Беатрис издала громкий вопль, и Эмма испугалась, что у девочки может начаться истерика.
– Беатрис! – крикнула она. – Все хорошо. Ты должна… должна сейчас же бежать домой и привести отца или кого-то, кто может помочь мне выбраться отсюда. Ты должна быть очень сильной и очень храброй, как королева Елизавета.
– Я скоро вернусь, миссис Каррингтон, клянусь!
Несколько мгновений Эмма прислушивалась к удаляющимся шагам Беатрис, потом опустилась на пол и закрыла глаза. Тьма сомкнулась над ней как раз в тот момент, когда она заметила у стены опрокинутые старые полки.
– Поторопись, Дэвид, – прошептала она, теряя сознание.
Глава 20
– Папа! Папа!
Дэвид услышал крики Беатрис в тот момент, когда передавал поводья лошади конюху. Никогда раньше он не слышал в ее голосе такой паники и, встревоженно обернувшись, увидел Беатрис, со всех ног бегущую к нему по лужайке.
Его обычно спокойная, сдержанная, воспитанная дочь с ног до головы была покрыта грязью, волосы спутаны, рукав платья порван. Дэвид побежал к ней навстречу.
– Что случилось, Беа? – с тревогой спросил он.
Он опустился на колени, и дочь бросилась к нему на шею. Он ощупал ее маленькие запястья и лодыжки: вроде бы ничего не сломано, но девочка дрожала, как листок на зимнем ветру.
– Ты должен пойти со мной, папа! – выдохнула она.
– Нет, мы сейчас пойдем домой и пошлем за доктором, – ответил Дэвид. – И дома ты расскажешь мне, что случилось.
– Да, да, нам нужен доктор, но не для меня.
Слезы градом катились по щекам Беатрис.
– О чем ты, Беа? Ради бога, что случилось? Я уехал в город всего на несколько часов, и что-то уже произошло!
Дэвид вспомнил о пакете, который получил в лавке мистера Левинсона. Этот пакет все еще лежал в его кармане. Жемчужное ожерелье, которое он дважды видел на Эмме на балах и которое она по неизвестной пока причине продала ювелиру. По дороге домой Дэвид думал об этом ожерелье, об Эмме, но эти мысли моментально вылетели у него из головы при виде дочери.
– Расскажи мне, что случилось, – твердо сказал он.
Беатрис глубоко вздохнула:
– Доктор нужен миссис Каррингтон. Она упала в подвал в старом замке и ушибла ногу. Теперь она не может пошевелиться и не может выбраться.
Эмма попала в беду вместе с Беатрис? Эмма ранена? Дэвид почувствовал, как его растерянность и гнев сменяются страхом. Его охватило желание немедленно поспешить на помощь Эмме.
– Старый замок? Она повела тебя туда?
– Нет, папа! – Беатрис замотала головой. – Я сама туда пошла, чтобы посмотреть. Мне не хотелось встречаться с тетей Луизой. Я упала в подвал, и миссис Каррингтон нашла меня. Она пыталась мне помочь и пострадала сама.
– Пойдем, Беатрис, покажешь, где это случилось, – сказал Дэвид. – Сейчас нет времени, но потом расскажешь мне обо всем.
– Да, папа, – прошептала она.
Дэвид вырвал поводья лошади у конюха и послал его за слугами, которые должны были принести в старый замок веревки и плед, а затем в деревню за доктором. Сам Дэвид вскочил в седло, усадил Беатрис перед собой. Тревога за Эмму сводила его с ума. Она нуждалась в его помощи.
Кто знает, что они обнаружат в старом замке.
Эмме казалось, что она погружается в темные глубины океана, что-то опутало ее ноги и тянет вниз. Она пыталась бороться с невидимым врагом, но какая-то часть ее уговаривала не сопротивляться. Она знала, что должна проснуться.
Но, усилием воли открыв глаза, Эмма поняла, почему ей так хотелось забыться. Острая боль пронзила ее ногу, и она вскрикнула.
В это мгновение Эмма вспомнила, кто она и что случилось. Она лежала совсем одна на грязном полу. Скудные лучи света проникали в отверстие высоко над ее головой. Она чувствовала влажный запах грязи и гниющего дерева, он буквально окутывал ее.
Как долго она пролежала без сознания? Скоро ли вернется Беатрис?
Пожалуйста, пожалуйста, мысленно взмолилась Эмма. Пусть Беатрис вернется и приведет помощь, пока Эмма не сошла с ума от паники.
Она сделала глубокий вдох и попыталась сесть, стиснув зубы, преодолевая слабость и накатившую дурноту. Ей удалось доползти до стены, и Эмма обессиленно привалилась к ней спиной. Ожидая, пока пройдет приступ тошноты, она осмотрелась.
Очевидно, когда-то тут был подвал под кухней, но большая его часть уже обвалилась. На полу она увидела остатки старых полок, окруженных черепками разбитой глиняной посуды. Камень, на который Эмма встала, поднимая Беатрис, действительно оказался старой, полуразрушенной ступенью.
Эмма поежилась от сырости и закрыла глаза. Она думала об Арабелле и ее возлюбленном, скрывавшихся в старом замке. А потом ее мысли потекли в другом направлении. Эмма вспомнила, как Дэвид держал ее в объятиях и как спокойно ей тогда было…
– Эмма, Эмма, ты здесь?
До ее ушей донесся крик, вырвав из забытья. Эмма выпрямилась:
– Да, я здесь!
В отверстии показалось лицо Дэвида, вглядывавшегося во тьму ее темницы. Это самое прекрасное, что я когда-либо видела, подумала Эмма.
– Ты ранена? – с тревогой спросил он.
