на мисс Коул, но я помню, какой прекрасной парой они были.
Леди Уилингтон издала звук, подозрительно похожий на фырканье.
– О да, в красоте им не откажешь, да и мисс Беатрис Мартон – прелестная девочка. Надеюсь, она унаследует уравновешенность своего отца, а не прискорбное легкомыслие матери. Какой был скандал!
– Скандал, связанный с именем сэра Дэвида? – Эмма изумленно посмотрела на собеседницу. – В это трудно поверить.
– Да, я и забыла, что вас долго не было, а ваша очаровательная сестра вряд ли делилась в письмах местными слухами. Ну, миссис Каррингтон, а что же вам известно?
– Только то, что сэр Дэвид и леди Мартон жили по большей части в Лондоне и что леди Мартон скончалась там.
Леди Уилингтон закусила губу.
– Да, – сказала она, помедлив, – но, боюсь, это не все. Леди Мартон погибла в результате несчастного случая недалеко от шотландской границы. Ее экипаж перевернулся. Она была со своим любовником, офицером кавалерии. Привлекательный повеса, как я слышала. А мы еще удивлялись, что она стремилась жить в городе, ведь сэр Дэвид всегда был так привязан к Роуз-Хилл. После ее гибели все стало ясно. Она хотела быть рядом со своим любовником.
Никогда в своей жизни Эмма не испытывала такого потрясения. Жена сэра Дэвида сбежала с любовником? Оставила мужа и маленькую дочь, прекрасно сознавая, какой страшный скандал разразится после ее побега? Как ужасно, должно быть, для такого гордого и сдержанного человека, как сэр Дэвид, обнаружить неверность жены! А бедная маленькая Беатрис…
Тут ее поразила еще одна страшная мысль. Леди Мартон сбежала из романтических побуждений, точно так же, как Эмма. Неудивительно, что Дэвид иногда смотрел на нее с такой холодностью. Неудивительно, что ей никогда не удавалось прочесть его мысли. Без сомнения, глядя на Эмму, он видел тень покойной жены.
Но почему же тогда он поцеловал ее?
От всех этих мыслей у Эммы закружилась голова.
– …миссис Смит была счастлива, когда он женился на мисс Коул, хотя у всех остальных были сомнения относительно этой пары, – оживленно говорила леди Уилингтон. – Надеюсь, он больше не станет слушать советы сестры касательно мисс Хардинг. Никто не спорит, она очаровательная девушка, но ее здесь никто не знает.
Эмма покачала головой, стараясь привести мысли в порядок и оправиться от шока и смущения.
– Но разве мисс Хардинг не племянница адмирала? Это звучит вполне… респектабельно.
– Да, но как насчет остальных родственников? Почему они так поспешно отослали ее сюда, к дяде? Сэр Дэвид теперь должен быть вдвойне осторожен. После мисс Коул и тех слухов, что ходили о нем во времена его бурной юности…
Да, сэру Дэвиду определенно следует вести себя осторожнее с любопытными леди. Эмма прекрасно это понимала. И она была совершенно уверена, что слухи о самом Дэвиде – не более чем слухи.
– Как и всем нам, – пробормотала она.
Леди Уилингтон одарила ее доброй улыбкой.
– О, дорогая, вам теперь не о чем беспокоиться. Вы снова дома. Вы должны обязательно прийти ко мне на чай и рассказать, как устроились в Бартон-Парке.
Эмма открыла рот, чтобы ответить, но тут дверь гостиной распахнулась, и на пороге, рука об руку, появились миссис Смит и мисс Хардинг. Они звонко смеялись над какой-то шуткой.
– О, леди Уилингтон! И миссис Каррингтон! – воскликнула миссис Смит. – Как приятно снова видеть вас.
– Благодарю, миссис Смит, – вежливо ответила Эмма.
– Вы должны познакомиться с моей новой подругой мисс Хардинг, своим присутствием она буквально осветила наш забытый богом уголок, – заявила миссис Смит. – Мисс Хардинг, с леди Уилингтон вы уже, конечно, знакомы, а это миссис Каррингтон, сестра леди Рэмси из Бартон-Парка. Она некоторое время жила за границей.
Эмма и мисс Хардинг обменялись вежливыми приветствиями, и пока миссис Смит о чем-то рассказывала, Эмма бросила взгляд на мисс Хардинг. Та насмешливо улыбалась, словно оценила Эмму и сочла, что та не представляет никакой опасности. Эмма и сама была уверена, что, учитывая ее прошлое, в отношении сэра Дэвида она не представляла никакой конкуренции для мисс Хардинг.
И вообще, сказала себе Эмма, это не ее дело, на ком собирается жениться сэр Дэвид. Она уже запятнала свое имя скандалом, совсем как его жена, и, следовательно, с точки зрения Дэвида и его друзей, не может считаться подходящей партией. А ведь он даже не знает, что ей пришлось пережить в браке с Генри. Нет, мисс Хардинг очень милая юная леди и вполне подходит сэру Дэвиду. А Эмме не следует даже думать о нем, а сосредоточиться на своей жизни.