. А администратор из тебя получился бы так себе. Знаешь, Настюша, начальник должен уметь обижать людей. Не обязательно, что придется это делать, но уметь нужно. Понимаешь? Может случиться так, что придется уволить хорошего человека, а оставить плохого, например. Да много чего приходится делать вразрез с собственными симпатиями и антипатиями. И мне казалось, что тебе это будет… сложно. Но я никак не могла предположить, что ты решишь увольняться. Татьяна знает, что я тебе не чужой человек?
Ирина опять села за стол и в упор посмотрела на Настю.
– Не думаю. Я, во всяком случае, ей не говорила.
– Значит, не знает, – кивнула Ирина. – Иначе бы побоялась тебя задирать.
– Я хочу пойти в отпуск. С одиннадцатого ноября.
– Ну и отлично. Отдыхай, а мы что-нибудь придумаем. Я не допущу, чтобы из-за какой-то дуры и стервы уходили перспективные специалисты. Даже если бы речь шла не о тебе, я приняла бы меры, а уж тебя в обиду не дам точно. А с новым замом ты познакомилась?
– Угу, – кивнула Настя.
– Симпатяга, да?
– Ир, я хотела у тебя спросить про Левину жену. Мама говорит, вы подругами были.
– Странно, ты второй человек, который меня о ней расспрашивает в последнее время.
– А кто первый?
– Игорь.
– Какой Игорь?
– Ваш Игорь, естественно, – засмеялась главный инженер. – Левин приемный сын.
– Я от него впервые и услышала, что у Левы была жена до тети Лили.
– Странно, что вас это заинтересовало. Обоих.
– Заинтересовало, – подтвердила Настя. – Сама не знаю, почему. Наверное, потому что о ней никто никогда не говорил.
– Мы не были подругами с Алей. – Ирина уставилась в окно. – Насколько я знаю, у Али вообще не было подруг. Она интересовалась исключительно мужчинами. Просто мы работали вместе. Я молодым инженером, а она чертежницей. Больше никого в отделе, подходящих по возрасту, не было, вот мы и оказались… непонятно кем. Но уж не подругами, это точно. Так… В кино иногда вместе ходили, по магазинам. Кстати, с Левой она познакомилась в кинотеатре. И до самой свадьбы тщательно его скрывала.
– Зачем?
– Ну как зачем? – усмехнулась Ирина. – Чтобы не отбили, не дай бог. Правда, я на три года старше Али, а в молодости это очень много значит, но, думаю, она рисковать не хотела. Ну а представить, что кто-то не кинется отбивать холостого мужчину, она просто не могла.
– Она что, была законченной стервой?
– Знаешь, а ведь, пожалуй, нет, – задумалась Ира. – Аля была ничуть не хуже многих других. Просто она не такая, как твой дядя. Как твоя мама. Аля не понимала, что иметь любовника непорядочно и поэтому стыдно. Она считала, что не изменяют мужьям только те, кто никому, кроме своих мужей, не нужен. А вместе с тем она была отзывчивой. У одной нашей сотрудницы погиб сын. Страшное горе. Так Аля помогала организовывать поминки, стояла в очередях за продуктами, собирала деньги на похороны. Она сочувствовала людям, которым плохо. Она только совершенно не выносила, когда кому-то хорошо. Впрочем, людей, которые радуются за других, вообще немного. Нет, она не была законченной стервой, но я все равно жалела Леву, такого умного, интеллигентного. Я ведь знала, что Аля… Как бы поточнее выразиться?.. Мало того, что дурочка, так еще и находится в постоянном поиске.
– В поиске мужчины?
– Угу. И замужество вовсе не являлось этому преградой. Причем мужиков она искала не только для развлечений, для выгодного устройства собственной судьбы тоже. Лева ей подходил, потому что у него квартира в Москве. Потому что не имел детей и не платил алименты. Да и вообще к тому времени она уже боялась засидеться в девках. А получив Леву в мужья, она стала искать более выгодную партию. И почти нашла…
– У нее был любовник?
– И не один. Хотя… Может, она и привирала. У меня тогда никого не было, и Аля любила рассказывать мне о своих мужиках. Ей хотелось, чтобы я ей завидовала. – Ирина не торопясь встала, прошлась по кабинету и уставилась в окно, опершись о подоконник. – Самое обидное, что я ей действительно завидовала.
– А кто у нее последним любовником был, ты знаешь? К кому она хотела от Левы уйти?
– Нет, – покачала головой Ирина, все так же глядя в окно.
– Ира, ты веришь, что она сама?..
– Нет. Не верю, – Ирина, вздохнув, повернулась к Насте. – И никогда не верила. Она бы заставила Леву ее простить. Ну а не простил бы, так жилплощадью поделиться вынудила бы. И алименты платил бы исправно, тут уж она бы постаралась. Не из-за чего было ей из окна бросаться.
– От несчастной любви? – предположила Настя.
– От любви? – усмехнулась Ирина. – Это вряд ли. Вряд ли Аля была способна на любовь. На такую, ради которой расстаются с жизнью.
– Выходит, ее убили?
– Не знаю. Это мог быть несчастный случай. А ты уж не убийцу ли собралась искать?
– Я не умею, – засмеялась Настя. – А то попробовала бы. А Игорь зачем Алей интересовался?
– Понятия не имею. Самой любопытно, с какой стати вы проявляете такой интерес к прошлой Левиной жизни.
– У тебя есть ее фотографии, этой Али?
– Есть, конечно.
– Ирочка, покажи мне, пожалуйста, – попросила Настя. – Мне так хочется на нее посмотреть.
