«Бог в помощь, Светлана. Я пополнюсь. Три минуты», – сказал я и проскочил мимо.
«Угу», – не отвлекаясь от монитора, ответила она под щелканье клавиш.
В отделе комплектации правильная Лена одной рукой проверяла сроки годности препаратов в укладках завтрашней смены, второй – протирала ящики специальным раствором. Во человек. Ни минуты не сидит на месте.
«Лен, тут наркота. Надо бы заправить. Вот карта, вот пустые ампулы», – сразу все выложил я, потому что иначе мне от нее даже снег зимой получить было бы проблематично. Конечно, все ампулы с рецептурными препаратами сдаются в обязательном порядке, и выполняют это все без исключения. А то как же. Уголовное законодательство распространяется и на медицинских работников в том числе.
Негласное правило «скоровиков»: заехал в филиал – ложись на кушетку, ведь больше такой возможности может не представиться. Алик так и сделал, но, как только я пополнил свою сумку медикаментами, во всех углах филиала прозвучало: «Восемьдесят четвертая!»
Подошел в диспетчерскую, взял карту. Повод к вызову: «Температура, 3 года, вызывает мать». Хороший вызов, если учесть, что ехать надо было в деревню, которая находилась прямо на выезде из города. Хоть время пути до указанного адреса составляло не более двадцати минут, я мог успеть уткнуться в телефон и почитать какую-нибудь информацию.
«Алик, пишут, что цены повысят», – не отрываясь от телефона, сообщил я.
«А зарплаты повысят?»
«Пишут, что Алику нет, а остальным увеличат оклад», – засмеялся я, хотя сам понимал, что шутка получилась так себе.
«Да я и не сомневался, – засмеялся водитель и добавил: – Главное, чтобы не понизили».
«Поглядим…»
Почему-то зарплаты фельдшера в мегаполисе и провинциальном городе отличаются. Причем довольно существенно. Возможно, все думают, что у нас два сердца и после остановки одного запускается второе? Или же на законодательном уровне считается, что мы меньше едим? Не знаю. Но я особо не жалуюсь. Если пахать на полторы ставки, тогда фельдшеру можно жить и даже оказывать помощь в содержании своего ребенка. Не содержать самому, но помогать при условии, что жена тоже работает и помогает. Если же брать меньше ставок, тогда необходимо искать подработку в какой-либо другой конторе, отчего, собственно, меньше уставать не станешь. В принципе, моя зарплата считается чуть выше средней по региону и я рассуждаю в соответствии с инфляцией, разумеется. Ну и вкалываю все-таки на полторы.
В последнее время стал замечать, что работать ночами очень тяжело. Если раньше, отработав сутки, я еще мог вечером встретиться с друзьями и как следует надраться, то сейчас я выбираю остаться дома и посмотреть какой-нибудь фильм под чашечку ароматного чая. Не «Гринфилд», конечно, нокакую-нибудь «Принцессу» могу себе позволить.
«Егор, не грусти. Приехали», – окликнул меня Алик, когда я утопал в мыслях о справедливости.
Вышел из машины, огляделся. Мы стояли не у дома. У замка. По всей видимости, здесь жили родственники королевы или какой-нибудь нефтяной магнат. Ну, либо сын нефтяного магната. Не меньше. Одно я мог сказать точно: не семья фельдшеров. За красивым авторским забором стояли две машины. «Лексус» я узнал сразу по логотипу, а вот второй автомобиль сперва и не признал.
Как только мы подошли, ворота начали автоматически раздвигаться внутрь. Дверь самого дома-замка открылась. На пороге стояла красивая молодая девушка лет двадцати. С осторожностью прошел во двор, оглядываясь на момент присутствия какого-нибудь алабая либо, что соответствовало жилищу, Раджи. Ни собака, ни тигр в поле зрения не попали. Прошмыгнул внутрь.
«Проходите так», – сообщила мне хозяйка дома, увидев, как я рыщу глазами в поисках приготовленных бахил, и сама направилась в залу.
На кожаном диване сидел спокойный ребенок, который выглядел, кстати говоря, не особо больным. В руках телефон, – он был увлечен какой-то игрой. Вот и славно. Было время пообщаться с мамой, прежде чем приступать к осмотру сквозь крик и визг.
«Рассказывайте», – начал я, после того как мне поставили стул и принесли блюдечко, на котором лежала ложка. Честно, хотя у меня есть одноразовые деревянные шпатели, очень порадовал такой жест.
«Сегодня утром проснулись, я почувствовала, что он горячий. Измерила температуру – 38,6. Я дала нурофен-сироп, температура снизилась. Через два часа она опять поднялась. 38,5», – обеспокоенным тоном поведала мне девушка и замолкла.
«Вы дали жаропонижающее еще раз?» – уточнил я.
«Нет. Я решила вас дождаться. А то мало ли – температура снизится, и вы мне не поверите», – честно ответила дама.
«А если бы я ехал несколько часов в связи с обилием вызовов, вы бы также ждали?» – уже вовсю осматривая совершенно спокойного ребенка, спросил я. Мама задумалась, в глазах появился отблеск понимания ситуации.
«Кажется, я правда сглупила…» – краснея от смущения, прошептала девушка и села рядом с дитем.
