«Когда последние месячные?!» – допытывался я.
«Я не помню!» – в истерике крикнула пациентка мне прямо в лицо.
«Вот таким взглядом чтобы смотрела на меня, пока я здесь. Злись на меня. Слышишь?»
Та кивнула, но шок давал о себе знать. Глаза закрывались сами собой.
«Так, бегом носилки, Саня. В машине поставлю капельницу, и полетим в ближайший роддом. Полетим, Саня, слышишь?»
«Я понял».
«Ребенка спасут?» – с надеждой в голосе спросил мужик.
«Женщину бы спасти, честно говоря», – очень тихо, шепотом произнес я, но мужик услышал и непроизвольно ахнул.
«Так, пациентка в машине. Вены есть». Установил два катетера в обе руки, две капельницы на максимум. «Пошло, хорошо». Заранее подготовил еще два пакета, но пришло понимание, что этого может не хватить. «Руками внутрь я не залезу, а если и залезу, то, что и куда прижимать, все равно не знаю. Ну не акушер я, мать его… О восполнении жидкости речи идти не может. Оставить ее хотя бы на данном уровне – такой план». Александр сидел за рулем и краем глаза поглядывал на носилки, с которых уже ручьем лилась темно-красная жижа. Он давно был готов сорваться, лишь бы не слышать эти стоны и не видеть то, что наблюдаю я в данный момент. Саша предложил помощь, но сейчас он был бы только помехой. Нисколько не обиделся на мой отказ, держал ноги на педалях заведенного «форда».
«Мы где сейчас?»
«На Гольянском».
«Понял. В шестой роддом поедем, значит. Момент, переключу пакеты».
Пол-литра уже пробежало по венам девушки и, вероятно, вышло неестественным путем. Перецепил один пакет, второй. В запасе еще литр. Ну, до роддома должно хватить. Перемерил давление. У горизонтально лежащей пациентки показало 90/60 мм рт. ст.
«Да?» – закричал в трубку внезапно зазвонившего телефона.
«Эммм… А вы чего, до вызова не доехали еще?» – заинтересованный голос диспетчера будто ударил меня под дых.
«Е-мое. Я забыл позвонить. У меня тяжелая пациентка в машине оказалась. Внезапно», – виновато пробормотал я. Пациентка в очередной раз громко застонала, чем сняла дополнительные вопросы к моей персоне.
«Поняла», – недовольно ответила и повесила трубку диспетчер.
Тут же позвонил старший врач, поинтересовался состоянием больной и тем, как та вообще оказалась у меня в машине. В этот момент я дал Сане отмашку, тот с радостью вжал педаль. В заднее окно я увидел, как мужчина тут же стартанул следом.
«Помощь нужна?» – поинтересовался старший.
«Капаю в две вены. Довезу в ближайший. Мы выдвинулись в шестой», – немного выдохнул я, держа руки на лучевой артерии пациентки.
«Стоп. Шестой закрыт со вчерашнего дня», – как молнией, пронзили слова врача.
«Бл…, – не сдержался я. – Тогда в перинатальный».
«Довезете?»
«А есть выбор?»
«Я позвоню им. Должны встретить», – обнадежил тот и повесил трубку.
ПЦ[9] находился дальше шестого роддома, но по ночным улицам можно было доехать быстро. Сообщил Сане о смене маршрута. Он кивнул и поднажал на газ.
Все растворы, которые можно было влить, вероятно, уже были на полу. Посмотрел в окно. Мы находились на территории перинатального центра. Перемерил давление – 80/50 мм рт. ст. Со злости плюнул на пол. На кого злился в тот момент, не знаю. Никто ж не виноват. Воля случая. В роддоме и правда встретили. На асфальте стояла приготовленная каталка. Рядом в боевой готовности акушер, реаниматолог и медсестра. По их лицам было видно, что ночь у них не задалась с самого начала. И когда выпала возможность наконец принять горизонтальное положение, позвонил мой старший и сообщил, что минут эдак через пятнадцать-двадцать приедет Егор и привезет «кое-что к столу». Быть может, они были не в настроении потому, что я чуть-чуть опоздал. Но в свое оправдание заявил с полной ответственностью, что благодаря нашим с Саней усилиям «ничего не остыло».
Пациентку сразу забрали. Даже не пришлось заходить внутрь. Подъехал муж, обнял меня так, что аж хрустнуло где-то между четвертым и пятым грудным позвонком. Он это услышал, извинился и последовал внутрь центра.
«Егор, на обработку поедем?» – Шурик глядел в маленькое окошко между кабиной и салоном. Я взглянул тоже. Столько крови в салоне видел впервые. Посмотрел на Саню.
«Да не. Давай найдем на остановке спящего алкаша, аккуратно положим на носилки и разбудим. Во крику-то будет. Сразу протрезвеет».
Под дикий хохот отправились на станцию. Хорошо, что время было позднее и вызовов поменьше. А то положенных пятнадцати минут на обработку салона тут явно не хватило бы.
История 23
Никак не могу понять враждебную настроенность врачей приемного отделения в сторону скорой. Это длится уже давно и не закончится, пожалуй, никогда. Но если размышлять логически: они пришли на дежурство, чтобы спасать людей при наличии медсестер, санитарок и лабораторных методов диагностики. Мы пришли на работу с той же самой целью, но имея тонометр в кармане, стетоскоп на шее и чувство юмора там, куда нас просят его засунуть врачи приемных отделений. Есть работники, которые возят по экстренным больницам всех подряд. Я знаю таких, но, быть может, они просто однажды «обожглись», пропустив нечто очень важное, и больше не хотят рисковать. Если есть даже малейшее подозрение на какое-то серьезное заболевание, почему мы должны закрывать на это глаза?