– Подвернула ногу, едва могу двигаться.
– Не волнуйся, я вытащу тебя оттуда.
Он исчез и в то же мгновение в отверстие полетела веревка. Эмма изумленно смотрела, как Дэвид спускается по ней. Наконец он легко спрыгнул на грязный пол. На нем не было куртки, и белая рубашка сияла в темноте. Казалось, ангел пришел к Эмме на помощь.
Дэвид опустился рядом с ней на колени. Всхлипнув, Эмма прижалась к нему, зная, что теперь она в безопасности.
– Что у тебя болит? – отрывисто спросил он.
– Моя… моя лодыжка. По-моему, больше ничего, – ответила Эмма.
Он осторожно приподнял подол ее юбки и снял ботинок с раненой ноги. Ее чулки были порваны и испачканы кровью. Дэвид ощупал лодыжку.
– Думаю, перелома нет, но есть сильный вывих. В Роуз-Хилл ждет доктор, он тебя осмотрит. – Сняв с шеи галстук, Дэвид перевязал лодыжку. – Беа сказала, ты упала сюда, стараясь помочь ей.
– Да. – Эмма облегченно вздохнула: тугая повязка сделала свое дело, боль немного утихла. – Я рада, что оказалась поблизости. Поверь, обычно я не разгуливаю по территории Роуз-Хилл. Но сегодня меня будто что-то тянуло сюда.
Дэвид покачал головой.
– Нам надо вытащить тебя отсюда. Попробую не сильно тебя мучить.
Эмма кивнула. Дэвид поднял ее на руки, она уткнулась в его плечо. На нее снова нахлынула волна боли, но в его объятиях Эмма могла выдержать все что угодно. Дэвид вытолкнул ее в отверстие, как она вытолкнула до этого Беатрис. Лакеи осторожно взяли Эмму под руки. Солнечный свет на мгновение ослепил ее.
– Миссис Каррингтон! – раздался крик Беатрис. – Мне так жаль, так жаль! – Девочка, всхлипывая, обняла Эмму за шею. – Я больше никогда не буду вести себя плохо!
– Иногда приключения идут на пользу, Беатрис, – сказала Эмма, улыбаясь, несмотря на боль. – Но ты не должна выходить на поиски этих приключений одна, обещай мне.
– Никогда, миссис Каррингтон! Я буду ходить только с вами.
– Думаю, на сегодня с миссис Каррингтон приключений достаточно, Беа, – сказал Дэвид. – Пойдем, мы должны вернуться в Роуз-Хилл. Доктор ждет.
Дэвид осторожно подхватил Эмму на руки и уложил в сооруженные лакеями носилки. Она закрыла глаза, чувствуя облегчение и вместе с тем страх. Не рассердится ли на нее Дэвид за то, что случилось?
– Вам очень повезло, миссис Каррингтон, что обошлось без серьезных повреждений. – Доктор захлопнул свой саквояж и строго посмотрел на Эмму. – Вы отделались вывихнутой лодыжкой. Переломов нет. Но несколько дней вы должны соблюдать постельный режим. И никаких танцев.
Эмма поморщилась, поудобнее усаживаясь среди подушек. Он лежала на кровати в одной из комнат для гостей в Роуз-Хилл. Успокоительное, которое дал ей доктор, уже начало действовать, но лодыжка все еще ныла.
– Думаю, смело могу вас заверить, доктор, что не буду танцевать. Буду тихо сидеть у моего собственного камина.
– Рад это слышать.
– Как мисс Беатрис?
– Напугана и перепачкана грязью. К счастью, она не пострадала. Я загляну в Бартон по пути в деревню и сообщу вашим слугам о том, что случилось.
Эмма кивнула. Доктор вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь. Эмма слышала, как он разговаривает в коридоре с Дэвидом, но слов разобрать не могла, только невнятное бормотание. Она поудобнее устроила перевязанную ногу на подушке и огляделась. Комната была просторной и светлой. Эмма подумала, что с радостью осталась бы здесь надолго, в уютном тепле Роуз-Хилл, но боялась, что ее скоро изгонят отсюда.
Ей придется уйти. Только она виновата в случившемся. Она будто приносит несчастье близким людям. Лучше, пожалуй, оставить их ради их же блага.
– Я должен поблагодарить тебя, Эмма, – сказал Дэвид, входя в комнату.
Он осторожно закрыл за собой дверь. Эмма рассмеялась. Тепло и уют этой комнаты, забота доктора и присутствие Дэвида – все придавало ей сил.
– Это же ты спас меня, спустившись по веревке, Дэвид.
– Ты пострадала, спасая мою дочь.
Он сел на постель и обнял Эмму за плечи. Она со вздохом опустила голову на его плечо. Боль и страх вдруг отступили, сменившись блаженной усталостью. Эмма вспомнила, как они занимались любовью и как Дэвид прижимал ее к себе в отблесках пламени. Каким-то чудесным образом в его объятиях она обретала покой. Если бы только так было всегда.
– Я рада, что оказалась там и нашла ее. Бедная Беатрис.
Рука Эммы скользнула по плечу Дэвида.
– Да, – тихо ответил он, чувствуя прикосновение ее теплых пальцев к груди. – Но почему ты пошла туда, Эмма?
Она замерла. Ах да… почему она блуждала по старым развалинам совсем одна. Тревога за Беатрис и собственные переживания на некоторое время вытеснили из ее памяти Филипа и его шантаж.
– Я не могу тебе сказать, – прошептала она, – это все так… постыдно. Кроме того, теперь это уже не имеет значения.
По крайней мере, Эмма надеялась, что Филип уехал и у нее есть время, чтобы снова наладить свою жизнь.