– Ладно, – засмеялась Ирина Анатольевна. – Поищу и принесу. А насчет работы не волнуйся, отдыхай спокойно. Я обязательно что-нибудь придумаю.
Едва проснувшись, Лариса привычно прикинула намеченные на сегодня дела: ничего особо срочного не было, но появиться на работе стоило, хотя бы для того, чтобы подчиненные не расслаблялись. Расслабляться Лариса не позволяла никому – ни подчиненным, ни себе.
Она совсем уже решила ехать в офис, но, облачившись в новый костюм, за сумасшедшие деньги купленный недавно в ГУМе, поняла, что никуда не поедет.
Не сможет она работать, если есть вероятность, что какая-то баба будет дежурить у постели ее мужа, смотреть на него, поправлять одеяло. Улыбаться или, наоборот, плакать.
С чего Лариса взяла, что какая-то женщина мечтает о Владимире, она и сама не понимала. Просто кое-что ей очень не нравилось.
Не нравился уставший голос незнакомой Полины.
И очень не нравилась красотка у окна больничного коридора.
Наличие влюбленной в мужа женщины волновало Ларису гораздо больше его здоровья, и она невесело усмехнулась, мимоходом отметив это. Впрочем, он легко отделался: переломами бедер, ушибами и травмой головы.
Какого черта его понесло на завод?
– Кира, – позвонив секретарше на мобильный, попросила Лариса, – у меня муж в больнице, я сегодня, скорее всего, не приду. Если что срочное, звони.
– Хорошо, Лариса Максимовна, – откликнулась Кира и тихо спросила: – Что с вашим мужем?
То ли Ларисе показалось, то ли действительно Кирин голос прозвучал участливо, и от этого участия Ларисе стало легче. Не так противно, как минуту назад, когда она думала о красотке у окна.
– Он попал в автомобильную аварию. Особенно страшного ничего нет, но…
– Не беспокойтесь, Лариса Максимовна. Я все сделаю. – И опять ей показалось, что Кира искренне ей сочувствует.
– Если что, ты сразу звони.
– Обязательно.
Лариса сунула телефон в сумку, лежавшую на тумбочке в прихожей, и постояла, глядя в зеркало. Зеркало было роскошное, итальянское, Лариса купила его несколько лет назад и до сих пор радовалась. Она вообще радовалась удачным покупкам и никогда не забывала, где и почем покупала свои вещи.
Вещам радовалась, а вот людей вокруг почти не замечала. Ей нравилось быть одной. Сильной, независимой. Она всегда была одинока, даже со всеми своими мужьями. И с Ракитиным она была одна, и это нисколько ее не тяготило.
Сейчас ей совсем не нравилось быть одной.
Сейчас ей хотелось убедиться в том, что ее семейной жизни ничто не угрожает.
Как она и договорилась накануне, Владимира перевели из реанимации в одноместную палату. Не шикарную, но и не такую отвратительную, как все остальные, где несчастным больным приходится терпеть присутствие друг друга.
Почему-то Лариса была уверена, что опять найдет мужа спящим, но он смотрел на нее спокойно и внимательно и даже ободряюще кивнул, когда она замерла в дверях.
– Володя, – не смогла сдержаться Лариса, подходя к кровати. – Кто такая Полина?
– Полина? – удивился он. – Химик.
– Какая она?
– Что?
– Какая она? – терпеливо повторила Лариса, пододвинув к себе стул. – Сколько ей лет?
– Не знаю, – усмехнулся он. Или ей показалось, что усмехнулся? – Не интересовался.
– Володя, прекрати. Ты же прекрасно понимаешь, о чем я спрашиваю. – Лариса знала, что говорить нужно совсем другое, что надо хотя бы поинтересоваться его самочувствием, но выяснить про красотку у окна было для нее сейчас самым важным. Таким важным, что заслоняло собой все остальное.
– Полина Колыбанова талантливый химик.
– Она красивая?
– Не присматривался. – Теперь он отчетливо улыбнулся, и Лариса сразу успокоилась.
Ей незачем беспокоиться из-за других женщин, пока он так ласково и насмешливо ей улыбается.
Собственно, из-за этой улыбки она и выделила его из множества мужчин, с которыми сталкивала ее жизнь.
Она делала доклад в городской думе, рассказывала, как и куда расходовались выделенные на модернизацию производства средства. Оттарабанила выученный почти наизусть текст, ответила на вялые вопросы честно и уверенно, а потом отчего-то разволновалась, как студентка на экзамене. Причин для этого не было, и собственное волнение вызвало у нее только злость на себя саму да на сидящих в зале людей, мимо которых она пробиралась после доклада к своему месту. Очень хотелось пить, Лариса терпеливо ждала перерыва в заседании и от этого злилась еще больше.
– Вы отлично доложились, – наклонившись к ней, произнес сидящий справа немолодой мужчина.
– Что?
– Вы отлично доложились, – повторил он и почти незаметно улыбнулся. – Все хорошо, не переживайте.
Лариса не спросила тогда, как он понял, что она… переживает. Ей сразу стало спокойно и даже весело, и она подумала, как расскажет Ракитину о сегодняшнем докладе. А еще подумала о том, что никто из ее одноклассников в думе не только не докладывался, но даже и не бывал здесь, и от этого вернулась привычная уверенность, и Лариса осторожно покосилась на сидящего рядом мужчину. Мужик был ничего, нормальный. Седой, плотный. На светлой в мелкую полоску рубашке, выглядывающей из-под темного пиджака, виднелось еле заметное пятнышко, и Лариса сразу подумала, что он не женат. Потом, когда само собой получилось, что новый знакомый пошел ее провожать, этот вопрос – женат он или нет – беспокоил ее так же сильно, как сейчас вопрос насчет Полины.