Оказалось, еще через два дня.
Вообще, преимущество в бою имеет атакующий. Особенно, когда у него численный перевес. Но лорд Фогартахх, очевидно, реально оценивал подготовку своей армии, а потому предпочел отсидеться в обороне, как и в прошлый раз.
Демон его знает, как оно в чистом поле сложится, а за флешами да брустверами, да на возвышенности дожидаться – милое дело, можно сказать, гарантия победы.
Так что, когда ранним утром батальоны островитян пошли в атаку, в лагере бунтовщиков все облегченно вздохнули. Все, кончилось самое поганое – ожидание боя. Потом – да, могут и убить, и ранить, что часто страшнее смерти, но вот прямо сейчас стало легче. У каждого появилось дело, отвлекающее от мрачных мыслей.
Но все это вновь происходило на правом фланге, где, как и в прошлый раз, загремели орудия, к раскатистому грохоту которых чуть позже добавились сухие и звонкие залпы мушкетеров. Единственное отличие – в этот раз с вершины холма Линч видел всю картину сражения. Сразу пять колонн, в каждой человек по двести, двинулись к позициям бунтовщиков. Четко, слаженно. Выбирая наименее простреливаемые маршруты.
Основная ударная сила – пикинеры, готовые проломить не слишком слаженные построения обороняющихся. На фланках – мушкетеры, готовые стрелять, но не сейчас, лишь когда до схватки останется метров двести. Вот тогда да, тогда они покажут, что значит слаженный, годами наработанный боевой порядок.
А пока солдаты идут ровно, спокойно, словно и не замечая, как те же пушки выкашивают их товарищей. Только смыкают строй и идут, идут, своей неумолимостью вселяя страх в сердца обороняющихся.
Ого! Еще три имперские колонны пошли вперед! Они что, все силы бросили в одну атаку?
Так-так-так… Как и в прошлый раз, вперед выдвинулись легкие пушки. Развернулись, открыли огонь, поддерживая атакующих слаженными залпами. Пятнадцать пушек сразу. Демон! Парни, да заткните их, наконец!
Увы… Пушки кельтов перенесли огонь, но увы. Мимо. Парни, ну лучше надо целиться, ведь чему-то вы успели научиться!
М-да. И редко, и неточно. Пару легких пушек достали, и все. А враг уже рядом, начали перестрелку мушкетеры, и вновь все не в пользу бунтовщиков. Значит, артиллерийскую дуэль пришлось прекратить, надо бить по вражеским пехотинцам. И позволить стрелять по своим.
Погано.
Что дальше? Как будто много вариантов. Точно, вон, уже скачет вестовой с очевидным приказом – перебросить часть сил на правый фланг.
Какую часть? Ну-ка? Фор-трюмсель мне в задницу! Да больше половины! Хей, кальмарьи кишки, артиллеристов кто прикрывать будет?
Тьфу, черви гальюнные. А что делать? Только плеваться и осталось.
– Эй, Линч, рад тебя видеть!
Кто там сзади?! Фу-х, свои. Тощий белобрысый целитель с довольным видом улыбался ярдах в двадцати.
– Микки, какой черт тебя к нам занес?
– Но-но, попрошу не оскорблять его сиятельство! Господин Фогартахх лично обеспокоен вашим здоровьем, потому и прислал меня сюда, чтобы, значит, были тут все здоровы и боеспособны.
– Ну так и иди сюда! – Линч поднял вверх флягу. – Добрый глоток потира перед боем не повредит.
Целитель замахал руками.
– Нет уж, я лучше здесь посижу. Во-первых, ненавижу сидеть на пороховых бочках, во-вторых, после того глотка я вас так могу залечить, что сами не рады будете, – и спокойно уселся на какую-то кочку.
Ну и плевать. Линч отвернулся в сторону боя. Да уж, на правом фланге стало совсем жарко. Пехотинцы сцепились в рукопашной так, что стук пик и крики пронзенных заглушали мушкетную стрельбу. Впрочем, звучавшую все реже и реже. Все больше бойцов вливалось в эту кровавую мешанину, становившуюся все менее и менее управляемой. Какие к чертям команды, когда тебе в пузо пикой тычут.
А напротив что? Опаньки! Четыре колонны двинулись в нашу сторону. Человек восемьсот против наших пятисот. Хотите повторения недавнего избиения? Ну-ну. Значит, ждем выезда легких пушек.
А можно и не ждать.
– Двенадцатифунтовые ядрами заряжай!
Ну, и где же вы, родимые? Нету? Интересно…
Ну, как хотите.
– По пехоте – огонь!
Нормально парни лупят, самому пока можно и не дергаться. Посмотрим на врага, подумаем. На что краснокафтанные надеются? Ведь излупим еще на подходе, как в прошлый раз. Даже до драки не дойдет, не придется господину лекарю нас лечить. Зачем он тогда здесь? Его место на правом фланге, там, где рубят и колют. Фогартахх спятил, целого мага послав. Или?..
Черт, на правом фланге вновь сцепились два мага! Значит, прошлый раз не Микки дрался? Точно! Якорь мне в задницу, да он же ни разу магом и не назвался, его ни разу не пришлось в зеленом плаще увидать. От кого прятался? От островных шпионов или от кельтов? Демон, он же… ну да, только простым целителем представлялся. Но целители не лечат раны так, чтобы и шрамов не осталось.
