Я обвешал себя сегодня серебряными грушами. А Маркиз целый день проходил в костюме Адама. Робер подарил ему заводную мышку. И Маркиз гоняется за ней как кот.
Мы катим по затвердевшему дну давно пересохшей реки на речном трамвайчике, который предусмотрительные инженеры снабдили сотней стальных колес на мягких рессорах. Колесики шуршат шур-шур-шур. Река была узкой и глубокой, поэтому из иллюминатора я вижу только стены из земли, песка и камней. И ласточкины норы. Чтобы увидеть мир наверху, нужно задирать голову. А я боюсь, что у меня кадык выпадет.
Видел огромное кривое дерево, на котором висели повешенные. Человек двадцать. На лысой безносой голове одного из них сидел неизвестный мне зубастый зверек.
Он пел песенку тра-ля-ля-ля-ля.
Изредка мы встречаем на нашем пути и выживших — бездомных, ошалевших, отчаявшихся людей. Они бросают в наш корабль камни и истошно кричат. Помочь мы не можем — поэтому мы отвечаем им залпами трех наших корабельных пушек, расположенных на носу, корме и верхней палубе. Палим в воздух безвредным фейерверком. Действует это средство безотказно, несчастные тут же разбегаются кто куда.
У меня начали трястись большие пальцы. Проклятый Шнабель небось и зуб вырвать не сможет. Чертов бездельник. Целый день дудит в свою алюминиевую дудку и трясет хоботком. Нюхает пачули и жует воск.
Конец света не за горами. А сверчки трещат себе. Ведь они хуже сорок. Прыгнул тут один на меня зеленый, на руке сидел, стрекотал-стрекотал, а потом затосковал и укусил. Я пожаловался Маркизу. Он сказал, что кузнечики не кусаются. А я точно знаю, что у них есть маленькие стальные челюсти и жала. Об этом мне мушка-золотушка рассказала.
На улице выжить невозможно, бактерии, попавшие в воздух из брошенной в панике лаборатории в Форт-Детрике распространились по всему миру и умертвили почти все население Земли задолго до наступления настоящего часа икс. Торопыги!
Мы обогнали трех королей.
Один из них был похож на Голема из старого фильма.
Он величественно помахал нам рукой.
И пустил ветры.
Около двух лет назад, когда информация о неотвратимом кошмаре была достоянием только узкого круга посвященных лемуров, мы без сожаления ликвидировали наши бизнесы, продали акции и коллекцию крокусов, отдали недвижимость на острове Бора-Бора нетерпеливым наследникам и купили речной трамвай.
Робер устроил потешную шахматную игру. Бубу и Кака играли против Марселя. Смешно тявкали и служили. А фигуры передвигал за них сам Робер. Вот мошенник! Как и все профессора.
Проиграл янтарный перстень. С семерки надо было пойти, что же я за дурак! Под бельгийских девяток непременно надо с семерки ходить. Тогда они ласковые.
Речной трамвай — самое доброе транспортное средство. У самолетов и автомобилей — акульи морды и плавники. У поездов — повадки гиены. Океанские лайнеры — притоны для разбойников и некрофилов.
Сегодня тащимся по дороге. Туман.
Ненавижу синий свет.
Никогда не знаешь, какое чудовище сидит в соседней комнате.
Или в голове у сожительницы.
Опять видел повешенных. На двух толстенных ветках сухого дуба висели. Четверо на нижней и четверо на верхней. Внизу взрослые, наверху дети. Наверное, семья. А на верхней, опиленной ветке, как на табуретке — восседала голая до пояса ведьма. Руки подняла, выла и раскачивалась. Так что и повесившиеся под ней качались. Как будто все вместе танцевали твист. Волосы у ведьмы стояли дыбом. Она заметила мое лицо в иллюминаторе — и жутко загримасничала… затем поманила меня к себе… подмигнула и потрясла черными отвислыми грудями.
А я взял свисток и давай свистеть.
Робер, кажется, втюрился в Марселя и затевает с ним вместе что-то судорожно-пакостное. Везде интриги, даже на нашем ковчеге. Что нам делить перед приходом шестиногой твари? Бубу или Зизи?
Пряники давно не давали на полдник.
Вики заболел. Я попросил санитаров усыпить его и сделать из него чучело, но они только плечами повели. Когда они это делают, то становится похожими на бобров. Прикажу Жану выпороть их по толстым меховым задницам, только не знаю, послушается ли меня этот тупой солдафон!
Ели мороженное страчателло.
Старая негритянка Офелия приготовила. А потом раздула шею пузырем.
Мурашки по коже. Похоже, она самец.
Навестил Марселя. Он переливал какую-то прыскающую желтым дымком жидкость из пробирки в колбу. Заявил мне, что его цель близка, и что он уже несколько раз держал в руке красную тинктуру. Что для окончательной материализации он должен дождаться того момента, когда Сатурн придет в дом Юпитера. Не понимаю, как Марсель может долго терпеть в лаборатории трехметрового василиска, рыжих мужчин-петухов с жабьими лицами, опустившегося вора Плутона, красавчика Смита и других мерзких тварей.
Проезжали широченное поле. На поле стоял здоровенный камин.
В камине огонь яркий и гудит как паровоз.