Бывало, заходишь на вызов, где пациент в эпилептическом статусе, а ты один. Из окружения только бабушка лет восьмидесяти. Руки пациента в тонусе, ноги в тонусе, лежит на боку и дышит через раз. С трудом измеряешь давление, сахар. Одной рукой набираешь реланиум, второй лезешь с роторасширителем и языкодержателем, не забыв при этом на язык надеть салфетку, устанавливаешь воздуховод. Ищешь вену, уже наступая на его руку своей ногой. Пытаешься поставить катетер, чтобы был постоянный венозный доступ. Медленно вводишь препарат, потому что при быстром введении происходит остановка дыхания. Далее, с помощью водителя, волоком тащишь не до конца расслабившегося пациента, у которого к тому же в машине начинаются непроизвольная рвота и повторный припадок. По пути в стационар, когда водитель гонит с маяками по всем поворотам, не щадя никого на своем пути, в том числе и нас, вытираешь полость рта и воздуховод салфеткой, дабы избежать аспирации дыхательных путей. Звонишь старшему врачу, чтобы предупредили о поступлении тяжелого больного. И вот пациент без сознания, но дышит самостоятельно, и уже каталка скачет по приемному отделению в нужный кабинет. Приходит реаниматолог и говорит: «А почему не интубирован?»
«Эммм… Так я не умею».
«А вы на скорой вообще что-нибудь умеете?»
Отмывать машину, как бы это ни было странно, вызвался помочь Саша. Обычно водители не касаются этого этапа работы, так как контакт с биологическими жидкостями не входит в их профессиональные обязанности. Однако без его помощи я бы ковырялся намного дольше.
«Егор, ты скоро? Уже интересуются», – Светлана подняла бровь.
«Да, почти все. "Три минуты" скажи», – стоя с ведром в руке, только и успел ответить я, как последовал «выстрел» поступившего вызова.
«Не дали», – буркнула Света.
«Я уж понял. Что там рисуют?»
«Избили. 45 лет, м.».
«Вызывает жена?» – засмеялся я.
«Неизвестно. Бросили трубку».
«А вот это уже напрягает».
Саня стоял на улице, затягиваясь сигаретой. Увидев меня с папкой в руке, потушил яд и залез в кабину. Я окинул взглядом салон. «Вроде все чисто, но, как это обычно бывает, завтра обязательно сменщик наткнется на какое-нибудь кровавое пятно. Надо бы его предупредить, что крови было… миллион литров».
Адрес находился недалеко от нас, доехали за семь минут. В карте был указан частный дом.
«Ну, собственно, вот он», – мы с Саней смотрели на покосившуюся от времени деревянную халупу.
Внутри не было света, как и фонарей около. Стекла были выбиты, и дом казался нежилым. Забор около дома прогнил от времени, а калитка, которая была вырвана с корнем, лежала рядом. На самой улице тишина, только где-то вдалеке слышался вой собак. Или волков. Непонятно.
«Ну что… Пожелай мне удачи».
«Погоди. Я с тобой, а то мало ли что. Машину только закрою», – мы вышли на улицу, водитель взял верного металлического «друга» и нажал кнопку на брелке.
Эта тишина очень напрягала. В доме либо никого не было, либо труп. Хотя был третий вариант, что произошла ошибка и это вообще не наш адрес. Позвонил Свете, попросил «пробить адресок». Сам же, в компании с бесстрашным Саней, осторожно зашел во двор. Водила держался в метре от меня, как бы прикрывая тыл, но мы оба понимали, кто из нас двоих все-таки слегка обмочился. Дернул ручку деревянной двери. Та легко отворилась. Заглянул внутрь.
«Есть кто? Скорую вызывали?» – закричал я. В ответ ни звука.
Прошел внутрь дома. Саша следом. Свет в доме не горел, лишь от луны в выбитые стекла проникало какое-то освещение. Включил фонарик на телефоне. Пахло едой. Сделал вывод, что здесь все-таки живут люди и совсем недавно они были тут. Мы прошли чуть вперед, периодически подавая голос. Ответа так и не последовало. Внезапно зазвонил рабочий телефон. Саня аж вскрикнул от неожиданности. Да и я, что уж греха таить, чуть не выронил укладку из руки.
«Але», – грубовато ответил я.
«Нашли пациента?»
«Нет еще».
«Там два номера. Оба недоступны».
«Понял».
Положил трубку. Осмотрели одну комнату – пусто. Вторую – также. Зашли на кухню. Освещая фонариком телефона пол впереди себя, увидел много осколков от разбитых окон и посуды. Людей в зоне видимости не было. Оглянулся назад – никого.
«Саня», – шепотом позвал я.
«Че?» – так же тихо, откуда-то справа. Я резко повернул телефон и увидел знакомую физиономию.
«Напугал. Ладно, пошли отсюда. Осмотрим снаружи еще. Может, под окном лежит».
В то время, когда мы постепенно пробирались к двери, послышались звуки с улицы. Я напрягся и замер. Саня последовал моему примеру. Дверь медленно со скрипом открылась, и перед нами возник женский силуэт, окутанный лунным светом, с большим ножом в руке. Вот сейчас стало по-н