Выходит, во всей армии никто не знает, что рядом целый маг ходит. Лечит, да, но свои истинные возможности никому не показывает. Если только пару раз, когда требовалось толпой управлять. Нет, три раза. На площади, где казнили. Когда братик толкнул прочувствованную речь. Зажигательную, да, но слишком уж дружно народ тогда побежал справедливость устанавливать.
Потом в казармах, когда требовалось усмирить страсти, не допустить убийства всех солдат уже побежденного гарнизона. И добиться повиновения толпы.
И в третий раз, уже в Доблине, он вновь остановил избиение солдат.
Каждый раз поднимал руки над головой, и все резко менялось. Гнев и ярость исчезали, душу заполняло умиротворение, даже любовь к недавним врагам. Линч помнит, на себе испытал.
Бросил взгляд назад, на человека, его излечившего. Твою ж…
Договорить он не успел даже в мыслях. Микки, как и тогда на площади, встал лицом к люнету и, как и тогда на площади, поднял руки над головой. Тело среагировало раньше мозгов. Тучный Линч, как в молодости, рванулся прочь, ободрав кафтан, протиснулся между бруствером и пушкой и неуклюже, но бегом помчался к терновнику. Почувствовал слабость, больше, больше, упал на карачки, но все же успел забраться в спасительные кусты.
И отключился.
Надолго? Пока неясно. Когда пришел в себя, какое-то время потребовалось, чтобы вспомнить, какого демона он лежит среди колючек, в изодранной одежде, с… да, с изодранной рожей, саднящей немилосердно.
Провел рукой по лицу – крови нет, подсохла. Остальное? Вроде бы тоже цело. Это что? Ах да, перед боем засунул за пояс пару пистолетов – на корабле полезно, на случай абордажа. А здесь нахрена? Черт знает, привычка, наверное.
Так, надо осмотреться. Куда ползти? Почему ползти? А как еще из терновника выбираться? Ладно, стрельбы нет, но в той стороне слышны голоса.
Кто победил? Сейчас узнаем.
Аккуратно, очень медленно пополз. Просвет, выглядываем. Увы. Вокруг лишь краснокафтанники. Расхаживают вольготно, разговаривают спокойно. В том числе и с Микки, усевшимся на пороховую бочку. Боится он, как же.
– Господин лейтенант, а с этими что делать? Добить?
Недавний приятель поворачивает голову в сторону невидимого Линчу собеседника.
– Зачем? С минуты на минуту эти отважные джентльмены придут в себя. Думаю, что такие целые да крепкие, они будут хорошим подарком для палачей и толпы, жаждущей долгой и занимательной казни. Так что вяжите их и тащите куда следует.
Вот гнида помойная! Ну подожди, лейтенант хренов, ты, главное, с бочки уходить не спеши. Пока артиллеристов не уведут. А там уж ничто, поквитаемся.
Их увели вскоре. Связанных, ничего не понимающих, ошалелыми глазами разглядывающих поле недавнего боя, ставшего полем страшного и окончательного поражения.
А друг Микки все так же с гордым видом восседал на пороховой бочке, словно триумфатор на троне.
Человек не может убить мага. И десяток, и сотня для него не противники. За одним исключением – никто не может противостоять удару в спину. Да и то сказать, нож и пуля магу не страшны. Запросто залечит рану, после чего, не напрягаясь, разберется с неразумным человечком. Это Линч знал точно. Сам видел, как в Калькутте местный фанатик выстрелил магу в спину. На глазах вооруженных солдат, мечтая пасть смертью великого героя.
Не вышло. Рана от пистолетной пули, наверняка пронзившей сердце, затянулась почти мгновенно. А неудачливый герой не менее получаса потом извивался от боли, было слышно, как дикие судороги ломали суставы, разрывали жилы. Когда все кончилось, на земле лежало невероятно скрюченное тело. Лишь лицо осталось нетронутым. Чистым и по-юношески гладким.
На хрен, не дай Спаситель оказаться на месте того молодца.
Поэтому нефиг думать застрелить, даже из двух пистолетов.
Но вот взорвать пороховую бочку – совсем другое дело. Собрать себя по кусочкам, на которые взрыв разнесет человеческую плоть, не в силах никто.
Только бы не промахнуться.
Линч проверил стволы. Порох – на месте, пули – на месте. Поднять крышки полок… там порох также на месте, взвести курки. Ну, я тебя вижу, а ты меня нет. Только отвернись… выстрел!
В последний момент маг что-то почуял, начал поворачиваться, готовя руки для заклятия. Слишком медленно. Пули попали в порох, взрыв, потом еще, еще! Сдетонировали соседние бочки, с черным дымом вверх взлетели камни, земля и куски тел. Мага, других островитян, всех, кто имел несчастие находиться в преданном шпионом люнете.
Но Линч этого уже не видел. Взрывная волна ударила стеной, смяла, вырвала пистолеты из рук, сломала нос, выбила зубы и ушла вверх, не добив отброшенное в поле бесчувственное тело.
Подбежавшие солдаты недалеко от места взрыва нашли очередного бунтовщика. Без сознания, но, безусловно, живого. И, как и предписывал приказ капрала, отнесли в овраг, куда сгоняли пленных. Чтобы потом казнить, разумеется, но строго по приговору суда. Ибо закон должен быть исполнен всегда, строго и до последней самой маленькой буквы.
Резиденция графа Страффорда, лорда-наместника Гибернии
Та же комната, те же кресла, то же вино. Собеседники сидят лицом к жарко пылающему камину, лишь изредка обмениваясь взглядами, уделяя больше внимания вину, чем беседе, вроде бы и не очень важной, как будто светской пустой болтовне о пустяках.