Со всех сторон сбегались к камину люди. И бросались в огонь. А предводительствовал ими эмиссар Эмиль на коне. Конь этот испугался нашего корабля и понес. Поэтому эмиссар остался в живых. Оказалось, он умеет вязать морские узлы. Мы взяли Эмиля юнгой. Пусть ухаживает за мексиканскими собачками и рыбок кормит.
Около года специалисты одной из верфей Датского королевства переделывали речной трамвай Рейнского флота в бронированную машину, похожую на металлического жука, с роскошными каютами для гостей, и удобными помещениями для жизни и работы обслуживающего персонала. Голландцы построили мощную вентиляционную систему с сменяемыми биологическими и радиационными фильтрами, встроили в трамвай современную кухню, кинотеатр, бассейн, сауну, баки для воды и топлива. Бригада снабженцев наполнила наши холодильники гусиными печенками и жареными утками.
Нанять персонал не составило труда, золото творит чудеса и во времена приближающегося катарсиса. Ведь мы платим золотыми монетами. Звонкими монетками, отчеканенными в Каркассоне. С изображением человека, стоящего на коленях перед вставшей на задние лапы пантерой.
Сегодня Маркиз опять рассказывал о проделках Дюрее. Вот, умора! Он оказывается пришел в полицию Миранды на ходулях, устроил там скандал… а на допросе рассказывал о том, что леший похитил его из детской коляски, когда мать присела справить нужду, и что родители нашли его только через десять лет в том же лесу, в котором он пропал. Будто бы его выкормила лиса.
Я видел летящего монаха.
Его несла сова с треугольной головой.
А спятивший винодел танцевал в бочке.
Маркиз, кажется, решил не на шутку приударить за Марчелло. Дождется, что Марчелло проткнет его вертелом или посадит на раскаленную сковородку. Ведь Марчелло из Сицилии, а там за предложение однополой любви полагается убивать.
Эпидемия началась через две недели после нашего отбытия из Роттердама, от смерти нас спасла случайность — как раз тогда, когда зараженное чумными бактериями облако накрыло Германию, мы находились под землей, в середине двадцатикилометрового туннеля. Чтобы не задохнуться в выхлопных газах, мы задраили люки и иллюминаторы и использовали наши кислородные баллоны. По радио мы услышали предупреждение о чумном облаке и решили остаться под землей как можно дольше.
Терпеть не могу муравьиную кислоту".
А Марсель режет ее ножом и втирает в кожу!
И танцует под пальмами в обнимку" с белогрудым Фи-ландером.
Мне приснилось сегодня, что я еду на открытом автобусе по мексиканской саванне. Потная, злая кондукторша унижает меня, называет бездомной собакой, грозит высадить, пытается вцепиться мне в щеки своими коротенькими малиновыми когтями. Я отбиваюсь, как могу. На остановке у поселка Мескалин в наш автобус входят старые знакомые кондукторши — длинный и гадкий, похожий на Хеллбоя с безобразными отпиленными рогами и толстый и бешеный, смахивающий на Робби Колтрейна, с гитарой и мешком. Кондукторша жалуется на меня длинному, и он бьет меня кулаком в лицо. А толстяк наяривает на гитаре фламенко. Пассажиры аплодируют им. А кондукторша делает Хеллбою минет.
Мы проезжали через разрушенный Франкфурт.
Видел идущую по канату девушку. Кто-то натянул канат между двумя небоскребами. Она поддерживала равновесие длинным бамбуковым шестом. А Сатана схватил шест своей костлявой лапой и обвил ногой ее изящное бедро. Над ними пролетел самолет. Через минуту на горизонте вспыхнул огненный шар. Точное попадание!
Маркиз рассказывал про марсиан. Про их безрадостную жизнь на холодной планете. Я пытался понять, марсианин ли я. Трудно думать без антенны на голове.
Я даже не знаю, человек ли я. В человеке все течет и изменяется, а во мне все застаивается как в луже.
Сегодня Робер привел ко мне двух лилипуток. Они не смогли заменить мне Додо. Их кожа не шелковиста, а пориста и груба, также как и их сальные шутки. Я не связывал и не бил их, они были и так согласны на все, но когда я стал по своему обыкновению усердствовать — обе распустили нюни и отказались продолжать игру. Я вызвал Робера и он увел их, плачущих, в комнату Жана.
Через неделю мы выехали из туннеля.
К тому времени от 400-миллионного населения Европы осталось в живых не более пяти тысяч человек. Хотя, кто их считал?
Марсель говорит, что человечеству давно пора исчезнуть. Мы не оправдали надежд.
Капитан принес две розовые таблетки и не уходил, пока я их не проглотил.
Вот уже четыре месяца мы катим по пустым дорогам мертвого континента.
Пузырь на шее Офелии все растет и растет.
Вики выздоровел, играл с нами, апортировал и лизал Маркизу шершавые пятки. Робер сказал, что это чудо воскресения.
Обещанный мне тюрбан я так и не получил.
Доктор Шнабель заявил, что я галшоцинирую, и рекомендовал шалфеевые ванны и чай «Даржилинг».
Вторжение
Вторжение
Первые боевые машины десанта вошли в Берлин в субботу, 6 декабря 2014 года.
Ехать им было недалеко — военно-транспортные самолеты доставили их на заброшенный аэропорт «Вернойхен», находящийся в двенадцати километрах от границы Берлина, бывшую советскую военную базу. Двадцать перегор