На момент осмотра ничего серьезного у ребенка обнаружено не было. Температура 37,9. Видимо, остыл, когда я достал его из-под одеяла. Ну, ребенок болеет. Это совершенно нормально, когда при вирусной инфекции повышается температура тела. Хуже, если она при ней же не повышается.
Дал некоторые рекомендации. Моя самая первая рекомендация в таких случаях – сохранять спокойствие родителям. Ведь именно паника и сумбур прежде всего нервируют ребенка, а также мешают врачу.
Аккуратно надел куртку, повернулся к матери. Она все еще была пунцового цвета от неловкости за, как она теперь считала, ложный вызов.
«Вы не переживайте так по поводу вызова скорой. Мы обычно не ворчим, когда вызывают к детям», – я улыбнулся и покинул данное поместье.
Алик при виде меня забрался в кабину.
«Ну что, везем?» – поинтересовался он.
«Да куда его? Первый день болеет».
«Ну а что вызывают-то? Надо было увезти. Топали бы потом домой».
«Ты чего злой такой? Это же дети. Что ребенок, что мать», – улыбнулся я, посмотрел на крыльцо дома и увидел, как девушка машет мне на прощание. Помахал в ответ.
История 4
В очередной раз отметившись об освобождении, мы надеялись, что дадут какую-нибудь дальнюю деревню. Все равно мы к ним ближе остальных. Суть дальних деревень проста. Сперва мы едем на вызов, потом оказываем помощь, далее едем обратно в город. Представляете, сколько времени проходит? А смена от этого не растягивается. Она как была двадцать четыре часа, так и осталась. С деревенскими вызовами она идет значительно быстрее, а устаешь гораздо меньше. Правда, я почему-то заметил, что отношусь к тем, кого отправляют вдаль только по первой или второй срочности. А это уже огромная проблема, так как вызов очень срочный, а расстояние довольно большое. И вот тут можно реально не успеть. Конечно, по закону, если я не успевал, то оправданно, но в глаза родственникам будет смотреть не диспетчер направления, не каких-нибудь важных дел министр, а я. И уворачиваться от топора агрессивных родственников за свое опоздание тоже буду я.
«Сергеич, куда едем?» – планшет отсвечивал, и Алик не мог разглядеть новый адрес.
«Тут недалеко, соседняя улица. Пишут, что парализовало бабушку», – сказал я и начал надевать перчатки. На такие вызовы я стараюсь заходить максимально подготовленным, чтобы не тратить время на лишние манипуляции.
«Носилки сразу доставать?»
«Нет конечно. Не май-месяц на улице. И так машина прогреться не успевает», – сказал я: на улице стоял довольно холодный апрель.
«Так на такой сарай, знаешь, какая печка предусмотрена здесь?» – усмехнулся водила.
«В том-то и дело, что знаю. Так что сиди пока. Скажу».
Возле дома стоял дед и махал нам рукой, как бы показывая, что мы едем по верному пути, хотя адрес в планшете был указан, название улицы и номер дома наклеены на заборе. И самое интересное, что они совпадали. Неужели дед думал, что мы проедем мимо? Видимо, сильно переживал. С другой стороны, пусть лучше встречает. Бывает, блуждаешь по деревенской улице туда-сюда, потому что с этими вновь построенными домами без табличек вдруг выясняется, что после дома номер 17 внезапно появляется дом номер 17а. А в навигаторе его до сих пор нет.
Я вышел из машины. Нагрузил на себя свою суточную амуницию.
«Здравствуйте, доктор», – пожилой родственник потянулся правой рукой к моему чемодану, чтобы оказать посильную для него помощь.
«Здравствуй, дед», – укладку я ему не отдал, так как она весит килограммов шесть, а физические возможности дедка мне были неизвестны, ведь я видел его впервые. Левая рука в гипертонусе, на левую ногу хромота. Невооруженным взглядом было видно, что как минимум однажды дед уже пережил инсульт и не смог до конца восстановиться.
В комнате на диване сидела пожилая женщина, рядом стояла женщина помоложе. Как выяснилось, дочь. На первый взгляд ничего необычного не увидел: сидела, смотрела на меня, периодически моргала.
«Здравствуйте. Что вас беспокоит?» – аккуратно начал я, присев рядом с пациенткой на заранее подготовленный табурет.
«Ничего», – адекватно, а главное, четко ответила бабушка.
Я вопросительно посмотрел на дочь в ожидании какой-нибудь истории по типу: «Да у нее голова болит уже месяц, пьет пенталгин, а сегодня опять заболела. Нет, мы никуда не обращались: думали, само пройдет, но не проходит». Однако мои ожидания совершенно не совпали с настоящей картиной произошедшего.
«Я, если честно, сама не могу понять. Вот только что у нее перестала двигаться правая рука и, по-видимому, нога, так как она упала и не смогла на нее опереться. Лицо перекосило, и вместо речи я услышала только мычание. А сейчас я смотрю на нее, и как будто ничего не было», – растерянно сообщила женщина, пристально рассматривая мамин рот, угол которого еще три минуты назад был на уровне подбородка.
«Все ясно». Дело приобретало новый оборот. Я понимал, что данное состояние вскоре может вернуться и окончательно закрепиться на лице бабульки.
Осмотрел. Во время оказания помощи объяснил присутствующим, что это было за состояние, почему оно называется именно атакой и чем оно грозит в дальнейшем, если не по-ехать со мной очень далеко. А от нашего местоположения сосудистый центр находился действительно не близко.